— Мне нравилась моя жизнь, — сказал я. — Не знаю, могло ли в ней найтись что-нибудь захватывающее или даже просто интересное для любого, кто не прожил ее. Но для меня эта жизнь была хорошей. Что касается мысли о том, что у меня перед этой жизнью была еще одна, то, честно говоря, я пока что не думал об этом. И никогда не думал о том, какой будет новая жизнь, перед тем как ее начать.
— В таком случае почему же вы так поступили? — спросил Бор. — Ведь должно же было у вас иметься хоть какое-то представление о том, как это будет.
— Нет, я этого совершенно не знал, — честно сознался я. — И не думаю, чтобы знал хоть кто-нибудь из нас. Большинство никогда не было на войне или даже на военной службе. Никто из нас не знал, что здесь заберут наше сознание и пересадят его в новое тело, которое лишь частично является тем, чем мы были прежде.
— Мне это кажется глупостью, сэр, — заявил Бор, и я сразу вспомнил о том, что на Земле люди даже вдвое-втрое старше, чем он, считаются самыми бестактными. — Не пойму, почему кто-то может захотеть ввязаться в историю, о которой не имеет ни малейшего понятия.
— Вам ведь никогда не приходилось быть стариком, — вздохнул я. — Неизмененный человек семидесяти пяти лет может вести себя куда опрометчивее, чем вы.
— А в чем тут может быть разница? — продолжал допытываться Бор.
— Именно это и должен спросить двухлетний, который просто не знает, что может постареть.
— Мне три, — немного обиженно возразил Бор. Я поднял руку.
— Подождите, давайте попробуем по-другому. Мне семьдесят шесть, и, вступая в ССК, я действительно сделал, как это у нас называется, «прыжок веры». С другой стороны, это был мой выбор. Я не обязан был так поступать. Если вам трудно вообразить, что все это должно было для меня значить, попытайтесь посмотреть с моей точки зрения. — Я указал на Менделя. — Когда мне было пять лет, я еще толком не умел шнуровать свои ботинки. Если вы не можете представить себе, что такое дожить до моих лет и вступить в ССК, то подумайте, насколько трудно для меня представить себе полностью взрослого пятилетнего человека, не знающего ничего, кроме войны. Если даже отложить в сторону все остальное, то я неплохо знаю, на что похожа жизнь за пределами ССК. А какой она кажется вам?
Мендель обвел взглядом своих товарищей, которые ответили ему такими же немного напряженными взглядами.
— Мы мало об этом думаем, сэр, — начал капрал. — Во-первых, мы не видим в этом ничего необычного. Все, кого мы знаем, рождались совершенно одинаково. С нашей точки зрения, это вы необычные. Имели детство и прожили целую жизнь, прежде чем попасть сюда. По-моему, это довольно неэффективный подход.
— Вы когда-нибудь задумывались о том, что можно жить и не состоя в Специальных силах? — спросил я.
— Не могу представить себе такого, — сказал Бор, и все остальные закивали. — Мы все здесь — солдаты. Это наше единственное занятие. Это наша жизнь.
— Именно поэтому вы кажетесь нам таким интересным, — пояснил Мендель. — С идеей о том, что эта жизнь может быть результатом произвольного выбора. Мысль о том, что можно жить по-другому. Это чуждо для нас.
— Чем вы занимались, сэр? — спросил Бор. — В вашей другой жизни?
— Я был писателем.
Солдаты удивленно переглянулись.
— В чем дело? — спросил я.
— Странный способ существования, сэр, — ответил за всех Мендель. — Зарабатывать деньги, составляя слова в строчки.
— Бывают профессии много хуже, — заметил я.
— Мы не хотим вас обидеть, сэр, — поспешно вставил Бор.
— Я нисколько не обижаюсь. Просто у нас с вами различные взгляды на очень многие предметы. Но это заставляет меня задуматься о том, почему вы это делаете.
— Что? — уточнил Бор.
— Сражаетесь. Вы же знаете, что большинство народу в ССК похоже на меня. А большинство народу в колониях отличается от вас еще сильнее, чем я. Так почему же вы сражаетесь за них? И вместе с нами?
— Но ведь мы же люди, сэр, — с ударением проговорил Мендель. — Не в меньшей степени, чем вы.
— Учитывая нынешнее состояние моей ДНК, это не очень весомый аргумент, — возразил я.
— Вы же знаете, сэр, что вы человек, — сказал Мендель. — И мы тоже. Мы с вами ближе, чем вы думаете. Мы знаем, каким образом ССК набирает для себя новобранцев. Вы сражаетесь за колонистов, которых никогда в жизни не встречали, — за колонистов, многие из которых были когда-то врагами вашей родной страны. Почему вы сражаетесь за них?
— Потому что они люди и потому что я обещал это делать. По крайней мере, именно поэтому я воевал вначале. Теперь я не сражаюсь за колонистов. В смысле, я, конечно, сражаюсь и за них, но, когда доходит до дела, я дерусь, или дрался, за мой взвод и мое отделение. Я заботился о них, а они заботились обо мне. Если бы я сплоховал, то подвел бы их.
Мендель кивнул:
— И мы тоже сражаемся именно поэтому, сэр. Так значит, вот что делает всех нас людьми… Приятно это знать.
— Верно, — подтвердил я.
Мендель улыбнулся, взял вилку и принялся за еду, и следом за ним во всем зале загремели вилки. Я поднял голову и увидел, что из дальнего угла на меня смотрит Джейн.
На утреннем совещании майор Крик сразу приступил к сути дела.
— Разведка ССК уверена в том, что рраей стараются задурить нам головы, — заявил он. — И первая часть нашей миссии состоит в том, чтобы выяснить, права разведка или нет. Мы собираемся нанести краткий визит консу.
Меня подбросило на стуле. И очевидно, изумился не только я.
— Какое, черт возьми, отношение могут иметь кон-су ко всей этой истории? — спросил лейтенант Тагор, сидевший по левую руку от меня.
Крик кивнул находящейся рядом с ним Джейн.
— По приказу майора Крика, поддержанному более высоким начальством, я провела определенное исследование истории других столкновений ССК с рраей, чтобы выяснить, насколько быстро продвигается их технологическое развитие. За последнюю сотню лет мы имели двенадцать крупномасштабных военных столкновений с рраей и несколько десятков сравнительно мелких стычек, включая одно сражение и шесть локальных конфликтов, случившихся за последние пять лет. На протяжении всего этого периода кривая, характеризующая технологический уровень рраей, находилась заметно ниже нашего показателя. Причиной тому множество факторов, включая особенности их культуры, отрицающей систематический прогресс технологии, и недостаток позитивного общения с более технологически развитыми расами.
— Проще выражаясь, они тупые, необщительные фанатики, — вставил майор Крик.
— В случае с технологией скачкового двигателя это особенно заметно, — продолжила Джейн. — Вплоть до сражения за Коралл скачковая технология рраей очень сильно отставала от нашей. Больше того, все их знания в области физики скачка базируются на той информации, которую им предоставили ССК чуть более ста лет назад во время прерванных торговых переговоров.
