Одно помещение с книгами переходило в другое, второе — в третье, и так, казалось, до бесконечности. Глядя на это огромное собрание человеческого опыта и знаний, Роун пораженно сказал Лампи:
— Тут, должно быть, собраны десятки тысяч книг! А может быть, и сотни…
Лампи кивнул, на лице его отражались изумление и такая радость, будто они нашли спрятанное сокровище.
— До того как мы с тобой встретились, я вообще никогда книг не видел. А теперь мы столько их с тобой нашли, что жизни не хватит прочитать. А это что такое?
— Там кто-то есть, — спокойно произнес Роун. — Вон за той горой фолиантов.
Друзья осторожно обошли высоченную стопку книг, но увидели за ней только еще одну деревянную дверь.
Роун нервно переложил меч-секач из одной руки в другую.
— Кто бы ни был по другую сторону этой двери, он уже знает, что мы здесь.
Лампи пожал плечами.
— Значит, надо ворваться внутрь, а там уже будем надеяться на лучшее.
По сигналу Роуна они распахнули дверь и проскочили в находившуюся за ней комнату. Там был страшный беспорядок — повсюду раскиданы книги и бумаги, на полу стояли тарелки с недоеденной и уже протухшей едой, на стульях грудами навалена не первой свежести одежда. В дальнем углу помещения, склонившись над столом, сидел неопрятный старик со всклоченными седыми патлами и бородой. Он написал что-то в свитке, потом продолжил чтение потрепанного и потертого блокнота. Роун медленно приблизился к странному незнакомцу. Подойдя к нему совсем близко, он увидел, что щеки старика были мокрыми от слез.
— Ты пришел завершить то, что было начато задолго до тебя? — спросил он.
Хотя сиплый голос старика и скрипел, будто заржавевший, в нем звучала глубокая грусть.
— Нет, — вежливо ответил ему Роун. — Мы пришли сюда читать и учиться.
Пристально глядя на юношу, старик моргнул и спросил:
— Где же ты научился читать?
— В Негасимом Свете, — ответил Роун.
Старик улыбнулся и с любопытством скосил глаз на спутника Роуна.
— Подойди, подойди сюда поближе. — Когда Лампи приблизился к нему, он снова улыбнулся. — А ты, получается, у нас кто-то вроде отверженного! — Не обращая внимания на испуг Лампи, старик повернулся к Роуну и покачал головой. — Надо так понимать, что ты у нас Роун из Негасимого Света.
— Как ты узнал об этом? — холодно спросил Роун, расстроенный тем, что старик обидел его друга.
— Пока я успел расшифровать только первую главу, но там все об этом сказано, — проговорил старик, поглаживая потрепанный блокнот.
Роун взглянул на тайнопись кода, сердце его забилось быстрее, дыхание участилось, и слегка закружилась голова. Комната начала расплываться перед его глазами, стены, казалось, становились прозрачными, будто настоящее мерцало и поблескивало гибкой и податливой субстанцией, которую можно было взять в руки и преобразовать в иные возможности, вылепив из нее иной мир. Этот мир не страдал бы от жадности и войн, был бы свободен от боли и отчаяния. Он понял, что эти чувства были ему навеяны сутью того, о чем говорилось в потертом старом блокноте, — той надеждой, которая в нем была заключена. Он не мог отвести взгляда от начертанных в нем таинственных знаков. Роун спросил старика:
— Что это?
— Это то, на поиски чего я потратил сорок лет своей жизни, — блокнот твоего прадеда. Дневник Роуна Разлуки. Он написал его для тебя.
ПОПЕЧИТЕЛЬНИЦА
ДЛЯ ПРИУМНОЖЕНИЯ СИЛ В МОМЕНТЫ
ОПАСНОСТИ МОЖНО ОСТОРОЖНО СОЕДИНЯТЬ
ПОТЕНЦИАЛ ПРИТЯЖЕНИЯ И ОТТАЛКИВАНИЯ
ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ НАЧАЛ, ИНОГДА
НАЗЫВАЕМЫЙ СИЗИГИЕЙ. НО ПРИ ЭТОМ
НЕЛЬЗЯ ЗАБЫВАТЬ, ЧТО ДЕЛАТЬ ЭТО СЛЕДУЕТ
ПРИ ОБЯЗАТЕЛЬНОМ СОБЛЮДЕНИИ БАЛАНСА
ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ. ЕГО НАРУШЕНИЕ
МОЖЕТ СТОИТЬ ТЕБЕ РАССУДКА.
ПУТЬ ВАЗЯ
Вонь была тошнотворной, просто нестерпимой. Мабатан не могла заставить целительницу отдать ей свою одежду, и все маленькое помещение было насквозь пропитано кисловатым затхлым смрадом ее пота с гнилостным душком снадобья.
— Не буду я ничего есть! — раздраженно выкрикнула целительница, швырнув тарелку с едой через всю комнатку.
Миска разбилась о стену и осыпалась на пол осколками, которые смешались с бренными останками двух других тарелок и кружки — их она точно так же размозжила о стену еще утром.
— Сядь, — приказала ей Мабатан самым суровым тоном, на который была способна, но Аландра продолжала мерить комнату шагами.
Глаза ее были затуманены обуревавшим ее желанием, она ничего вокруг себя не видела, ничего не хотела слышать. Чтобы привести ее в чувство, Мабатан подставила ей подножку. Аландра споткнулась и упала, но тут же вскочила.
— Будь внимательнее, — холодно сказала Мабатан и протянула целительнице еще одну чашку травяной настойки.
Аландра сжала ее в руках и посмотрела на Мабатан так, будто прикидывала, разбить чашку о голову своей мучительницы или нет. Но вскоре она успокоилась, поднесла чашку к губам и прошептала:
— Скажи мне, почему ты так ненавидишь снадобье, и я это выпью.
Мабатан вдруг почувствовала сильнейшую усталость.
— Как и все вазя, я бывала во многих местах, мне довелось повидать страшные результаты войны Дария с Роуном Разлуки…
— На месте лесов и городов возникли пустыни, животные и люди были истреблены или изуродованы. Об этом ты мне уже говорила, я это еще в прошлый раз поняла. Мне ясно, о чем ты думаешь, но еще хочется знать и то, что ты чувствуешь. Мне нужно понять причину твоей ненависти.
Бросив на целительницу взгляд, полный презрения, Мабатан попыталась успокоиться и дышать ровнее. То, о чем просит ее эта девушка, уже слишком. Мабатан была здесь вовсе не для того, чтобы делиться с ней сокровенными мыслями. В любом случае, она не собиралась рассказывать о них никому из ловцов видений.
— Вот говоришь, что любишь детей, чувствуешь, что они отличаются от других, что они необычные, толкуешь, что они — наша единственная надежда. Если в этих словах есть хоть крупица правды, сядь и возьми себя в руки. И не трать время впустую на дурацкие вопросы.
— Если я не могу понять, чем ты здесь занимаешься, как же мне верить твоим словам, соглашаться с тем, что ты делаешь?
Мабатан подумала, что не позволит Аландре так легко сбить себя с панталыку.
— Тебе вовсе не обязательно мне доверять. Роун пытался тебя в свое время предостеречь, и тогда ты ему верила. Ты и сама прекрасно знаешь, до чего тебя довело снадобье. Лучше бы тебе верить в то, что ты знаешь и чувствуешь сама.
— А ты, Мабатан из народа вазя, во что веришь ты?
