Он открыл ужасную пасть и ЗАРЫЧАЛ, и это был звук, от которого Викингов бросило в дрожь, а их сердца заколотились так же быстро, как у запаниковавшего кролика.
Казалось невозможным, что такой дикой Тварью может управлять человек, но во рту Истребителя были медные удила, а на его спине, между большими эбеновыми крыльями, восседала высокая, зловещая фигура Мужчины.
У Мужчины одна рука заканчивалась медно-красным крюком, и этот крюк натягивал металлические поводья, когда он удерживал разъярённую, стоящую на дыбах Тварь. Другой рукой он стегал Истребителя по бокам большим чёрным кнутом, пока дракон не опустился на огромные передние ноги и нехотя подчинился, рыча, топчась на месте, едва сдерживаясь.
Рыбьеног, Камикадза и Иккинг отступили на несколько шагов назад, Камикадза крепко прижимала к себе Огне-Камень. Мужчина в Чёрном поднял забрало на своём Огне-Костюме.
Лицо под ним было тем же самым лицом, которое они видели на гигантских статуях, разбросанных по острову. Абсолютно лысое лицо без бровей, ресниц или усов. Неприятная, сверкающая улыбка со слишком большим количеством зубов.
Один глаз пронзительно буравит, как укус ядовитой змеи. Другого глаза нет, на его месте повязка.
Одна рука длинная, с золотым браслетом в виде дракона, извивающегося по руке.
Другая рука короткая, заканчивается крюком, похожим на медно-красный вопросительный знак.
— Хороший день, Иккинг Кровожадный Карасик Третий, — протянул Элвин Вероломный, спокойно затолкнул кнут назад за пояс, отвинтил крюк и заменил его мечом Штормосаблей. — Как Приятно вновь встретиться с тобой. И где же ещё могли ВЫ, три юных шалопая, провести этот великолепный солнечный воскресный день?
13. ТЕМ ВРЕМЕНЕМ, НА ОЛУХЕ
Тем временем на Олухе, как раз в тот момент, когда Элвин отвинчивал свой крюк, очень мрачный Стоик стоял в окружении своих Воинов, наблюдая давку улепётывающей толпы в Хулиганской Гавани.
Его довольно-таки неприятный племянник, Сопляк, подкрался к нему с обворожительной ухмылкой на уродливой физиономии.
— Значимус и Иккинг уже сбежали, — радостно наябедничал он. — И они взяли «Сапсан».
— САПСАН? — взревел Стоик Обширный. — Они украли мой «Сапсан»?
Это стало новым оскорблением.
Стоик Обширный любил свой «Сапсана». Это был красивый сине-чёрный баркас, самый быстроходный на Архипелаге. Этот противный, считающий-себя-таким-крутым Значимус не только сбил с пути его сына своим трусливым Побегом, так и ещё имел наглость сбежать на любимом судне Стоика!
— Да, — продолжил Сопляк, ликующе раздувая пламя гнева Стоика. — Я видел их всего лишь полчаса назад, уплывающих отсюда на запад, с полнейшим хладнокровием.
Стоик открыл рот, чтобы разразиться очередной тирадой гнева…
И закрыл рот.
— На запад? — переспросил он, сбитый с толку. — Ты уверен, что они плывут на Запад?
Он не стал дожидаться ответа. Он быстро развернулся налево, прикрывая рукой глаза от солнца.
Там, на западе, уходил за горизонт кривой белый парус «Сапсана». Он узнал бы этот парус где угодно.
— Все бегут на ЮГ! — проревел Стоик. — На западе Остров Лава-Мужланов, Вулкан и все эти Истреби-чтоб-им-пусто-было! Что мой сын делает, убегая на ЗАПАД?
Стоик не был самым сообразительным Варваром, но даже ОН сумел понять, что это было большой ошибкой его сына.
Брехун деликатно кашлянул рядом со Стоиком.
— Гм… Я не уверен, что он Сбегает, Вождь. Разве ты не слышал, как он говорил там, на Сборище, что собирается вернуть Огне-Камень Вулкану, чтобы остановить его извержение?
Короткая пауза.
— Да? — ошалел Стоик.
Стоик не знал, что и думать.
С одной стороны он был на седьмом небе, что, в конце концов, его сын не дезертировал и НЕ был предателем своего Племени или позором благородного имени Карасика.
С другой стороны, это было Безумием.
Вернуть Огне-Камень? Риск извержения Вулкана, вылупляющиеся Истребители…
Это было нелепо, безумно, самоубийственно…
… впрочем, это было в точности поведение ХУЛИГАНСКОГО ГЕРОЯ!
— НУ И ЧЕГО МЫ ВСЕ ТОГДА ЗДЕСЬ ТОРЧИМ СЛОЖА РУКИ? — заорал Стоик. — МЫ ДОЛЖНЫ ПОМОЧЬ ПАРНЮ! СПУСКАЙТЕ «ГОЛУБОГО КИТА»! ДОСТАТЬ МОЙ БОЕВОЙ ТОПОР! (Спасибо, Сопляк, что обратил моё внимание на этот факт.) ВНИЗ, К ГАВАНИ, РАЗ-ДВА, РАЗ-ДВА, РАЗ-ДВА!
«Проклятье, — подумал Сопляк. — И зачем я открывал свой большой рот?»
14. ВСЕГДА ЛИ ПРИЯТНО НЕОЖИДАННО ВСТРЕТИТЬ СТАРОГО ЗНАКОМОГО?
Иккинг был бы рад узнать, что его отец и Хулиганское Племя плывут ему на помощь.
Но они были ещё в часе плавании отсюда, а тем временем у Иккинга были более неотложные проблемы.
Даже не раздумывая, все три Викинга обнажили свои мечи.
Однако сначала Камикадза спокойно сняла свой лохматый жилетик с плеч и аккуратно пристроила в нём Огне-Камень (Элвин делал завершающую закрутку на своём мече, так что он не заметил её манипуляций, что важно, как мы увидим позднее).
Так близко, и все ещё так далеко.
Рыбьеног нащупал ножны, торопливо потянул меч, и всё содержимое его Чемодана-Для-Побега рассыпалось по склону горы.
— Элвин Вероломный! — без тени страха полюбопытствовала Камикадза. — Как же, чёрт возьми, ты сбежал от всех тех Акулогадов?
[7]
— Так мило с твоей стороны поинтересоваться, моя дорогая юная леди, — пробормотал Элвин Вероломный, ковыряясь в зубах концом своего крюка, словно он отдыхает в удобном кресле, а не сидит на спине Истребителя на вершине Вулкана, готового взорваться. — Так мило с твоей стороны поинтересоваться. После того как вы разрушили мой драгоценный Форт Жестокус и бросили меня Акулогадам, большинство людей решат, что я В Самом Деле должен быть мёртв.
Единственный глаз Элвина теперь был холодным и разъярённым.
— Мы Не Бросали Вас Акулогадам! — возразил Рыбьеног. — Вы Упали, когда сами маниакально пытались убить нас!
Элвин проигнорировал его.
— Но вам следует знать, что Вероломного трудно убить, мои дорогие, очень трудно убить. Акулогады были голодны, но я был голоднее. Первый Акулогад забрал мой глаз, — Элвин свирепо показал на свою повязку, — но он пожалел об этом, — продолжил Элвин с мрачным удовлетворением. — Я убил его одним ударом Штормосабли, а затем заполз в его открытую пасть и прятался в плавающем трупе, пока продолжалось безумное пиршество.
