Фестина ничего не слышала. С сияющими глазами она опустилась на колени перед малышкой. Двое болванов из первого ряда тоже разглядывали младенца с сентиментальным выражением на физиономиях, хотя и старались скрыть это.
– Она – прекрасная, – умиротворенно пролепетала Фестина.
– Склизкая и волокнистая, – уточнила я. – Не сомневаюсь, из нее вырастет превосходная заретта, но прекрасной ее не назовешь. У тебя что-то с глазами? Или, может, с головой? Выброс гормонов?
Фестина засмеялась и встала.
– Не ревнуй, Весло. Может, во мне и зашевелились материнские чувства, но я не собираюсь сходить с ума. Просто я люблю яйца – можно сказать, обожаю – и маленькие создания, похожие на них, даже если эти создания уже вылупились. – Фестина посмотрела на призрачного человека: – Как зовут малышку?
Нимбус заколыхался. Его живот начал закрываться, укутывая дочку так плотно, что в итоге он почти потерял человекоподобную форму и сам стал похож на яйцо.
– Зовут? – повторил он. – Не спрашивай меня, я всего лишь отец. Я и собственное имя не сам выбирал, и дочкино от меня тем более не зависит.
– Нужно назвать ее Весло, – сказала я. – Тогда во всех мирах ее ждет восхищение и уважение.
– Нет, – заявил Уклод. – Я нарекаю ее «Звездной кусакой». Решение окончательное.
Он оглянулся, сверкая глазами; видимо, ожидал, что мы будем возражать. Ладжоли с видом одобрения положила руку ему на плечо. Нимбус молчал, и я решила, что мне тоже стоит придержать язык. Приятно, конечно, было бы думать о подрастающей малышке, носящей мое имя… но мало ли кому чего хочется? Желания не всегда исполняются. И новая «Звездная кусака» – это почти так же хорошо, как новая Весло.
Почти.
ИСТОРИЯ БОЛЬНОГО ДЕРЕВА
Мы шли по коридору мимо закрытых дверей с нарисованными на них деревьями. Фестина объяснила, что эти растения – гемлоки, поскольку название корабля – «Королевский гемлок».
Дерево семейства сосновых, произрастает на Тихоокеанском побережье Северной Америки от Калифорнии до Британской Колумбии (западное побережье Канады). Достигает 60 м в высоту.
Не так давно это был флагманский корабль самого адмирала Александра Йорка, того ужасного злодея, которого Фестина убила. Я спросила, получила ли она корабль в качестве трофея… ну, как захватываешь имущество врага, когда убиваешь его. Но у них на флоте дело обстоит иначе. Фестина объяснила, что после смерти Йорка имела место «большая чистка», в результате которой бывшие члены экипажа «Королевского гемлока» были смещены и понижены в звании как замаранные близостью к покойному адмиралу. Это привело к тому, что корабль почти опустел… и высокопоставленные адмиралы тут же попытались наводнить его служащими из числа своих собственных лизоблюдов. Такая у них в Адмиралтействе любимая игра – каждый старается захватить как можно больше власти, завладевая, в частности, кораблями, чьи экипажи преданы только лично им, а не всему флоту. Такие корабли можно использовать и в личных целях – вроде тех, например, ради которых они сейчас летели к Мелаквину. Их послали на мою родную планету, чтобы скрыть правду; и неважно, что «официальные» обязанности требовали их присутствия в другом месте.
Над «Королевским гемлоком», однако, ни одному адмиралу не удалось взять верх. Новый экипаж представлял собой сборище людей, преданных самым разным адмиральским группировкам, в результате чего корабль потерял возможность служить прикрытием для их злодейских планов: стоило одному адмиралу попытаться что-то тайно провернуть, как прислужники остальных тут же докладывали своим хозяевам. В такой ситуации «Королевский гемлок» не мог служить орудием продажных интриганов… Короче говоря, Совет отдал его под начало Фестины Рамос. Если ничего больше поделать нельзя, то, по крайней мере, пусть все эти шпионы не спускают глаз с моей подруги.
– Значит, мы окружены подлыми шпионами? – шепотом спросила я, с подозрением поглядывая на вышагивающих позади болванов.
– Совершенно верно, – ответила Фестина и, повернувшись к командиру болванов, спросила: – Сержант, в чьем ты списке?
– Адмирала Ванг, мэм, – отсалютовал сержант. Фестина улыбнулась и посмотрела на меня.
– Каждый раз он называет другое имя. Это у нас такая маленькая шутка. – Она снова обратилась к главному болвану. – Хороший способ заставить меня расслабиться, верно, сержант? А потом – раз, и нанести удар в спину.
– Как скажете, адмирал. – И снова последовал салют.
АПАТИЯ ПРЕДАТЕЛЕЙ
Дверь распахнулась; Фестина взмахнула рукой, приглашая нас войти.
– Конференц-зал; – сказала она. – Нам многое нужно обсудить.
Когда все, в том числе и болваны, вошли, она сказала, обращаясь как бы в пространство:
– Капитан Капур?
Спустя мгновенье мужской голос произнес:
– Да, адмирал?
– Мы в конференц-зале. Можете присоединиться к нам?
– Если поблизости вражеский корабль, я предпочел бы оставаться на мостике.
– Хорошо, капитан… Но, прошу вас, слушайте нашу беседу и в любой момент высказывайте свое мнение.
– Спасибо, адмирал. Хотите, чтобы встреча происходила в условиях секретности?
Задумавшись на мгновенье, Фестина ответила:
– Нет. Если мы будем делать из нашего совещания тайну, все шпионы на борту попытаются разузнать, что произошло, и перестанут выполнять свои непосредственные обязанности. – Она со вздохом оглядела нас. – Клянусь, иногда мне хочется схватить интерком и заявить: «Внимание всем шпионам, тайное совещание в конференц-зале "С" будет транслироваться по каналу пять». Или записывать каждое свое слово и торговать видеочипами, а выручку перечислять в Мемориальный фонд флота. Может, хоть тогда шпионы перестанут наводнять корабельные компьютеры вирусами-соглядатаями. Недавно при попытке взломать нашу защиту кто-то вывел из строя все жизненно важные системы.
Уклод фыркнул.
– Если вы будете действовать в открытую, этого все равно не предотвратить, мисси. Если бы я был шпионом, а вы все делали бы на публике, я бы точно не сомневался, что вы скрываете по-настоящему важные сведения. И перерыл бы все в поисках этих сведений.
– Ты бы, может, так и поступил, – ответила моя подруга, – но лишь потому, что у Унноров существует своя рабочая этика. Сомневаюсь, что шпионы на «Гемлоке» столь же ревностно относятся к своим обязанностям. В наше время почти никто не способен проявлять инициативу. И, уж конечно, не эти лизоблюды, шпионящие в интересах адмиралов.
– Похоже, у твоих шпионов устали мозги, – вмешалась я.
Фестина наклонила голову и устремила на меня взгляд ярких зеленых глаз.
– Кстати, об усталых мозгах… – Так и не закончив предложения, она несколько мгновений пристально смотрела на меня. Я ответила ей таким же взглядом, изо всех сил пытаясь выглядеть так, словно выражение «усталые мозги» не имеет ко мне никакого отношения. В конце концов моя подруга пожала плечами. – Ладно, давайте поговорим.
