Книга Лесовик, страница 13. Автор книги Кингсли Эмис

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лесовик»

Cтраница 13

Я влился в поток машин на автостраде А-507; въезжая в Болдок, я не мог вспомнить, как я добирался, и что делал, и что видел по дороге. Теперь, когда предстояло закончить последние дела, имеющие отношение к отцу (и больше никогда не будет дел, связанных с ним!), мысли о нем не давали мне сосредоточиться на том, что я делаю. Я оставил «фольксваген» на широкой главной улице городка, вспоминая, как мы с отцом играли в крикет на песчаном пляже в заливе Певенси в 1925-м или, дай бог памяти, 1926 году. Один раз я выиграл с первого мяча, и он похвалил меня за такое мастерство, приняв свое поражение без раздражения или обиды. Пока оформлялось свидетельство о смерти, я думал о тех прогулках в деревню, которые отец совершал каждое утро, и я жалел, что не могу составить ему компанию хотя бы еще раз. К тому времени как я добрался до похоронного бюро, в моих воспоминаниях всплыло его первое кровоизлияние в мозг и выздоровление, а в банке я пытался представить себе душевное состояние отца после того удара, и когда мне в какой-то степени это удалось, ноги понесли меня прямо через дорогу в пивную «Георгий и дракон». Часы показывали ровно половину двенадцатого. Я остановил свое внимание на тех делах, которыми занимаюсь, и этого быстрого взгляда хватило, чтобы понять, каким обыденным и скучным было все, что я делаю, и даже не то чтобы каким-то по-особенному несущественным, а просто мелочным: регистрация свидетельства, похоронное бюро, банковский служащий – в такой или любой иной последовательности.

Выпив по-быстрому три двойных виски, я почувствовал себя получше; честно говоря, я опьянел, был пьян и ощущал ту первозданную бодрость, тот полумистический взлет духа, который каждый раз обещает длиться целую вечность. Не существовало ничего такого важного, что заслуживало внимания; вернее, я не был расположен до чего-либо докапываться, поскольку не желал делать усилий и концентрировать на чем-то свое внимание. Жизнь и смерть не казались такой уж большой проблемой, это были лишь два явления, вокруг которых имеют свойство роиться определенные ложные представления довольно-таки примитивного свойства. Иначе выражаясь (или попросту говоря), каждая проблема – в действительности – это не проблема. Я кивал, одобряя свой мыслительный процесс и неоспоримую силу своих логических выводов, тогда как ноги несли меня уже из пивной и в ту сторону, где, как я полагал, имелись все основания найти оставленный мною «фольксваген».

На поиски ушло какое-то время. По правде говоря, я все еще искал свою «тачку», как вдруг оказалось, что я занимаюсь этим не в Болдоке, а во дворе «Лесовика», куда, видать, я только что ее пригнал. Я с удивлением обнаружил вмятину на заднем крыле машины и был готов поклясться, что вижу ее впервые. Это в какой-то степени обеспокоило меня, но потом я сообразил, что происшествие, не помешавшее моему возвращению домой, не представляло особой значимости. В следующий момент я находился уже в прихожей, разговаривал с Дэвидом Палмером очень ясным и связным языком, но с трудом вспоминая, о чем шла речь за десять секунд до этого. Похоже, он уверял меня, что все мои тревоги, вопросы и рассуждения, интересные и, вне всякого сомнения, ценные, не требуют немедленного исполнения. Сопровождаемый для чего-то Фредом, он проводил меня до лестницы, где я задержался на некоторое время, втолковывая им, что я не нуждаюсь и не потерплю ничьей помощи.

Я добрался до лестничной площадки второго этажа абсолютно без проблем, но, правда, затратив на подъем немало сил; это, кстати, способствовало тому, что я начал постепенно приходить в норму. Чтобы память отключалась в середине рабочего дня – такого со мной еще не бывало, да и как меня угораздило вырубиться после каких-то нескольких рюмок? Ну, сегодня исключительный день. Я направился по коридору к нашей жилой половине, как вдруг та женщина, которую я видел вчера вечером почти на этом самом месте (понятия не имею, откуда она взялась), прошла мимо меня и заторопилась вниз. Недолго думая, я окликнул ее, правда, не тем тоном, который должен быть у хозяина гостиницы:

– Что вы здесь делаете?

Она будто не услышала и начала спускаться, а когда я после далеко не блистательного преследования ухватился за перила лестницы, женщина уже исчезла из виду.

Я побежал вниз – как можно быстрее, но остерегаясь падения, так что на деле все получилось довольно медленно. Дэвид в этот момент находился у входа в обеденный зал, он только сделал шаг вниз по ступенькам, как я окликнул его по имени – очень громко, к собственному удивлению, – и он резко обернулся:

– Да, мистер Оллингтон. Что-то случилось?

– Послушай, Дэвид…

– Привет, папа, – раздался голос моего сына Ника. – Мы добрались быстрее, чем…

– Одну минутку, Ник. Дэвид, ты видел женщину, она вот только что спустилась по лестнице?

– Нет, что-то я не заметил…

– В длинном платье и волосы рыжеватые такие. Бог мой, ну буквально десять – пятнадцать секунд до того, как я позвал тебя.

Дэвид задумался и так долго не отвечал, что мне захотелось заорать на него. У меня была возможность бросить взгляд по сторонам и проверить, не привлекаем ли мы внимания посторонних, но я не отрывал глаз от Дэвида. В конце концов он сказал:

– Я не заметил здесь никого из посторонних, но я шел из бара, по сторонам не смотрел, так что извините…

– Все в порядке, Дэвид, не нужно извинений. Мне показалось, что я узнал клиента, который как– то всучил мне чек, а на банковском счету у него не было ни гроша, вот и все. Забудем. Если будут какие-нибудь проблемы насчет ужина, дай мне знать. Привет, Ник. – Мы поцеловались. – Где Люси? Как доехали?

– Доехали нормально. Она зашла во флигель помыть руки. Что тут у тебя происходит, папа?

– Ничего. То есть был трудный денек, сам понимаешь, когда пришлось все это…

– Нет, сейчас что с тобой случилось? Такой вид, будто тебя напугали или… даже не знаю, что стряслось.

– А-а, ничего.

Но испугаться – я действительно испугался. По правде говоря, испуг остался. И я не знал, что страшнее: та мысль, которая пришла мне в голову, или сам факт ее возникновения? И судя по всему, она не оставила меня в покое. Поэтому я сказал себе: пусть сидит в голове, не буду трогать ее…

– Честно говоря, Ник, я опрокинул несколько рюмок в Болдоке, что вполне объяснимо; может, уж слишком поторопился. Да ладно, вот только я чуть было не скатился сейчас кубарем по этим ступенькам, когда погнался за одной дамочкой. Мог свернуть себе шею. Так что получил встряску. Ну, сам понимаешь…

Ник смотрел на меня бесстрастно – высокий, с квадратными плечами, с темными волосами и глазами, унаследованными от матери. Он догадывался, что я не говорю ему всей правды, но не собирался ловить меня на этом.

– Тогда надо опрокинуть еще одну, и все придет в норму, – сказал он быстро с той уступчивостью, которая впервые прозвучала в его голосе, когда он был еще десятилетним мальчиком. – Поднимемся наверх? Люси сама найдет дорогу.

Через несколько минут Люси вошла в столовую, где Ник, Джойс и я ждали ее. Она поцеловала меня в щеку, всем своим видом ясно давая понять, что при всей своей неприязни и недоброжелательности ко мне она не будет, в силу понятных обстоятельств, доставать меня сегодня, если ее не спровоцируют. Я никогда не мог понять, что мой сын нашел в этой коренастой, низенькой особе со вздернутым носиком, коротко стриженными волосами неопределенного цвета, вычурными шалями и сумочками с бахромой. А он ни разу не сделал попытки просветить меня на этот счет. Должен признать, однако, что они как будто ладили друг с другом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация