Однако у меня другая точка зрения на проблему «усушки», и, хотите вы того или нет, я намерен вам ее изложить. Так вот, моя теория состоит в том, что охотники за наживой научились с выгодой для себя пользоваться суматохой, возникающей на молниеносных распродажах, и под шумок совать всякое добро к себе в карманы или сумочки. Вот почему очень важно, чтобы во время распродажи Призраки находились поблизости и следили за толпой. Помните: как бы мы ни старались помешать людям стащить у нас что-нибудь, они все равно ухитряются это делать. Тут мы сталкиваемся с величайшей добродетелью и величайшим пороком человечества – с изобретательностью.
И последнее. Я располагаю достоверными сведениями, что спор между «Книгами» и «Компьютерами» наконец – наконец-то – будет представлен сегодня на рассмотрение братьев. Знаю – все вздохнут с облегчением. Это же тянется, сколько там, – уже год?
– Полтора, – подсказывает кто-то.
– Полтора года, благодарю. Да, шестеренки управления вращаются подчас крайне медленно, но все же вращаются, так что в любом случае можно надеяться на скорейшее разрешение столь неприятного и досадно затянувшегося осложнения.
Мистер Блум заглядывает в папку, проверяя, не пропустил ли чего.
– Ах да, сегодня утром начался весьма заслуженный отпуск мистера Гринауэя, так что до его возвращения на меня возложены и стратегические вопросы. Вот повезло! У меня такое чувство, будто меня приставили к клетке с гориллами.
Волна смешков.
Мистер Блум в последний раз сверяется с записями.
– Ну, теперь я действительно закончил, леди и джентльмены. Желаю вам всем удачного рабочего дня. – Он подводит итог, произнося девиз Призраков: – «Будь Молчалив, Бдителен, Стоек, Непримирим. Покупатель Не Всегда Прав».
Призраки свистящим эхом повторяют за ним слова девиза. Потом поднимаются с мест и направляются к выходу, выстраиваясь гуськом, стараясь не прикасаться друг к другу. Мистер Блум спускается с возвышения и неторопливо – так, чтобы влиться в поток Призраков, – тоже идет к дверям.
Уже на полпути к своему кабинету он чувствует, что у него за спиной кто-то есть, боковое зрение едва-едва фиксирует чье-то присутствие, как бы сказал водитель машины, в зоне «слепого пятна». Вместо того, чтобы остановиться и заговорить с Призраком, мистер Блум продолжает идти. И лишь усевшись за письменный стол – в функциональном стиле, со столешницей из огнеупорной пластмассы – у себя в тесном кабинетике без окон, он поднимает глаза на того, кто вошел за ним следом.
– Фрэнк, – произносит он с удовольствием и удивлением одновременно и указывает Фрэнку на стул, стоящий с другой стороны стола.
– Нет, спасибо, – отвечает Фрэнк. – Я не могу надолго задерживаться. Я пришел, чтобы сказать…
Но Фрэнк не находит нужных слов. Он почесывает макушку и что-то мычит себе под нос.
– Ну, давай, садись, – подбадривает его мистер Блум.
Фрэнк энергично мотает головой:
– Мне надо выходить на пост. Мистер Блум смотрит на часы.
– Фрэнк, сейчас восемь сорок девять. То, о чем ты хочешь поговорить, наверняка не займет больше одиннадцати минут, а если и займет, то, я уверен, магазин как-нибудь обойдется и без тебя в эти первые минуты не самого оживленного часа дня.
– Да, пожалуй, Дональд, ты прав. – Фрэнк всегда думает о своем начальнике как о «мистере Блуме» и за глаза его так и называет, но обращается к нему всегда по имени. – Или, знаешь что, давай побеседуем чуть позже? Ты, наверное, сейчас занят.
– Ну, мне скоро вправду предстоит толкнуть бодрый спич перед шайкой Гринауэя, затем я должен присутствовать на занятиях по стрельбе на дальность, потом нужно проинструктировать группу новичков-продавцов по технике безопасности. Но не настолько уж я занят, Фрэнк, чтобы не найти для тебя времени. Ну, так о чем ты собирался поговорить?
Фрэнк хочет все рассказать ему, но что-то сковывает его – не то страх, не то – как ему вдруг кажется – чувство вины. Он знает Дональда Блума все тридцать три года, что работает в «Днях». Их связывают своего рода узы – он не назвал бы это дружбой, потому что данное понятие для него значит примерно столько же, сколько понятие «воздух» для золотой рыбки в аквариуме; тем не менее за тридцать три года они действительно прониклись друг к другу взаимным уважением, и порой Фрэнк ловил себя на том, что думает о мистере Блуме и в отсутствие мистера Блума, – думает о том, что было бы, пожалуй, неплохо после работы пойти вместе в какой-нибудь паб, посидеть там, выпить и поболтать, поговорить о чем-нибудь, что не имеет никакого отношения ни к «Дням», ни к магазинным воришкам, ни к Призракам, – словом, о чем-то таком, о чем обычно говорят люди, кем бы они сами ни были. Он так ни разу и не набрался смелости подойти к мистеру Блуму с таким предложением, да к тому же к концу рабочего дня он так уставал, что ему уже ничего не хотелось, только бы добраться до дома и лечь спать. Однако факт остается фактом: его связывает с мистером Блумом многолетнее знакомство, у них долгая общая история, и почему-то Фрэнк почти уверен, что мистера Блума огорчит его решение уйти на пенсию, вот он и медлит, страшась нанести удар.
Прилив смелости, который заставил его последовать за мистером Блумом в его кабинет, уже отхлынул, откатил, оставив его в нерешительности, смущении и замешательстве.
Мистер Блум, терпеливо улыбаясь, все еще ждет, что Фрэнк заговорит.
Нервы не выдерживают, и Фрэнк решает удалиться.
Мистер Блум вздыхает:
– Ну, хорошо, Фрэнк. Будь по-твоему. Моя дверь всегда открыта для тебя, ладно?
Напоследок он бросает испытующий взгляд на дверной проем, куда только что поспешно вышел Фрэнк.
Странное поведение, думает он. Фрэнк всегда был одним из наиболее уравновешенных оперативников «Тактической безопасности», не говоря уж о том, что он – один из лучших. Но постоянная подозрительность, постоянная слежка за другими – неужели все это и его довело до ручки?
Нет, говорит себе мистер Блум. Такого можно ожидать от любого другого Призрака – только не от Фрэнка. Нет, только не Фрэнк.
9
Седьмой сын седьмого сына: традиционно считается одаренным или удачливым
8.51
Постель Криса нетронута. Пёрч сильно удивился бы, окажись все иначе, – впрочем, надежда-то всегда теплится. Он заглядывает в ванную комнату и там видит младшего сына Септимуса Дня, только тот не свернулся калачиком вокруг унитаза, как ожидал Пёрч, а вытянулся в ванне, перекинув за бортик одну ногу, а головой неудобно прижавшись к крану. Края унитаза покрыты пятнами засохшей блевотины, но, кажется, у Криса еще хватило сознания спустить рвотную массу, прежде чем отползти к ванне, плюхнуться туда в полном облачении и вырубиться. Пёрч мысленно аплодирует самообладанию юного господина.
Он склоняется над телом и ощупывает карманы Криса в поисках переносного интеркома. Найдя и раскрыв его, Пёрч набирает цифру 4.
