— Пожалуйста, продолжайте.
— Хорошо. Хорошо, — повторил он, словно собираясь с духом. — Ваш дед дал мне два запечатанных сургучом конверта в тот же день, когда включил в завещание дополнительное распоряжение в вашу пользу. И сначала он не дал никаких указаний… ммм… по поводу условий хранения писем. Но спустя несколько лет все изменилось. Вероятно, вы знаете, в конце жизни вашему дедушке пришлось нелегко… его рассудок омрачился, вот более точное выражение. Воистину было невыносимо смотреть, как стремительно гибнет человек, наделенный таким умом и способностями. Он стал вести себя более чем странно и совершал поступки, которые иначе чем паранойей объяснить невозможно. Умоляю, не требуйте от меня подробностей. За месяц до смерти в 1981 году эти два конверта превратились в одну из его навязчивых идей. — Д’Аллен опустил руку на сложенные письма и тотчас отдернул ее. — Тогда он забрал у меня конверты, может, захотел что-то изменить в последний момент, а затем возвратил их обратно. Не могу передать, как упорно настаивал ваш дед, чтобы конверты хранились здесь, в моем кабинете. Когда же я напомнил ему, что они лежат в прочном сейфе, Клод ответил, что он недостаточно надежен. Клод именно так и выразился: «Он недостаточно надежен». — Д’Аллен снова умолк, вспоминая прошлое. Взгляд его стал рассеянным. — Видите ли, ваш дед оставил мне очень точные инструкции, как спрятать эти конверты. О тайнике никто не должен был знать, даже мой компаньон и жена. Клод запретил использовать сейфы, имеющие какое-либо отношение ко мне или к фирме, время от времени тайник следовало менять… Клянусь, я выполнил инструкции, все до единой, и сдержал данное ему слово. Пресловутые конверты в течение многих лет находились в секретном месте, и я готов поручиться жизнью: никто не знает, что в них.
Каталина ни на минуту не усомнилась в его словах. Ее тронула преданность пожилого человека, неукоснительно и самоотверженно выполнявшего вздорное поручение, порожденное разумом, который он считал больным.
— И где же вы прятали конверты?
Д’Аллен улыбнулся — хорошее настроение постепенно возвращалось к нему — и сказал:
— Старому адвокату с большим опытом за плечами, вроде меня, известны кое-какие хитрости. Порой они оказываются весьма полезными. Я полагаю неуместным объяснять суть подобных грязных уловок такой очаровательной молодой женщине.
— Позвольте, я догадаюсь: они угрожают моему целомудрию, верно?
— Да-да. Вот именно.
— Хорошо, поверю вам на слово, но взамен вы должны ответить мне на один вопрос.
— Пожалуй, справедливо.
— Никто не совершал попытки украсть конверты в тот период, когда дедушка уже изменил завещание, или, возможно, после его смерти?
— Нет, — твердо ответил д’Аллен.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Я спрашиваю из чистого любопытства. Просто не могу удержаться от вопросов, приходящих мне в голову. У меня с детства такая привычка. Поэтому я и стала журналисткой.
— Не сомневаюсь, прекрасной журналисткой, — любезно заметил д’Аллен в своей добродушной манере. — Итак, время пришло. Секрет хранился двадцать три года, дожидаясь сегодняшнего дня, когда вам исполнилось тридцать три.
Чем бы ни объяснялась загадочная таинственность, безумием деда или иной причиной, но Каталина помимо воли испытывала жгучий интерес.
— Тридцать три года — возраст Христа. Вы обратили внимание на совпадение? — спросила она.
Адвокат не знал, чем вызван подобный вопрос — как и сама Каталина, впрочем, — но он все-таки ответил:
— В действительности Христос умер в тридцать три года. Вне всяких сомнений, раньше ему исполнилось и тридцать два, и тридцать один, и тридцать…
— Вот и я думаю так же, — со вздохом откликнулась Каталина, не спускавшая глаз с конвертов. — Давайте заглянем в них.
— Подождите минутку, прошу вас.
Не добавив больше ни слова, адвокат встал. Он уже шел к двери, когда молодая женщина сообразила, что он намерен сделать.
— Вам необязательно уходить.
— Содержание конвертов сугубо конфиденциально.
— Но я не имею ничего против того, чтобы вы с ним познакомились.
— Вы — нет, сеньорита Пенан, а ваш дед имел.
Каталина кивнула и пошутила:
— С такой безупречной честностью вы долго не продержитесь в своем бизнесе.
Старик ответил ей улыбкой и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.
Каталина осталась одна. И лишь спустя много времени она поняла, насколько уместно, правильно это было. Она надорвала конверт, выбрав наугад один из двух, поскольку среди надписей на них отсутствовало указание, в каком порядке их следует вскрывать.
— От перемены мест слагаемых сумма не изменяется, — пробормотала Каталина, смутно припоминая уроки математики, забытые намного основательнее курса права и отстоявшие во времени от дня нынешнего еще дальше.
В первый момент она решила, будто конверт пуст. И только перевернув его и встряхнув над столом, Каталина убедилась в своей ошибке. Кое-что в конверте все-таки лежало. Нечто действительно неожиданное.
— Элемент пазла? — воскликнула она, взяв одинокую детальку разрезной картинки двумя пальцами и повертев перед глазами.
Много она не увидела: на лицевой стороне просматривался какой-то нарисованный символ, нечто вроде морского узла, а на обороте проступал полустертый короткий обрывок печатного слова. Обе скудные подсказки решительно не проясняли, частью какой картинки являлся кусочек головоломки. Ну, а если бы кусочек помог восстановить целое? Какой вывод из этого следовал? Какое… послание? И как оно связано с последней волей деда? Каталина не знала, что и думать.
Содержание второго конверта не дало ответов на появившиеся вопросы. Напротив, их стало больше. Хотя сами по себе вещи, извлеченные из конверта, на первый взгляд не казались настолько одиозными, как кусочек пазла: популярное издание «Острова сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона и томик отпечатанных на машинке и переплетенных (очевидно, дедом) листков с кулинарными рецептами. Самодельная, так сказать, книга претенциозно называлась: «Кодекс Рромановых». Из-за глупой опечатки диковинное заглавие превратилось в «Кодекс Романовых», с двумя буквами «р» вместо одной. И Каталина с изумлением обнаружила во втором конверте другой элемент пазла, полностью идентичный первому.
Молодая женщина разложила четыре предмета рядышком на столе и пристально на них посмотрела. Никаких удовлетворительных объяснений она не нашла. Более того, после внимательного изучения этих вещей у нее родился новый вопрос без ответа. Почему первый кусочек пазла и две книги с другим кусочком были разложены по отдельным конвертам, если все добро прекрасно умещалось в одном? Может, от перемены мест слагаемых сумма все-таки меняется?
— А теперь что? — громко спросила Каталина, сидя одна в пустой комнате.
