Сделав несколько шагов назад, я спиной наткнулся на машину. Съездил, понимаешь, бензинчику залить. Что тогда чувствовал… Не знаю, просто не помню. В голове проносились обрывки мыслей, звуки как будто приглушили, слышал только удары сердца, словно их вбивали в голову. Когда до зомби оставалось шагов десять, я поднял пистолет и прицелился. И вдруг на меня нахлынула необъяснимая злость — на кризис, на глупую ситуацию, в которой оказался по собственной вине, и на весь долбаный мир, породивший это чудовище.
Глок мягко дернулся в руке, и зомби сломанной куклой упал на землю. Немного опустив пистолет, подошел к нему. По привычке сделав «дабл-тап», я раскроил ему голову, попав в лоб первым выстрелом. Вторая пуля ушла немного ниже, пробив щеку. К горлу подкатил ком, и я еле успел отвернуться…
Подъехавшие через десять минут полицейские, а в их составе был и медик, осмотрели зомби и все помещения, проверили у меня документы на ношение оружия, и уехали, загрузив труп в багажник патрульной машины. Медик, правда, предлагал какие-то успокоительные таблетки, но я отказался. Вот это да! Я уже думал, что сейчас меня пригласят на беседу в комиссариат — «почему решили применить оружие…», а то и заберут ствол «до выяснения», а тут все просто. Правда, посоветовали без нужды не гулять. И от этой простоты по спине холодок прошел…
Вернувшись домой, открыл бар и налил бокал коньяку. Как правило, я не пью, но сейчас это было просто необходимо. Созвонился с семьей, как смог успокоил их и немного успокоился сам. Отец с тестем уже знали про зомби, от местных егерей услышали, и теперь спешно укрепляют дом, в общем, ведут себя правильно. Досталось и мне — за то, что сразу не сказал. Поговорил, потом согнал кота с кровати и разложил на ней свой нехитрый арсенал. Итак, как говаривал один киногерой в исполнении Ролана Быкова, «что же мы имеем на сегодняшний будничный военный день?» А имеем мы любимый Глок-17, к нему десять магазинов и, считая сегодня купленные, тысячу патронов. Почему десять магазинов? Чтобы на соревнованиях после каждого упражнения магазины не снаряжать. Идем далее, сайга M3 EXP-01 под патрон 7,62x39. Слегка тюнингованная, правда. Пистолетная рукоятка и накладки на цевье от CAA Tactical, сверху газоотводной трубки коллиматорный прицел, такое размещение почему-то называется «пионерским». Кому-то нравится, кому-то — не очень. Мне так удобнее, а о вкусах, как известно, не спорят. Вместо стандартного приклада — американский, шестипозиционный от AR-15. Вот и весь тюнинг. Ну, еще дульный тормоз-компенсатор собственного изобретения и встроенный в трубу приклада компенсатор отдачи; правда, его конструкцию я где-то в Сети нашел и, немного доработав, сделал себе. К сайге, опять же, считая купленные, полторы тысячи патронов. Не густо, если для тренировок, но если такая ерунда начинается, то какой уж тут спорт, не до жиру… Последним у нас Remington 700 SPS Varmint, под патрон 0.308 Win. Ложе от HS-Precision, харрисовские сошки и чешская оптика с сеткой мил-дот. Извиняйте, братцы, кому не нравится, но на стекла Шмидт-Бендер или Сваровски пока не заработал. В общем, провел ревизию, почистил глок, набил все десять магазинов для него и шесть тридцатиместных для сайги. Надо бы их попарно каплерами соединить, но это потом успеется. Еще про одежду подумать и обувь. Если болезнь передается даже через маленький укус, то надо что-то покрепче, вроде кожаной куртки. Перчатки? Тоже не помешают. И на шею что-нибудь, чтобы не сразу добрались, если схватят — арафатку
[4]
к примеру. Окинул взглядом арсенал. Господи, сделай так, чтобы стрелять по людям не пришлось! Пусть даже и в виде зомби…
Роберт
23 марта, утро
Утром меня разбудил Айвар. Вломился в квартиру, как слон в посудную лавку. В одежде полуспортивного стиля и с бейсбольной битой наперевес. При его габаритах он был похож на братка выпуска девяностых годов, разве что золотой цепи не хватало и стрижки под Котовского.
— Вставай, соня! Все на свете проспишь, а нам еще кое-чего прикупить не мешает.
— Сам ты соня, только под утро заснул, — протирая глаза, сказал я. — Кофе будешь?
— И завтракать тоже, — играя с котом, ответил Айвар.
— А бита тебе зачем? Разве пан Айвар у нас спортсмэн?
— Мужика вчерашнего вспомнил, из продуктового, вот и нашел в закромах.
— У тебя в закромах поискать, так еще и пулемет, наверное, найдется. — Я прошел на кухню и включил чайник.
— Вот чого нэма, того нэма, а было бы неплохо, — входя следом с котом на руках, сказал Айвар.
— Положи кота на место и займись лучше холодильником.
— В смысле?..
— Завтрак готовь, а я в душ пошел.
— Эксплуататор хренов, избаловала тебя твоя Иринка, — открывая холодильник, пробасил Айвар. — Тебя глазунья из шести яиц устроит?
— Если ты от завтрака отказываешься, то мне хватит…
— Обжора ты, Робби, и куда в тебя еда помещается?
Конечно, на фоне его ста двадцати килограммов мои восемьдесят выглядят тускло, что ни говори. Но на метр восемьдесят пять больше и не положено; я всегда был поджарым, как русская борзая.
После завтрака мы сварили кофе и, закурив, вышли на балкон. Я всегда любил пить кофе на балконе. Жена не курила, а какая чашка кофе без сигареты? Прямо перед окнами был небольшой перекресток, а через дорогу начинался старый парк — излюбленное место для прогулок пенсионеров и собачников. Людей на улицах было почти не видно, машин тоже немного. На горизонте что-то сильно дымило; пожар, что ли? Неподалеку от парка стояла патрульная машина и армейский джип.
— Лепота, — оглядывая окрестности, протянул Айвар. — Смотри, армейцев все-таки выгнали на улицы.
— Сколько у нас этой армии, тысяч пятнадцать? И то самые подготовленные сейчас в Афганистане, местных зомбей гоняют. Ну, еще резерв есть, но их вряд ли используют.
— Почему бы и нет?
— А потому, Айвар, что своя рубашка ближе к телу. Какой резервист сейчас пойдет служить, зная, что его семья без охраны останется? То-то же… Нет, на призывной пункт, может, и соберутся, чтобы отметиться и оружие получить. Потом по-тихому слиняют домой. Ты Инге своей дозвонился?
Его жена работала в Америке и виделись они, наверное, раз в пару месяцев. Не дело, конечно, так жить, но что поделаешь — у нее там хорошая работа, грех ее терять.
— Дозвонился. — Айвар помрачнел. — Говорит, у них там то же самое. Национальная гвардия на улицах и прочие радости жизни. Что делать, ума не приложу. Сказала, что попытается вылететь домой, но многие аэропорты уже закрыты. А с твоими что?
— Тоже надо что-то решать, не на Украине же им оставаться.
— Что делать будем?
— Для начала — думать. Это, как ни крути, бедствие. Надо запасаться продуктами, амуницией и средствами связи. Еще нужен бензин и лекарства…
Тут наш разговор оборвали звуки выстрелов. Из стоящего на перекрестке армейского джипа вылез военный с G-36 наперевес и начал стрелять одиночными. В кого он стрелял, отсюда не было видно, деревья закрывали обзор. Из машины вылез еще один, с каким-то черным мешком в руках, и оба пошли к парку. Через некоторое время мы услышали еще один выстрел и увидели, как они тащат что-то увесистое, уже упакованное в мешок. Сложили за машиной, закурили.
