Познер видел это собственными глазами. Шлиффен снес голову графа-вампира воющим клинком. Это было просто невозможно. Он не мог быть жив. Это все, должно быть, Ганс. Проклятый проныра стоит за этим загадочным фокусом. Не зря он куда-то исчез.
Это какой-то трюк. Трюк, и ничто иное.
- Я буду весьма благодарен, если ты отпустишь мою жену, - небрежно бросил фон Карстен.
От взгляда его леденело сердце.
- Ты не он. Он мертв.
- Как и все мы, не так ли?
Кое-кто из вампиров хихикнул, отзываясь на черный юмор графа. Познер даже не улыбнулся. Он чувствовал, что его второпях воздвигнутый мир рушится на глазах.
Но потом он ухмыльнулся - это была ухмылка хищника, полная коварства.
- У тебя тут ничего нет. Твои подхалимы истреблены. Даже лизоблюд Ганс бросил тебя. Тебя окружают мои вампиры. Мои. Они верны мне.
- Верны? - насмешливо переспросил граф.- Что мы знаем о верности, Герман? Особенно ты. Уж тебе-то должно быть это известно.
Познер оттолкнул от себя женщину.
- Ты хочешь ее? Она твоя. У тебя есть время, - он взглянул на небо, - пока лик луны не очистится от туч. Беги, спасайся. Иначе я уничтожу тебя на месте. Ты уже погиб однажды. Убить тебя снова, наверное, не так уж трудно, раз с этим делом справился один из стада. Давай же, улепетывай.
- Нет. - Спотыкаясь в грязи, Изабелла рвалась к фон Карстену. - Нет. Нет, - повторяла она. Добежав до супруга, она заколотила сжатыми кулачками по его груди, истерически визжа: - Нет-нет-нет-нет-нет-нет!
Фон Карстен не дрогнул.
- Ты мне нравился, Герман, - сказал он разочарованно. - Но все мы ошибаемся.
И граф вампиров зарычал, выпуская на волю зверя в себе. Кости его лица затрещали и вытянулись, челюсти разошлись, демонстрируя смертоносные клыки. Он оттолкнул Изабеллу и согнулся в боевой стойке.
- Дерись.
Познер закинул руки за спину и выхватил из ножен свои клинки-близнецы. Лунный свет замерцал на серебре. Вампир осторожно двинулся по кругу, не отрывая взгляд от графа.
- Ты собираешься осилить меня голыми руками, Влад? - Губы его искривила ухмылка маньяка. Клинки плясали в его руках, плетя между двумя соперниками гипнотизирующий узор смерти.
А потом он услышал пронзительный вой проклятого меча фон Карстена.
Он не мог обернуться. Он не осмеливался отвести взгляд от графа, ищущего слабость в защите Познера.
Но краешком глаза он заметил угловатую фигуру Ганса. Графский прихвостень держал воющий меч.
Познер рванулся в атаку со стремительностью молнии. Он бросился вперед, мечи полоснули воздух по обе стороны головы фон Карстена, но граф с какой-то нечестивой изворотливостью уклонился от удара, даже вроде бы и не пошевелившись. Познер пригнулся и резко выбросил вверх ногу, рассчитывая опрокинуть противника, и одновременно взмахнул левым клинком. Другого этот маневр живо выпотрошил бы, но фон Карстен отпрыгнул назад, сделав безукоризненное обратное сальто и легко приземлившись. Он протянул руку, дожидаясь, когда Ганс подаст ему меч, а Познер тем временем восстанавливал равновесие.
- Герман, Герман, Герман… - Фон Карстен приподнял воющую сталь, перекинул меч из правой руки в левую и обратно. Он привстал на цыпочки, затем качнулся назад на пятки. - Немногословный ты человек.
Познер ответил молчанием.
Где-то в глубине своего естества Познер слышал звук, повторяющийся снова и снова. Вой. Животный вой. Он скручивал душу жгутом. Лицо Познера изменилось - зверь внутри него, вампирская сторона его натуры, вырвался на свободу.
- Смерть слишком почетный конец для такого дерьма, как ты.
Одним неуловимым движением Познер прыгнул вперед и сделал выпад - так стремительно, что увидеть его клинок, метнувшийся к сердцу фон Карстена, было практически невозможно. Сталь зазвенела о сталь - это граф почти небрежным поворотом запястья отвел клинок противника, а графский меч в свою очередь обогнул оборону Познера и взлетел к его горлу. Познер парировал удар. Левый клинок поймал воющий меч графа, скрестившись с ним на долю секунды, давая правому возможность вонзиться в живот фон Карстена.
Фон Карстен встретил клинок правой ладонью. Познер уставился на кровь, выступившую между пальцами графа вампиров и потекшую по перстню-печатке.
Этого-то и добивался фон Карстен - чтобы соперник отвлекся.
Он шагнул вперед, левой рукой ловко разъединил клинки и с размаху погрузил острие воющего меча глубоко в шею Познера. В последний момент он смирил ярость удара, намеренно не дав клинку отрубить противнику голову.
Познер отшатнулся, глаза его расширились от боли и потрясения, из зияющей раны хлынула порченая кровь. Левую руку свела судорога, и пальцы разжались, выпуская кривой меч. Тот упал в грязь и задрожал, воткнувшись в размякшую землю. Рука потянулась к шее, словно пытаясь остановить поток крови. Познер хотел заговорить, но в горле его раздалось лишь невнятное бульканье.
Он увидел подлизу Ганса, стоящего возле Изабеллы.
Так близко к нему.
Казалось, он может достать его рукой.
Он поднял правую руку и метнул меч, точно кинжал. Слабая предсмертная улыбка дрогнула на губах Познера, когда он увидел, как тяжелый клинок вонзился точнехонько в центр груди Старины Ганса, раздробив кость и пронзив сердце подхалима.
Ганс попятился, попытался выпрямиться, но рухнул. Его движение было чисто рефлекторным. Он был уже мертв.
- Ты никогда… не нравился… мне,- выдавил все-таки Познер и скорчился в приступе кровавого кашля. Затем он поднял глаза и увидел приговор во взгляде фон Карстена. - Теперь кончай.
- Нет, - сказала Изабелла фон Карстен, чей разум наконец-то впервые за долгие часы просветлел. - Дай мне.
Она протянула руку за мечом мужа. Граф-вампир охотно отдал ей клинок. Познер опустил голову, ожидая последнего смертельного удара.
Миг - и Познера не стало.
Глава 16
БЕЛЫЙ ВОЛК
Швартхафен, Сильвания. На исходе зимы, 2049
В эти дни смерть стала постоянным гостем. Это была долгая и горькая война. Порой Империя выходила победителем, порой силы тьмы безжалостно поглощали живых. Смерть всегда бродила поблизости. Люди еле сводили концы с концами. Они не осмеливались заглядывать в будущее. И все же даже во мраке огонек надежды отказывался затухать. Народ привык к этому злу, многие прожили с ним всю свою жизнь. Некоторые старики припоминали времена до нашествия сильванского графа вампиров, фон Карстена. Солдаты считали их рассказы своего рода мифом.
Каждый кого-то да потерял в этом противостоянии: братьев, отцов, друзей, сестер, жен, матерей, дочерей, любимых. Смерть не считалась с полом. Она не ограничивалась полями сражений и траншеями. Смерть проникала на улицы городов. Женщины сами сеяли зерно и снимали скудный урожай. Булочники, мясники и бакалейщики выкручивались, как могли, по крохам, точно скупцы, пополняя бесценные запасы в надежде обмануть голод.
