На этом запас моих мыслей иссяк. У моих слушателей, у всех троих, был такой вид, будто они в течение длительного времени внимали диалогу, пусть даже и не очень странному, пусть без особых сюрпризов, но в конце которого у всех возникает чувство неловкости, и скрыть его нельзя иначе как громким откровенным смешком. Я почувствовал себя болтуном, позером и самым настоящим дураком. В конце концов Люси пошевелилась и сказала рассудительно (я вспомнил, что она закончила какие-то курсы с уклоном в философию в одном из «новых» университетов, получив диплом второй степени):
– Если я правильно понимаю, ты клонишь к тому, что в доме водятся привидения.
Услышав, как это слово произнесли вслух, я совсем потерял присутствие духа. Я тщетно выискивал в себе хоть капельку иронии, чтобы пошутить насчет заколдованных домов и по-старинному одетых, куда-то исчезающих женщин, которые невольно наводят некоторых людей на мысль о привидениях.
Я просто сказал:
– Да.
– Ну, во-первых, как было установлено, не кошки, а собаки реагируют на паранормальные явления. Нам не узнать, что увидел твой отец, если он вообще что-то видел, и ты строишь догадки на том, что он успел сказать, на нескольких бессвязных словах; наверное, ты и не расслышал их как следует. Что касается женщины, которая встретилась тебе, ну… Кто угодно мог подняться наверх из прихожей, потом снова спуститься. Ты уверен, что она не вошла в один из номеров на первом этаже или в женский туалет, например?
– Нет, полной уверенности у меня нет. А как насчет шагов в коридоре?
– Шаги в коридоре? Ты только что говорил, что это не так важно.
– Мм… – Я отпил из своей чашки.
– Мне помнится, ты рассказывал о вашем привидении; считают, что оно появляется в обеденном зале, но речь шла о мужчине, так ведь? Разве ходили слухи о привидении-женщине?
– Нет.
Теперь Люси могла бы добавить: «Что и требовалось доказать», но в этом не было необходимости. Ник смотрел на меня снисходительно, Джойс раздраженно, – вернее, с тем чувством, которое могло бы перерасти в раздражение, если б не смерть отца, только что упомянутая в разговоре. Я порылся в памяти; это было нелегким делом. Какие-то сдвиги в обмене веществ или, возможно, те сто пятьдесят граммов виски, которые я только что проглотил, привели меня в легкое опьянение. Затем, вопреки неблагоприятным обстоятельствам, кое-что всплыло на поверхность. Я снова обратился к Люси:
– А если б существовала история о привидении женского пола, одетого так, как я описывал, тогда бы ты поверила, что я увидел именно его?
– Да, – сказала она, своим ответом снова загоняя меня в тупик и не скрывая, что она прекрасно сознает это.
– Итак, ты признаешься, что веришь в привидения?
– Да. В том смысле, что я верю, когда люди рассказывают, что они видели привидение. Думаю, любой логически рассуждающий человек ответит точно так, как я. Естественно, это две разные вещи: говорить, что ты видел живого человека, и утверждать, что ты видел призрак. Призрак – это нечто из мира иного, ты не можешь сфотографировать его или как-то еще запечатлеть. Но люди видят их иногда.
– Ты хочешь сказать, что кое-кому кажется, будто они видят привидения, – сказал Ник. – Это плод их воображения.
– Ну не совсем так, дорогой. Я бы предложила такое объяснение: призраки являются им примерно так же, как у некоторых бывают галлюцинации или видения на религиозной почве. Например, мы не говорим, что святой Бернадетте показалось, будто она видит Деву Марию; мы бы сказали так, если б намеревались обвинить ее в извращении фактов или если б хотели намекнуть, что она ошиблась, обманулась. Если у нас в мыслях этого нет, мы говорим, что она видела Деву Марию.
– Которой, фактически, она видеть не могла. Я бы назвал это галлюцинацией. То же самое с привидениями.
– Сходство есть, конечно, но оно прослеживается не во всем. – Замолчав, Люси открыла свою сумочку, украшенную красно-белыми полосками и бахромой, последнее свое приобретение, сделанное, вне всяких сомнений, в каком-то особом магазинчике, и достала пачку ментоловых сигарет. Она закурила и вернулась к тщательному анализу проблемы. – Разные люди видят одно и то же привидение – одновременно или в разное время. Галлюцинации – нечто совсем иное. У человека могут возникнуть галлюцинации, если мы дадим ему определенные препараты, но нельзя сделать так, чтобы у него появились точно такие галлюцинации, как у кого-то другого. Ты можешь увидеть то же самое привидение, которое видели другие, и только потом обнаружить, что другие видели его до тебя. Также не бывает, что помимо призрака тебе привидится куча всяких других вещей, как это случается в галлюцинациях. Оставим человека в доме, где водятся привидения, и он, возможно, увидит их – даже если он и не знал до этого, что они там водятся. Дадим человеку психоделический препарат, и у него возникнут галлюцинации. В обоих случаях мы не знаем, откуда взялись привидения и откуда галлюцинации, но можно с уверенностью утверждать, что объяснение в каждом случае будет иное.
– Джойс, а ты что думаешь? – спросил Ник, который внимательно прислушивался ко всем аргументам, хотя и с таким видом, что решается вопрос о правильности какой-то абстрактной теории и не более того.
– Я в этом не разбираюсь, – сказала Джойс, – но мне кажется, что привидения – чушь собачья. Их нет, и ничего подобного быть не может. Морис переволновался, и, как это бывает, у него чуточку разыгралось воображение.
– Примерно так я и думаю, – сказал Ник. Люси поигрывала пачкой сигарет и хмурилась каким-то свои соображениям, как будто продолжая мысленно развивать свою точку зрения.
Я был абсолютно прав, предполагая, что меня не воспримут всерьез; под серьезным отношением я, похоже, имел в виду какую-то ответную обеспокоенность. Я предпочел бы выслушать обвинения в сумасшествии или насмешливые возгласы вместо этой трезвой, уравновешенной оценки моих признаний.
– Ладно, и что же мне делать теперь? – спросил я.
– Забудь обо всем этом, папа, – сказал Ник, и Джойс кивнула одобрительно.
Люси сделала вдох и произнесла задумчиво:
– Если эта женщина появится снова, попробуй дотронуться до нее. Попытайся разговорить ее. Было бы очень неплохо, если б тебе удалось это, потому что известно всего несколько по-настоящему достоверных случаев, когда привидение хоть что-нибудь произнесло вслух. В любом случае иди следом за ней и проверь, видят ли ее другие люди. Это сыграло бы важную роль в подтверждении твоей теории.
– Что-то не вижу никакой теории во всем этом, – сказала Джойс.
– Ну… во всяком случае это интересно.
Я почувствовал, что начинаю злиться на Люси. Только она одна дала мне практический совет, которому я сразу решил последовать, но мне не нравилась ее непререкаемая рассудительность и этот ее вид, будто говорящий: «Хоть я и моложе тебя на тридцать лет, но накопила столько ума и познаний, что могу разобраться в любой загадке, какую бы ни подсунула жизнь, и при этом разобраться лучше, чем ты!» Я спросил тоном, в котором, хотелось надеяться, не прозвучало ничего, кроме простого интереса:
