Тетушка громко расхохоталась, от чего ее внушительный бюст затрясся.
— У меня не хватает терпения на молодых красавцев романтического склада, ты сам знаешь.
Себастьян улыбнулся.
— Вернемся к леди Портланд. Расскажи мне о ней.
Тетушка Генриетта устроилась поудобнее.
— Боюсь, тут особенно нечего рассказывать. Ее отец, покойный лорд Одли, оставил дочери приличное приданое. У нее был удачный сезон, в конце которого она вышла за графа Портланда.
— А что насчет самого Портланда?
Она снова хмыкнула.
— Его многие считают красивым мужчиной, хотя лично я не вижу ничего красивого в рыжеволосых. Но никто не будет отрицать, что старый граф, его отец, любил покутить. Однако Портланд не из тех, кто станет просаживать деньги за игорным столом. Клэр удачно вышла замуж. Не скажу, будто Портланд подкаблучник, хотя, с другой стороны, любовницы он себе так и не завел, это все знают. Видимо, он все время проводит в министерстве.
— Ну а леди Портланд не завела у себя что-нибудь ироде политического салона?
— Сомневаюсь, что у нее хватило бы на это желания или ума.
Себастьян опустился в кресло напротив.
— Меня удивляет ее дружба с Морганой Куинлан.
— Ничего тут нет удивительного, если вспомнить, как близко расположены поместья их отцов.
— Я имел в виду, что эти две женщины абсолютно разные по темпераменту.
— Верно. Но иногда в дружбе как в браке: самые крепкие пары составляют полные противоположности.
Себастьян помолчал немного, думая о родительском браке. Это был как раз тот пример, когда брак между двумя противоположностями не дал счастья ни одному ни другому. Но вслух он только произнес:
— Леди Куинлан, как мне кажется, испытывала особую нелюбовь к собственной сестре. Знаешь почему?
— Хм. Думаю, она получила хороший щелчок по носу, когда ее младшая сестра намного удачнее вышла замуж. Я вообще поражаюсь, как это леди Моргане удалось найти себе мужа. Эта женщина не только синий чулок, но и смертельная зануда в придачу, что гораздо хуже. Я однажды совершила ошибку — посетила одно из ее ученых собраний. Какой-то господин бесконечно долго читал нам лекцию о лейденских банках и медных проводах. Потом он убил лягушку и реанимировал ее с помощью электрошока. Отвратительное зрелище.
Себастьян наклонился вперед.
— Каким способом он убил лягушку?
Тетушка Генриетта допила шоколад и отставила в сторону чашку.
— Кажется, ядом.
Министр внутренних дел граф Портланд сидел в кофейне, неподалеку от Трафальгарской площади. Перед ним на столе стояла дымящаяся чашечка кофе. Неожиданно напротив него тихонько опустился Себастьян.
— Не припоминаю, чтобы я приглашал вас, — сказал Портланд, глядя на Себастьяна из-под прищуренных век.
— А вы и не приглашали, — весело откликнулся Себастьян.
Мимо дружно под барабанный бой протопал отряд солдат. Свежее пушечное мясо, подумал Себастьян, направляется в Портсмут, а далее, через Ла-Манш, на войну. В кофейне никто даже не взглянул в окно.
Портланд откинулся на спинку стула и едва заметно улыбнулся.
— Жена рассказывала, что встретила вас вчера в гостиной леди Куинлан.
— Зато вы не рассказали мне, что приходитесь зятем любовнику погибшей дамы.
— Вы имеете в виду Вардана? — Портланд задумчиво поднес к губам чашку и сделал глоток. — Я знаю, что в прошлом между ними существовала привязанность, но я бы не отважился комментировать их дальнейшие отношения.
— Расскажите мне о нем.
Портланд пожал плечами.
— Приятный молодой человек, я полагаю, хотя, на мой вкус, излишне горяч и непредсказуем. Впрочем, он же наполовину француз. Этим, я думаю, все и объясняется.
— А как бы вы охарактеризовали его политические взгляды?
Портланд громко рассмеялся и снова глотнул кофе.
— Ему всего двадцать один год. Его интересуют лишь женщины, вино и музыка. А вовсе не состав кабинета министров.
— А как насчет династических распрей? Быть может, они ему интересны?
Портланд поставил чашку, сразу став серьезным.
— О чем это вы?
Себастьян сделал вид, будто не расслышал вопроса.
— Дама, которая просила вас передать записку принцу. Что вы можете рассказать о ней?
Портланд опустил глаза в свою чашку, задумчиво нахмурив рыжие брови.
— Я бы сказал, это была молодая особа. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Если я и видел цвет ее волос, то не запомнил.
— Но это была определенно дама?
— Да, разумеется. — Портланд засомневался. — Кажется, она была высокая, но я не уверен. Возможно, я просто вообразил себе это потом, решив, что любовное письмо передала мне именно леди Англесси.
Себастьян не сводил внимательного взгляда с лица собеседника. Ему показалось странным, что записка, которой принца заманили в Желтый кабинет, была отдана в руки министру внутренних дел, а не одному из лизоблюдов, обычно окружавших принца. Вполне вероятно, женщина в зеленом специально выбрала Портланда.
Вслух же Себастьян произнес:
— Вы помните кинжал, который торчал из спины леди Англесси?
Портланд отвернулся и уставился в окно кофейни на опустевшую улицу, залитую летним солнцем. Его кадык заходил ходуном, как при затрудненном глотании, а в голосе, когда он заговорил, слышалось напряжение:
— Вряд ли такое забудешь. Засел по самую рукоять…
— Вы прежде его видели?
— Кинжал? — Он снова перевел взгляд на Себастьяна, глаза его от удивления округлились. — Разумеется. Это одна из коллекционных вещей династии Стюартов, которые Генрих Стюарт хранил до самой смерти. По-моему, кинжал принадлежал его дедушке, Якову Второму. Колокольчик на двери кофейни звякнул, вошли двое солдат, принеся с собой запах утра и прогретых солнцем кирпичей с легкой примесью свежего навоза. Себастьян по-прежнему глядел в веснушчатое лицо шотландца.
— А потом?
— Вы имеете в виду, после смерти Генриха? Разве вы сами не знаете? Он завещал всю коллекцию принцу Уэльскому — регенту.
ГЛАВА 38
Кэт провела беспокойную ночь. Ей снился марширующий строй мертвых солдат и окровавленная гильотина, зловеще поскрипывавшая на ветру.
Поднялась она рано и подошла к окну, выходящему на улицу. Там, внизу, молочницы обходили дома с ведрами свежего молока.
Кэт ни о чем не сожалела. Тирания, насажденная в Европе французскими солдатами, не шла ни в какое сравнение с теми ужасами, которые Ирландия терпела от англичан сотни лет. Кэт знала, что и дальше будет стараться изо всех сил приблизить день освобождения Ирландии. Но она не могла одновременно принимать любовь Себастьяна и продолжать оказывать помощь врагу, с которым он сражался, рискуя жизнью.
