– Не переживай ты так, – послышался позади полный сочувствия голос Дины. – Теперь это уже не имеет значения.
Как это не имеет, хотела спросить Женька, но не успела. Она почувствовала сильный толчок в спину. Зеркальце вылетело из рук, описало сверкающую дугу и скрылось за щербатым краем обрыва. Пропасть, шумевшая совсем рядом, неожиданно оказалась под Женькой.
На мгновение стало нечем дышать. Мир съежился и исчез. Осталось только сосущее чувство в животе. Она летела вниз, к ленте синих, отшлифованных горной рекой, камней.
* * *
На экране сотого телефона мигал красный кружок. Шла видеозапись. Продолжая держать перед собой мобильник, Дина приблизилась к опасному краю и посмотрела вниз.
В узкой трещине на теле Кркноша клубилась голубая дымка. Наверное, это миллиарды крошечных капелек воды кувыркались в воздухе, отражая синее небо, зеленые ели и серые стены расщелины. На дне, между двух полосок гальки, змеилась стальная лента Синьки. Женька лежала боком, почти касаясь волосами пенистого потока. Черная фигурка на кругляшах светлых камней. Руки согнуты в локтях, ноги – в коленях. Как у бегуна.
Дина выключила запись. Потом подумала и сделала пару фотографий. На всякий случай. Через минуту и фотографии, и ролик были отправлены Ларсу.
Порядок. Самое неприятное позади. Странно, что все оказалось так просто. Дина глянула последний раз на лежащую внизу девчонку, которая почему-то считала ее подругой, развернулась и скрылась в чаще.
* * *
– Кир, ну что там? Нет весточки? – Север успел до красноты растереть свой нос-каплю. Изобретатель начал волноваться.
– Пока нет, – Кирилл машинально посмотрел на экран коммуникатора. Который раз. Сообщений не было. Ни от Жени, ни от Тимофея. А ведь пора бы.
К этому моменту приветственная часть Конклава подошла к концу. Глава крыланов вскочил со своего места и устремился вниз, к арене. Его мантия солнечным шлейфом заскользила по деревянным ступенькам, повторяя рельеф лестницы.
Марат встал в центре огороженного трибунами овала. Медленно повернулся на месте, изучая лица глав фратрий. Поджатые губы, нахмуренные брови – последние дни изрядно потрепали нервы руководству Края. Кирилл следом за крыланом задержал взгляд на каждой из трибун. Которая из рас взорвется первой? Кто окажется безрассудным настолько, чтобы объявить войну человечеству?
– Люди перешли черту, – наконец заговорил Марат. – Они взяли в заложники наших детей. Наших лучших детей! Самых умных. Самых талантливых. Самых старательных. Они взяли в заложники наше будущее! И не просто держат его взаперти. Нет! Мне стало известно, что ученые людей ставят на пленниках опыты. Проверяют реакцию на боль, холод, радиацию…
По трибунам прокатилась волна возмущенного ропота, сдобренного осторожным сомнением: «Это правда?», «Откуда такая информация?». В отличие от остальных, Кирилл хорошо знал, откуда. Теперь стало очевидно, что Марат не просто находился под влиянием Ларса – эти двое действовали заодно.
– Кирилл, он сказал правду? Про опыты? – перебила крылана Марта. Взгляды участников Конклава сошлись на начальнике СКК.
– В настоящий момент все научные исследования на территории «Синих камней» остановлены, – Кирилл постарался, чтобы его ответ прозвучал как можно спокойнее.
– Пока не починят электричество, – тут же добавил Марат. – То есть до завтра.
Трибуны снова зашумели. На этот раз ничто не могло сдержать негодования глав фратрий. «Звери!», «Садисты!», «Надо действовать!», «Давайте обсудим…» Рассерженные голоса метались над деревянным Колизеем, словно крики растревоженной птичьей стаи. Если так пойдет дальше, Конклав может закончиться раньше, чем планировалось.
– Ты прекрасно знаешь, Марат, – сказал Морок, вставая. – СКК сейчас работает над тем, чтобы все уладить миром. Ни один ребенок не пострадает.
– Не пострадает? – в голосе крылана прозвучала издевка. – И кто за это поручится? Ты? Да ты, Морок, даже собственную дочь не смог уберечь! Что уж там о чужих детях говорить.
– Вы про Женьку? Что с ней? – Чухонь попытался вскочить со скамьи, но Ус в последний момент ухватил мальчишку за плечо и заставил сидеть на месте.
– О чем ты, Марат? – тихо спросил Кирилл.
– А ты не знаешь? – крылан криво улыбнулся под усами. – Привратник, мне нужен экран!
Герберт качнул шипастым гребнем.
– Что ты будешь показывать? Прошлое, настоящее или будущее?
– Прошлое. Это видеозапись, которую только что скинули на мой телефон.
Привратник молча протянул руку, и крылан вложил в сухую ладонь свой мобильник. Прошло секунд десять, прежде чем над площадью возникли клочья тумана. Они плыли со стороны моря нестройным стадом. Над трибунами небесные барашки сбрасывали скорость и сбивались в плотную кучу. Вскоре над Конклавом зависло в меру лохматое облако. Оно напоминало огромное ватное одеяло.
– Чудеса чудесатые, кошки полосатые! – потрясенно забубнил Север. – Ногу отдам за то, чтобы узнать, как он это делает. Магнитное поле? Дымовая машина? Лазерная проекция?
Но ни Кирилл, ни Ника не проявили интереса к ноге изобретателя. Вместе с участниками Конклава они, запрокинув головы, смотрели, как над трибунами появлялся гигантский экран.
Вот облако-одеяло стало неподвижным.
Вот по нему пробежали всполохи зеленых молний.
Вот проступило смазанное изображение.
На первом плане Кирилл разглядел серо-синие камни, дальше лежала подернутая дымкой глубина.
– Это же… это же… – заволновалась Ника.
– Это Крконош. Берег реки Синька, – медленно произнес Морок. Всё нормально, попытался он успокоить себя. Пока ничто не противоречит придуманному им с Женькой плану.
Изображение ожило, задергалось, наполнив дубль-пространство далеким шумом реки. В объектив попала Женька. Она стояла спиной к камере, слегка сутулясь. Под черным комбинезоном итальянских кошек явственно проступали очертания лопаток. Светлые волосы на затылке сбились в колтун – последние сутки ей было не до расчески. У Морока защемило в груди. Как всегда при виде дочери он испытывал смесь нежности, гордости и чувства вины.
Неожиданно в кадре возникла чья-то рука. Смуглая, с карминными ногтями. Тонкое запястье перехватывал желтый браслет блокиратора.
На доли секунды изображение смазалось. Камера ушла в сторону, выхватив кусок голубого неба и частокол еловых макушек на другой стороне расщелины. Когда же объектив вернулся в прежнее положение, Женьки в кадре уже не было. Только промелькнула, исчезая за краем пропасти, растрепанная шевелюра.
Не оставалось никакого сомнения, дочь начальника СКК столкнули вниз.
Камера заглянула за каменную черту. На облачном экране появилась белесая река между галечных берегов.
И Женька.
