Книга Почти луна, страница 9. Автор книги Элис Сиболд

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Почти луна»

Cтраница 9

Я никогда не любила телефон. Десять лет назад, в нелепом приступе работы над собой, я наклеила веселые рожицы на телефоны в спальне и на кухне. Затем напечатала два ярлыка и навесила их на трубки. «Это возможность, а не атака», — гласили они.

Последний известный мне адрес Джейка был колледж в Берне, Швейцария, но он работал там учителем временно и по меньшей мере три года назад. Самым простым способом разыскать Джейка было обзвонить его бывших студентов, его помощников, поденщиков и поклонников. Я знала: это может занять часы, но Джейк — моя единственная надежда. Тело сильно изменилось даже за прохладный октябрьский вечер, так что я не могла избавиться от матери в одиночку.

Я топталась возле телефона, должно быть, с полчаса, прежде чем подняла трубку. Найтли никогда не звали на помощь, а Корбины, родня со стороны матери, скорее бы воткнули себе вилки в горло. Мы сами со всем разбирались. Мы портили себе пальцы и ступни — руки, ноги и жизни, — но никогда, ни за что не просили о помощи. Нужда — все равно что сорняк, вирус, плесень. Едва ты признал ее, как она ширится и властвует.

Сняв трубку, я снова ощутила себя маленькой девочкой, которая уходит в метель и исчезает, лежит в огромном сугробе и слушает, как мать и отец зовут ее, — начинает замерзать и наслаждается этим.

ЧЕТЫРЕ

Джейка я встретила, учась на первом курсе колледжа. Мне было восемнадцать, ему — двадцать семь. Он преподавал нам историю искусств.

Он говорил, что может точно указать миг, когда его сердце начало беспомощно чертить курс к моему паху.

Во время лекции о Караваджо и концепции потерянной работы он отвернулся от доски и увидел, как я тереблю свои новые очки. Словно живого богомола, я держала их за тонкую золотистую оправу, казавшуюся ужасно незнакомой и изящной.

— Той ночью ты мне приснилась. Я вошел в спальню и увидел тебя. Ты сидела и читала в своих тонких золотистых очках и облаке длинных черных волос. Когда я потянулся к тебе во сне, ты исчезла.

— Извини, — выдохнула я, плотно прижатая его телом к двуспальной кровати в моей студенческой спальне.

— А потом вместо тебя возник пес, которого я назвал Танком и которого родители не разрешили оставить.

— Гав! — дурашливо тявкнула я.

Но я не знала о его снах до первого позирования ему.

На мне было розовое шерстяное платье, мохер мягко касался кожи. Я облачилась в лучший наряд, только чтобы дойти до комнаты в корпусе искусств, пахшей раскаленной спиралью древнего электрического камина, и раздеться. В конечном счете мои сорочка и нижняя юбка оказались в руках Джейка, помогавшего мне одеваться, чтобы мы могли вернуться в мою спальню и снова раздеться. Его пальцы, широкие, точно шпатели, были способны на невероятную нежность, но когда они протянули мне атласный топик и сорочку, то показались странно чужими — обгрызенные ногти, черные от угля и краски, выглядели грубыми на фоне кружевной отделки, на которую я запала в «Маршалл Филд». [14] После я часто связывала их образ с утратой девственности.


Когда настало время разрисовывать первую спальню Эмили, Джейк вспомнил ослика, которого дедушка нарисовал на стене его собственной детской. Верхом на ослике ехал смуглый мужчина с грубыми чертами, а через спину животного была перекинута большая двойная корзина с цветами. Больше всего Джейку запомнилось то, что, несмотря на удила во рту, ослик, казалось, улыбался и глаза его были закрыты, словно он спал на ходу.

Пока Эмили лежала, свернувшись, во мне и время от времени пиналась, Джейк приступил к рисунку — набросал эскиз углем на стенах. Мы еще не были женаты и отказывались признать, что оба втайне боимся, как бы свадьба не стала ошибкой.

— Говорят, лучше всего большие разноцветные фигуры, — наставляла я. — Они стимулируют мозг ребенка, но не перегружают его.

Джейк перетащил наш матрас на середину комнаты, так что я могла лежать на нем и излагать подобные теории, пока он рисовал. Он помешался на размере моего живота — того, как Эмили объявляла о своем присутствии, дюйм за дюймом.

— Безграничная власть, — сказал он, прижав руку ко мне. — А ведь ребенок еще даже не здесь. Иногда мне кажется, он глумится над нами.

— Так и есть, — сухо подтвердила я. — Округлые края успокаивают ребенка.

Я читала вслух из книги, которую прислал мистер Форрест.

— С чего это мы вдруг начали следовать правилам? — удивился Джейк.

— Ладно. — Я бросила книгу на пол, она проехала несколько футов и замерла. — Зазубренные края радуют ребенка.

— Умница.

— Ножи, пистолеты и картины насилия ведут ребенка в царство сна.

Джейк плюхнулся на матрас рядом со мной.

— Лиззи Борден [15] — любимый персонаж ребенка. Почему бы не доставить младенцу радость и не нарисовать ее всю в крови?

— Продолжай, — попросил он.

— Обитые стены в детской, если понадобится. Вощеный ситец — то, что надо. И гвозди. Много гвоздей.

— Я хочу тебя, — прошептал Джейк.

— Ничья.


После нашей свадьбы то недолгое время, что я притворялась, будто люблю готовить, я отрезала белый жир от скользкой цыплячьей грудки и распластывала мясо по лотку для курицы, лишь чтобы представить, будто держу сердце матери. Таращась в окно дома, который мы снимали в Мэдисоне, и видя уходящую от кампуса линию машин, освещенную огнями светофора, я видела линию гудящих крупинок в артерии. Вернуться в реальность и засунуть цыпленка в духовку мне помогало лишь знание, что одна из машин едет во временный корпус факультета, где находится мой муж, и что он скоро будет дома.

Я всегда тщательно мыла нож и разделочную доску, а руки держала под струей горяченной воды, пока они не краснели: так боялась отравить Джейка или случайно коснуться ободка бутылочки Эмили или голубой плошки с яблочным пюре.

Убедившись, что вымыла и высушила всю утварь, а ароматы специй, выбранные среди запасов пожалевшей нас профессорской жены, начали заполнять кухню, я вознаграждала себя походом в комнату Эмили. Там я сидела и ждала, пока моя новая семья вновь оживет с приходом Джейка. Эмили лежала в колыбельке, лицом вниз, в позе мертвеца, которую любила больше всего. Подгузник торчал сзади, точно плохо сделанная бумажная шляпа. В эти короткие промежутки между сном ребенка и приходом мужа, в тишине, я отдыхала лучше всего от обязанностей жены, что выполняла, как умела. Школа тогда казалась чем-то бесконечно далеким, а до так и не полученного диплома мне совершенно не было дела.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация