Старый губернатор Юрий Долгоруков умер, будучи избранным на третий срок, не дотянув до очередных выборов два года. Досрочные выборы в администрации решили не проводить, на Венере не та жизнь, чтоб нарушать распорядок. Назначили исполняющего обязанности губернатора — какого-то Родиона Стрельцова. В южной части Ольговой Земли и.о. губернатора не признали, заявили, что им Стрельцов не нужен. Потребовали досрочных выборов. Стрельцов отказал. Тогда в Юганске народ сам провел выборы, и назвал своего губернатора. Им стал Антон Хохлов, довольно часто мелькавший в земной прессе, вроде приятный человек. Когда из Ольжичей, столицы колонии, потребовали объяснений, Хохлов заявил, что обязан отчитываться только перед избравшим его народом, а продажная администрация Долгорукова-Стрельцова ему не указ. Стрельцов пригрозил силовыми мерами, юганцы ответили, что будут сопротивляться до последнего. Бардак, в общем. В довершение стало известно, что американцы и европейцы готовы ввести в нашу колонию свои войска — “миротворческие”. Вроде как для того, чтобы русские не предоставили свою территорию в качестве базы террористам-венколам.
— А студентов мобилизовывать будут?
— Ни о какой досрочной мобилизации официальные источники не сообщали, — громко и почти с торжеством сообщил Филька. — Союз Независимых Государств имеет регулярную армию, силами которой порядок будет восстановлен. Некоторые прогнозисты предполагают серьезные разрушения промышленных и жизнеобеспечивающих комплексов, так что вполне вероятно, что там будут востребованы специалисты, которых готовит наша Академия. Но это коснется только выпускного курса, и ни о каком их участии в военных действиях, равно как и о досрочном выпуске, не может быть и речи. Они туда поедут только после того, как будут проведены досрочные выборы, которых требует народ. Партия и МолОт приложат все усилия, чтобы все студенты Академии не прервали обучения по причинам, не связанным с успеваемостью. А потому, если кто-то из вас получит повестку в военкомат, настоятельно рекомендую предварительно зайти ко мне в комитет.
Оля по наивности решила, что Филька предупредил на всякий случай, но на третьей паре ребята не выглядели успокоенными. Павел сказал, что всю эту политинформацию Филька затеял с одной целью: ненавязчиво так предложить свою помощь в откосе от армии.
Отнеслись все к этому по-разному. Павел и Черненко, например, почти не переживали. Если только Черненко, но не с тем “знаком”, если можно так выразиться.
— Знаешь, Оль, — говорил он, — я армии не боюсь. Это нормально для мужчины, служить в армии. Я не маменькин сынок. Но чего я действительно боюсь — что меня отправят в какую-нибудь земную часть строить дачи генералам. Лучше сейчас, на Венеру. Там все понятно. Там будет оружие, будет враг, будет цель. И там я не буду бесплатной рабочей силой, волом без права голоса.
После уроков Оля пошла искать лаборантскую Якова: он же тоже четверокурсник, должен знать какие-то подробности. Ее отправили в 308-ю аудиторию. Оля переступила порог и не сразу поняла, куда попала. Это было большое полутемное помещение, длинное как трамвай, с центральной двухрядной столешницей рабочих мест. Напротив окон стоял камин, электрический, но с красивой голографической заставкой под натуральное пламя. Около камина несколько стульев были сдвинуты в ряд, и на них, как на диване, полулежал совершенно незнакомый парень — ноги на рабочей столешнице, в одной руке сигарета, в другой книжка. Яков сидел по-человечески, на стуле. И наблюдал за Олиной реакцией. Почему-то она подумала, что Илья уже хохотал бы, заметив, как у нее вытянулось лицо. А здесь никто не проронил ни звука. Незнакомый парень встал и закрыл дверь на доску, как на засов. Потом картинным движением отбросил назад длинные светлые волосы, падавшие на лоб философа, и все так же молча вернулся на свое место.
Яков наконец-то снисходительно рассмеялся, увидев, что Оля опешила. Поздоровался за руку, представил незнакомому парню. Того звали Виктором. Подставил Оле стул к камину.
Оля спросила, что они думают — будут старшекурсников отправлять на Венеру или нет?
— Не грузись, — посоветовал Виктор. — На Венере раз в пять лет заварушка. Как выборы, так и заварушка. Это при том, что губернаторов там выбирать особо не из кого. Кто живет на Венере? Всякий сброд и надсмотрщики, которые называются “администрация”. Вольных поселенцев, которых по телеку рекламируют, четыре с половиной процента. Все понятно, да? Губернаторов там не выбирают. Их назначают. Здесь, в Кремле. А там людей ставят перед фактом — вот вам человек, он будет хорошим губернатором, надо его выбрать.
— Но почему ж тогда…
— Да потому, что в Кремле представлены интересы не одной, а нескольких фракций, только и всего. В общем, это все политика.
— И чем все это кончится?
— Пшиком, — уверенно сказал Яков. — Хохлов — ставленник Партии. Просто выскочил раньше времени. Но это уладят. Скажут, что народ разволновался, испугался, что ему навяжут Стрельцова, потом проведут выборы, на этот раз законные, и утвердят Хохлова.
— А чей ставленник Стрельцов?
Ребята переглянулись. Ответил Виктор:
— Ничей. Я тут года три назад начал собирать досье на всяких известных людей, так вот, Стрельцов — сам по себе. И если б на Венере была возможность провести действительно справедливые выборы, победил бы Стрельцов. Он единственный из администрации, кого там знают все. И кого почти не знают на Земле. У него там серьезный авторитет.
— Да какой авторитет, — насмешливо скривился Яков. — Никому он там не нужен. За ним не стоят ни Партия, ни олигархи, ни Кремль, ни американцы. Он не политик. А там нужен политик. Так что максимум через полгода его привезут сюда, устроят показательный судебный процесс по делу о превышении полномочий, навешают на него чего пострашней и отправят на ту же Венеру, только уже в роли осужденного.
Оля открыла рот, но Яков опередил ее замечанием, что о политике спорят только некрасивые женщины. Оля заткнулась.
Яков с Виктором рассказывали множество веселых историй, Оля смеялась от души.
— Знаешь, что такое женские тайны? — спросил Виктор, когда Оля кокетливо отказалась отвечать на один из его вопросов. — Сижу я тут как-то под вечер, прибегает девчонка из нашей группы, Танька. В слезах. Я ее к камину, успокаивать… Она ревет так, что тут стены дрожат. Ну, корова здоровенная, четыре меня. Спрашиваю — что случилось? Тайна. Я уж самое плохое думаю. Любимый человек женился, родственник умер, да мало ли… Полчаса успокаивал, а потом она с ревом: “Блу-у-узка мала!” Вот и все ваши женские тайны. Блузка на бюсте не застегивается, а размера побольше в магазинах нет.
Оле даже жалко уходить было оттуда после всего веселья. Но — надо.
— Ты заходи еще, — сказал Яков на прощание.
— Как получится, — уклончиво сказала Оля.
Она была уверена, что не получится. И сама об этом немного жалела, потому что здесь опять нашла ту бесхитростную атмосферу общения, которая в свое время так привлекла ее в Моравлине.
