— Да. Кира там смотрит книжку с картинками.
— Мабатан, какую картинку она рассматривает сейчас? — спросила Энде.
— На ней нарисованы девочка с длинными белокурыми волосами и кролик с часами.
Имин бросился к двери и крикнул:
— Отар! Принеси книгу!
В следующий момент на пороге появился Отар с книгой в руках.
— Вы видите? Она называется «Приключения Алисы в стране чудес».
Мабатан почувствовала, как сухие пальцы гюнтера поглаживают ее по руке.
— Тебе не слишком тяжело это переносить, моя дорогая? Мне кажется, очень непросто видеть двумя парами глаз и слышать двумя парами ушей.
Рана у нее на шее запульсировала, и неприятные ощущения усилились в два раза, потому что кроме собственной боли она еще чувствовала боль Киры, но в целом терпеть было можно.
— Да. Конечно, это непросто, но, надеюсь, со временем станет легче, — Мабатан мягко сжала пальцы гюнтера. — Спасибо тебе.
— Это дополняет визуальные и слуховые проверки, — сказал Имин.
— Жаль, что связь у вас только односторонняя, — добавил Отар. — Было бы у нас еще несколько недель, мы, наверное, смогли бы еще что-нибудь придумать.
Как будто это никак не связано с твоим природным даром, которого я лишена. Ты, кстати, хорошо слышишь мои мысли?
Уловив саркастическую ухмылку Киры, Мабатан улыбнулась.
Мне бы так хотелось слышать твой ответ!
— Теперь можешь войти, — позвал Имин.
Кира прошла мимо книжных полок и встала в дверном проеме, глядя прямо в глаза Лампи.
— То, что связь односторонняя, в каком-то смысле даже лучше. Если меня поймают, им никак не удастся выследить Мабатан. А теперь, Лампи, если не возражаешь, я хотела бы пойти собраться в дорогу.
— Нам нужно провести еще кое-какие испытания, — проговорил Отар, но Кира бросила на него такой взгляд, что он осекся.
— Нас ждут еще многие испытания, дорогие доктора, — добродушно ответила Кира, чтобы смягчить свою резкость, — но с чего вы взяли, что я вам для них понадоблюсь? — Не дожидаясь ответа, она повернулась к Мабатан: — Если, конечно, ты считаешь, что у нас все в порядке.
Мабатан кивнула, но, взглянув в глаза Киры, одновременно почувствовала, как Кира видит ее. Образ удваивался и утраивался, пока Кир не стало столько, что она и сосчитать не могла, причем все они были зажаты между ее собственными образами, которые она видела глазами Киры. Комната вдруг закружилась, девушку отбросило назад, и она упала на пол.
— Мабатан! — крикнул Лампи и бросился к ней.
В следующий миг ее окружили все, кто был рядом. Доктора щупали пульс, а Энде положила руку девушке на лоб.
— Что с тобой случилось? — спросила старейшина апсара.
— Когда… я взглянула в глаза Киры… там нас было так много…
— Она попала в петлю обратной связи, — пояснил Алджернон. — Она вызывает такой же эффект, как когда смотришь в два стоящих друг против друга зеркала и видишь множество образов себя самого.
— Понятно, — проговорил Имин, почесывая подбородок.
— Только воздействие гораздо сильнее… — высказал предположение Отар.
— А ей это не повредит? — обеспокоенно спросил Лампи.
— Мы постарались все сделать настолько безопасным, насколько это возможно, — ответил Алджернон, похлопав Лампи по спине, и добавил: — Насколько нам позволило время и оборудование, которое было в нашем распоряжении.
Но Мабатан видела, что успокоить ее друга было не так просто.
— Я понимаю, Лампи, на какой мы идем риск. Такое со мной случилось, только когда я взглянула Кире в глаза. Она уйдет, и все станет нормально.
— А если вдруг возникнут другие осложнения? — спросила Энде. — Опасные для жизни…
Отар от негодования чуть не поперхнулся.
— Но ведь такое почти невозможно!
— Вероятность этого ничтожно мала! — добавил Имин.
— Но тем не менее сбрасывать ее со счетов нельзя, — отрезала Энде. — Ты, Лампи, как адъютант Роуна должен взять ответственность за это решение на себя.
— Ты уверена, что хочешь продолжать начатое? — спросил Лампи Мабатан.
Вообще-то, Мабатан, я не вижу в нашем замысле особых изъянов, но пойму тебя, если ты решишь от него отказаться.
Мабатан, противясь желанию обернуться и взглянуть на Киру, не сводила глаз с Лампи. По выражению его лица она видела, что он ждал от нее повода, чтобы отменить задуманный план, поэтому девушка высказала свое решение с такой непреклонной решимостью, на какую только была способна.
— Да, я в этом уверена.
Лампи нехотя сдал позиции.
— Хорошо, Кира. И контрабандист этот здесь без дела у всех под ногами болтается с тех пор, как мы его сюда привезли. Уж скорее бы он уходил, что ли… Только свою спину ему не показывай — он готов работать на любого, кто ему заплатит приличные деньги.
— Если он только рыпнется, я придавлю его как таракана, — заверила Кира Лампи. Потом, закрыв глаза, она повернулась и развела руки в стороны. — Береги себя, Мабатан.
Когда Мабатан обнимала Киру, теплое чувство, которое она к ней испытывала, казалось, усилилось вдвое. Шепнув ей слова прощания, Кира пошла к двери, у которой ее ждала Энде.
Бабушка коснулась лбом головы внучки.
— Сама знаешь, ты всегда в моем сердце.
От чувств, переполнявших Киру, у Мабатан навернулись слезы на глаза. Но Кира, как подобает воительнице, своих чувств никак не проявляла. Она положила бабушке руки на плечи, обняла ее и быстро вышла из библиотеки во враждебный мир.
* * *
На протяжении нескольких следующих дней Мабатан безуспешно пыталась привести мысли Киры в равновесие. Любые сильные чувства или физические нагрузки обостряли внимание и боевую готовность Киры настолько, что Мабатан переставала осознавать окружавшую ее реальность. Она наталкивалась на какие-то предметы с такой силой, что скоро тело ее покрылось болезненными синяками и ссадинами. А после того, как она наткнулась на Камьяра, ее пришлось уложить на больничную койку.
Он пришел из Города в Академию за день до этого вместе с четырьмя гюнтерами. Сказитель пребывал не в самом лучшем настроении, и, когда Мабатан села на стул в просторном зале библиотеки, ей показалось, что дела идут все хуже и хуже.
Гюнтер Номер Пятьдесят Один, самый рослый из всех, привстав на цьшочки, то и дело косил глазом на Камьяра в таком раздражении, что его даже трясло.
— Мы гюнтеры, а не наемные бандиты!
— Знаете, эти контактные линзы, которые вам дал Виллум, сделали вас чересчур раздражительными. После всех неприятностей, которые мне выпали на долю, пока я вас спасал, у меня возникли обоснованные причины для сомнений. — Несмотря на полушутливый, насмешливый тон Камьяра, Мабатан смекнула, что в его словах была доля неподдельной искренности.
