— Дело в том… Очень приятно, сеньор д’Аллен.
Каталина хотела уточнить (как незадолго до того в разговоре с секретаршей), что Пенан — фамилия ее матери, но решила: в конце концов это не имеет никакого значения.
— Проходите, прошу вас (пг’ходите, пг’шу вас), — пригласил адвокат, придерживая дверь.
Секретарша удалилась, оставив их наедине. Каталина с восхищением огляделась. Кабинет был отделан элегантно и роскошно, без нелепых излишеств — рабочее место богатого человека, чья семья в течение многих поколений жила в достатке, не испытывая никаких тягот. Из окон открывался вид на оживленную улицу. В тишине и покое кабинета поток машин и суета пешеходов казались далекими и нереальными, как и шум проливного дождя.
Над мраморным камином висел гобелен с изображением батальной сцены. Художественной ценностью он не уступал прекрасным картинам, украшавшим другие стены. Каталине показалось, будто некоторые из них ей знакомы, и она не могла решить, видит перед собой оригиналы или все же хорошие копии. Комната была мило обставлена изысканной и, несомненно, очень дорогой мебелью. Как и весь продуманный интерьер, это свидетельствовало о тонком вкусе хозяина.
— Садитесь, пожалуйста, — попросил д’Аллен, устраиваясь на своем месте бесконечно осторожно, с огромным трудом, как большинство весьма тучных людей. — Вы позволите мне взглянуть на какое-нибудь удостоверение? Прошу меня простить, простая формальность. Не вызывает сомнений — вы внучка Клода, — заверил адвокат, не пускаясь в дальнейшие объяснения, хотя в его голосе вдруг мелькнула тень тоски или сожаления. — Но вы же знаете, сколь неукоснительны юридические требования.
Каталина училась на факультете журналистики. На первом курсе им преподавали право, чем ее познания в данной области и ограничивались. И в действительности она понятия не имела о необходимых бюрократических формальностях, связанных с получением наследства, хотя и догадывалась, что они могут оказаться чудовищно занудными.
— Разумеется. Вот, пожалуйста, — сказала она, протягивая адвокату удостоверение личности.
Д’Аллен быстро просмотрел документ и вернул его Каталине.
— Все в порядке. Как на душеприказчика вашего деда, на меня возложена обязанность осуществить… — заученно промолвил он, запнулся и после недолгой паузы, оставив профессиональный тон, продолжал: — Послушайте, сеньорита Пенан, я являлся адвокатом Клода больше двадцати лет, и он всегда относился ко мне как к сыну, поэтому, если угодно, мы можем обойти кое-какие формальности. Полагаю, вам не терпится узнать последнюю волю вашего деда.
— Сеньор д’Аллен, вы читаете мои мысли, — ответила Каталина, без смущения сообщнически подмигнув толстому адвокату.
Явно очарованный ее дерзкой и, конечно, не вполне уместной выходкой, д’Аллен поднялся с кресла с необыкновенной грацией бегемота, пробирающегося среди лилий. Адвокат направился к массивному сейфу, прикрепленному к стене, и проворно набрал нужную комбинацию: дверца из закаленной стали открылась.
— Мы храним его здесь, — сказал он.
При этих словах Каталина внезапно ощутила пустоту и жар в животе — не от любопытства или нетерпения. У нее появилось необъяснимое, но отчетливое предчувствие, будто надвигается что-то необычное. Затаив дыхание, она следила, как адвокат снова усаживается в кресло с конвертом в руках. Как нарочно, д’Аллен медлил, внимательно изучая рукописные пометки на конверте. Наконец, он извлек бумагу и, бегло просмотрев и кашлянув, прочищая горло, объявил:
— В добрый час! Согласно данному волеизъявлению, вам полагается передать документ на право владения домом и прилегающим к нему земельным участком в местечке Жизор на севере Франции, а также сорок тысяч восемьсот франков. Я должен пояснить: названная сумма подлежит пересчету по текущему курсу и соответствует шести тысячам двумстам двадцати евро. Для вступления завещания вашего деда в силу достаточно оформить бумагу о принятии наследства. Относительно последнего следует заметить — оно не находится в залоге, не отягощено никаким долгом или обязательствами. Однако вам необходимо заплатить соответствующие налоги и зарегистрировать собственность на свое имя, чтобы соблюсти все требования закона.
Закончив речь, адвокат поднял глаза и с первого взгляда заметил разочарование, явственно проступившее на лице Каталины.
— Что-то не так, сеньорита Пенан? Возможно, вы ожидали… хм, чего-то иного? — уточнил он, тщательно подбирая слова, лишь бы невзначай не сказать грубость.
Вздохнув, Каталина ответила:
— Да, думаю, да.
Она надеялась, что адвокат не истолкует неверно ее реакцию, приняв наследницу за алчную особу, чьи корыстные расчеты не оправдались. Каталина была признательна деду за родственный знак внимания и не ждала многого. Точнее, до телефонного звонка из конторы две недели назад она вообще ничего не ждала. Она не испытывала никаких финансовых трудностей. Родители умерли, когда Каталина была подростком, и все семейное достояние (в том числе и крупное наследство, оставленное Клодом матери) перешло в ее руки. Тетя, сестра отца, взяла на себя опекунские обязанности и занималась имуществом племянницы, пока девушка не достигла совершеннолетия. То есть шесть тысяч евро, конечно, не помешают, и владеть недвижимостью в Жизоре тоже неплохо, но на самом деле она ждала другого, чего-то… она не знала, как можно это назвать… чего-то менее вещественного, менее приземленного. Спрашивается: зачем дед распорядился ждать так долго — почти двадцать пять лет, — чтобы передать внучке дом и немного денег. Хотя, с другой стороны, его ведь считали сумасшедшим.
Молодая женщина не поделилась своими мыслями с д’Алленом, однако понимающе кивнувшим головой. Каталине стало любопытно: правда ли старик все понял?
— Итак, остались еще два запечатанных конверта. Возможно, там вы найдете то, чего хотели, — ободряюще сказал адвокат.
— Два конверта?
— Именно, — подтвердил адвокат. Его голос прозвучал натянуто, как будто с упомянутыми конвертами было связано нечто неприятное, какая-то темная история.
В гнетущем, почти тревожном молчании д’Аллен открыл портфель, запертый на ключ. Каталине показалось странным, что два других конверта не хранились в надежном сейфе в кабинете, вместе с первым. Но д’Аллен не стал ничего объяснять, а Каталина решила не спешить с расспросами.
Но тут обнаружилась вторая странность: дополнительные конверты были запечатаны сургучом, в отличие от основного.
— Пожалуйста, распечатайте их, — сгорая от нетерпения, попросила Каталина.
— Боюсь, я не могу этого сделать, — ответил адвокат.
10
Винчи, Тоскана, 1503 год
Мастерская Боттичелли во Флоренции не являлась достаточно надежным местом. Осторожный Леонардо отверг собственную мастерскую по тем же соображениям. Но наибольшей опасности они подвергались в Пизе. Поэтому самым разумным Божественному показалось затаиться в доме, где ему посчастливилось появиться на свет. Дом стоял в его родном городке Винчи, лежавшем в сельской местности к западу от Флоренции, в каких-то шести лье от города. Там они могли делать все, что пожелают, не вызывая ненужных подозрений. Леонардо попросил Боттичелли без задержки перебраться в Винчи вместе с Мартином Фернандесом де Архона. Сам Божественный хотел присоединиться к ним позднее, захватив чертежи крепости Борджиа, которые заговорщикам предстояло изучить самым тщательным образом. Капитану пришлось разделиться со своими ратниками и ехать одному, поскольку в маленьком доме на всех не хватило бы места. Впрочем, беды в этом большой не было: испанский капитан мог позже подробно растолковать своим людям план действий, тот план, который они в итоге разработают.
