– Привет парни! – Из темноты выступила темная фигура. Это Юрка Лившиц. Он сменил свой щегольской камуфляж на привычную для этих мест форму наемника. Голова повязана зеленой банданой. Брезентовая разгрузка. На лямке, рукоятью вниз, висит нож в кожаных ножнах. «Калашников» с подствольным гранатометом и пистолет в набедренной кобуре. Опознав модель пистолета, я невольно усмехнулся. «Luger Parabellum P-08». Бьюсь об заклад, что пистолет древний как дерьмо мамонта. И совсем не удивлюсь, если найду там клеймо фашистской Германии. Странный у него вкус на такую экзотику. Помню, в «прошлой» жизни, в Йоханнесбурге, мы как-то столкнулись с…
– Нормально добрались? – спросил он и перебил мои воспоминания.
– Терпимо.
– Как нога? – кивнул Поль.
– Вашими молитвами.
– Ну и прекрасно.
– Надо уходить, – сказал Юра, – и чем быстрее, тем лучше. Некогда рассиживаться.
15 год по летоисчислению Нового мира
Морское побережье к югу от Амазонки
Комната была маленькой. Просто каморка папы Карло, а не комната. И запах в ней был вполне подходящий. Запах прелой соломы и мужского пота. Крыша, сделанная из тростника, в некоторых местах протекала, и глинобитные стены темнели мокрыми пятнами. Единственное окно, расположенное где-то на уровне живота, пропускало мало света, и в комнате стояли вечные сумерки. Грязное стекло было разбито, а треугольную дыру прикрывал кусок фанеры. Наши рюкзаки стояли в сухом углу. Там же расположился и Поль. Он подстелил куртку и неторопливо чистил оружие.
– Погода дрянь, – заметил я и вытащил из рюкзака упаковку с русским сухим пайком. По сравнению с пайком Ордена, демидовские были похожи на человеческую еду, а не собачьи консервы из субпродуктов. Как шутил один парень из орденского конвоя: «орденские пайки – корм для волкодавов». В русском пайке были рисовая каша с мясом, орехи, черный шоколад, галеты и вполне приличная тушенка из говядины. Пайки мы купили в Новой Одессе у торговца, который ходил по гостиницам и предлагал разную мелочь «для путешественников». В тележке, которую он таскал за собой, был целый ящик таких. Популярный товар. Бьюсь об заклад, что эта партия была предназначена для Русской армии, но, увы, не дошла по назначению. Да, здесь тоже воруют.
– Хорошая погода, – лениво отозвался Нардин.
Пока он чистил оружие, я перекусил и заглянул в соседнюю комнату, где отдыхал Джебраил. Он сидел на толстой кошме и спокойно читал Коран. Не просто читал, а вдумчиво и серьезно изучал, делая пометки карандашом. Книга была карманного формата и отпечатана на дешевой бумаге. Их делают в небольшой типографии, в восточном квартале Джохар-Юрта. Увидев эту мирную картину, я не удержался и хмыкнул.
– Зря хмыкаешь, – заметил Джебраил и отложил книгу в сторону. – Сравнительный анализ – вещь очень интересная.
– Поговорим?
– Говори, – кивнул он.
– Ты обещал информацию по исламистам в Виго.
– Вы ведь общались с Насиром, и он все рассказал… – Джебраил непроизвольно дернул щекой, но я успел заметить. Заметить и сделать выводы.
– Ты и это знаешь?
– Знаю. Насир вам не соврал. Вы с ним так поработали, что он еле живой.
– Мне плевать на Насира. Жаль, что он еще не сдох.
– Он тебе нужен?
– Нет, – я покачал головой.
– Отпусти его, – попросил Джебраил. – Кто знает… Мир тесен. Вдруг еще пригодится?
– Хорошо. Если вернемся, то я попрошу ребят Демидова. Пусть выпустят эту тварь на свободу. Выбросят где-нибудь в саванне и забудут. Если выберется – так и быть, пусть живет. Так, значит, он не врал?
– Нет. Все, что он тебе рассказал, – правда. На исламистов работал ваш «падре» Салман и этот парень… Как его… имя забыл. Скупщик краденого.
– Его зовут Ринго.
– Да, Ринго. Что предпримешь?
– Пристрелю собаку. Незачем такой твари жить. Он стольких людей продал, что даже у меня волосы встают дыбом.
– Киднеппинг всегда был хорошим бизнесом. И в этом и в Старом мире. Дело твое, но я бы не торопился. Этого мальчика можно использовать в своих интересах.
– Извини, Джебраил. Это ты любишь играть в такие игры. Крутить комбинации, плести заговоры и интриги. Мы с Полем – люди попроще и многих вещей не понимаем. Как говорят снайперы: «Вижу – стреляю, не вижу – не стреляю». В политику мы не вмешиваемся.
– Как знать, как знать… Несмотря на это, вы умудряетесь ввязываться в истории, которые так или иначе влияют на судьбу Нового мира.
– Мы? Господь с тобой! Мы так… краешком проскальзываем.
– Может, и так. Ладно, Карим… Я все тебе сказал, а дальше дело твое. Поступай как знаешь. – Джебраил пожал плечами и тяжело поднялся. – Пойду, скажу своим людям, чтобы собирались в путь. Скоро уходим.
– Погоди. Еще один вопрос. Почему ты ввязываешь в это дело меня и Поля? Разве у тебя нет хороших профессионалов? И почему сам в операции участвуешь? Для контроля?
– Профессионалы есть, конечно, – согласился Джебраил, – но вы чертовски везучие парни, Карим! Вам постоянно везет. Выживаете в таких ситуациях, где другие кладут своих людей десятками, добиваясь сомнительных успехов. А я… Просто давно не общался с Хантером. Захотелось поболтать напоследок. Боюсь, что следующего раза не будет.
– Только поэтому?
– Нет, не только. Может, тебе и не понравятся мои слова, но вы – обычные наемники. Зная ваш «послужной список», можно не беспокоиться, что тебя и Поля обвинят в любви к… определенному региону. У вас, как у любых наемников, есть приятели в любом городе. Есть знакомые в Джохар-Юрте, Демидовске, Порто-Франко и Аламо. Вас трудно привязать к какой-то политической силе. То, что вы дружите с Демидовым, ничего не значит. Ему и Аверьянову симпатизирует большая часть Техаса. Тем более что вы с ним знакомы еще с «доисторических» времен Джека Чамберса. С другой стороны – вы пусть и недолго, но работали на Орден. Вы бродяги этого мира, Шайя. Простые бродяги с автоматами наперевес. Солдаты удачи. И если что-то пойдет не так, то никто не обвинит наших… наших настоящих друзей.
– Спасибо за откровенность.
– Не за что. Кушайте на здоровье.
– Откровенность за откровенность, Джебраил?
– Что ты имеешь в виду? – насторожился он.
– Ты правильно сказал насчет друзей в разных городах. И в этом регионе я работал не один раз. Немного разбираюсь в ситуации. И мне кажется, что эти двое… Хантер и Ахлаков. Это ведь не единственные цели? Будут еще жертвы. Человек пять-шесть. И все они умрут одновременно. Пусть и в разных районах.
Лившиц не ответил. Помолчал, потом подошел и пристально посмотрел в глаза.
– Карим… Я полагаю, что в нашей, не побоюсь этого слова, дружной компании, хватит и одного предсказателя судеб. Будем считать, что этих слов я не слышал. Договорились?
