— У меня вообще возникла мысль, что именно такой реакции от нас и добивались противники, — задумчиво произнес Ронхин. — Что нас провоцировали на определенные действия и добились своего.
— И я думал об этом, — кивнул Инхайр. — Но зачем?..
— Вполне возможно, что от нас желают добиться нарушения определенных законов, чтобы обратить на это внимание неких сил. Сам понимаешь, что будет, если по наши души явится хотя бы Палач…
— Не дай Бог! Но мы не доводили миры до крайности.
— К сожалению, никто так и не смог выяснить, чем руководствуются Палачи, приходя в тот или иной мир, — поучающе сказал Ронхин. — Не забывай об этом. Есть подозрения, что именно дальнейшее развитие идеи «каждый сам за себя, и только за себя» привлекает их внимание. Разумный эгоизм почему-то считается высшими силами грехом.
— Мне кажется, все должно быть в меру, — немного подумав, заявил Инхайр. — Наши перегнули палку, перетянули чашу весов в одну сторону, и это нарушило некое неведомое нам равновесие.
— А чего ты хотел? Мы сумели изменить механизм, по которому миллиарды лет работало мироздание. Такого еще никому не удавалось!
— Но эгрегоры сопротивляются, пусть пассивно, но все-таки.
— Вот-вот, и аналитики полагают, что в этом виновны миры Русского Сонма, поэтому наши так жаждут его уничтожить, — заметил Ронхин. — Хотя, как по мне, самые обычные планеты со своим национальным колоритом. Если их умно использовать, то вполне могут принести пользу. А эгрегор можно не спеша менять, постепенно развращая народ, подсовывая ему стремление к удовлетворению животных желаний вместо традиционных ценностей. Это срабатывало множество раз, не вижу причин, чтобы не сработало сейчас.
— Ты, видимо, не в курсе, но с русскими этот метод как раз и не срабатывает… — развел руками Инхайр. — Ты занимался другими делами, поэтому не знаешь. До определенного предела все идет как с другими народами, традиционные ценности понемногу разрушаются, люди теряют национальные признаки, начинают стремиться только к материальным ценностям. Но как только этот предел достигается, по той или иной причине начинается жесткий откат, и буквально через десять-пятнадцать лет эгрегор снова цельный, и еще крепче, чем был до того. Такое происходило в тысячах русских миров.
Он немного помолчал и продолжил:
— К тому же ты забываешь о загадочной связи планет Русского Сонма. Ну сам посуди: каким образом на миллионах разных планет с несовпадающей планетографией, порой из разных вселенных, может появиться одно и то же государство по имени Россия с практически одинаковой историей, наименованиями городов, обычаями и прочим? Каждый раз, как вспомню об этом, у меня голова начинает болеть. Причем до зонирования эти миры связи между собой не имели. Но все равно чрезвычайно похожи друг на друга.
— Я знаю об этом парадоксе, но никогда всерьез не задумывался о нем, других забот хватало, — хмыкнул Ронхин. — Вообще-то да, очень странно.
— Более чем! — усмехнулся Инхайр. — И из-за этих чертовых русских у нас столько затратных операций срывалось, что наши буквально озверели в конце концов. А тут еще вывод аналитиков, что, пока стоит Русский Сонм, нам не победить. В общем, выяснили, что перехватить контроль можно только из мира-ноль, но пройти туда не так-то просто, только через альтернативную сеть порталов, обнаруженную группой Нар ки Торка на Терре-ноль
[31]
. К сожалению, способные открыто сотрудничать с нами, невзирая ни на какое давление, отказались
[32]
. Пришлось искать другие пути. И в конце концов мы уперлись в эту вот планетку…
Он с отвращением кивнул на экран, где неспешно вращалась Х243.
— Дальше мне все известно, — покивал Ронхин. — До последнего времени дела шли неплохо, местный эгрегор начал разрушаться, но затем начались трудности. Неприятно, конечно, но, если честно, я не понимаю, какому идиоту пришло в голову, что полное уничтожение эгрегора может помочь. Это же, наоборот, может привести к закрытию пути навсегда! Такие примеры бывали, если помнишь — Этварк и Роэнн взять хотя бы. Вечно любители простых решений лезут куда их не просят…
— Мне плевать и на эту планету, и на ее эгрегор, и на наших высокомудрых аналитиков, главное, чтобы мне не аукнулось, — недовольно пробурчал Инхайр. — Выполнять приказ все равно придется, сам понимаешь. Предательства нам не простят, найдут и устранят, где бы мы ни спрятались. А я жить хочу. Поэтому давай оставим досужие разговоры и займемся делом.
Координаторы переглянулись, вздохнули и отправились переодеваться — выглядеть они всегда должны наилучшим образом. Имидж требуется поддерживать. Странно сложилась судьба двух университетских приятелей. Пошли разными путями. Один оказался в Карающем Молоте из-за лютой ненависти ко всем, кто смеет иметь недоступные человеку способности и возможности. А второй, считая, что закон превыше всего, пошел в Официальную Службу, сумев пройти отборочные тесты, что для выходца с не самой богатой и развитой планеты было почти невозможно. А потом оба встретились в Организации, в которую вошли и Молот, и Служба. В ней объединились те, кто считал, что развитие в последние тысячелетия идет неправильно, что люди должны быть выше других, а все остальные пусть знают свое место и служат истинным хозяевам жизни. И никакой Контроль и прочие иерархии не указ способным переступить через мораль ради успеха.
В рубке линкора «Арвин Ойр» координаторов уже дожидался адмирал Хельмстанг, тоже получивший приказ о начале операции.
— Все готово? — вместо приветствия поинтересовался Инхайр. — Неожиданностей не будет?
— Я не знаю, чего ждать от противника, — отрицательно покачал головой адмирал. — Глубокое сканирование сообщает, что поблизости никого нет, ни единого чужого корабля. На планете тоже все спокойно, никаких систем ПКО там нет. Разве что некие отголоски чего-то непонятного в гиперпространстве, словно на самых глубоких уровнях буря.
— Не может ли противник прятаться там? — поинтересовался Ронхин.
— Может, — кивнул Хельмстанг. — Особенно аарн любят это делать, чтобы вынырнуть неожиданно для врага.
— Вот только их нам и не хватало! — дружно вздрогнули координаторы.
— Да, с ними сражаться себе дороже, они у себя дома навоевались вдоволь, опыта хватает, — со вздохом согласился адмирал, отнюдь не являющийся таким идиотом, каким его считали. Он носил маску, полагая, что с дурака спрос меньше. — Да и оружием обладают страшным.
— Самое худшее, что с ними не договоришься, — скривился Ронхин. — Все, кто не подпадает под их моральные нормы, для них чудовища. Способен человек ради своей выгоды переступить через других, пойти по трупам — значит, он, по их меркам, уже и не человек…
— Командуйте, адмирал, — тяжело уронил Инхайр. — Давайте покончим побыстрее с этим неприятным делом.
