– Сиеста, – важно объяснил Генрик.
– О-бал-деть! – захлопал глазами Филипп. – Уж не на курорт ли я попал?
– После обеда нагружаться – заворот кишок схлопочешь! Зачем Большим Братьям легионеры с больным брюхом? – недоуменно спросил его сержант.
Действительно, зачем?
– Постой-постой! – спохватился Филипп. – Большие Братья, говоришь?
– Ну да, а как же их еще звать? Тирьям-пам-памцы? Об их родное имечко и шведы с норвегами язык поломают, куда уж нам, простым российским колхозникам! Терране? Пытались, не прижилось. А так – и уважительно, и традиции соблюдены. Вам, русским, конечно, непривычно быть в роли меньших да молодших, однако ж что поделаешь?… Объективные, брат, реалии!
* * *
Сиеста тянулась часа три, и все это время друзья предавались воспоминаниям. Ностальгировали чуть не до слез. Филипп откровенно любовался на все такого же, как прежде, чудесно усатого, волосатого, горбоносого, громогласного, широкогрудого и большерукого армянина, по которому, честно говоря, очень соскучился.
А как Саркисян говорил… М-м-м, заслушаешься! Великолепное национальное красноречие накладывалось на почти неуловимый акцент и вкусно выписываемые детали. Напор горных рек и крепость столетнего коньяка. Громыхание сходящей лавины. Ярость самума и соль армянского радио. Хотя… Самум, кажется, не совсем на месте. Более того, он, кажется, совсем не из тех мест. Впрочем, не важно.
Важным Филиппу показалось вот что: занесло Генрика в Легион вследствие жутко любопытного нагромождения случайностей. Непреднамеренного, разумеется.
И пованивало от его злоключений чем-то поразительно Филиппу знакомым… А было так:
– Поехал я, понимаешь, столицу Родины проведать. Арбат там, Горбушка, то да се… Третьяковка… Малый туристский набор, в общем. Вечерком завернул в кино. Фильм кончился, я на вокзал отправился. Стою в метро, электричку жду. Рядом девушка красивая. Я, сам понимаешь, грудь развернул и хвост распушил. Пою. Она смеется, но не гонит. Хороший знак! – говорю я себе, и хвост еще краше разворачиваю, и грудь еще выразительнее округляю. Тут подходят два сержантика милицейских, под газом, по-моему, так, мол, и так, документы давай, чурка черножопая, сумку выворачивай. А сами браслеты достают. Я сумку открыл, паспорт достал, говорю им: Обратите внимание на прописку, граждане: свой я, питерский! И не чечен злой, что примечательно, а армянин зело добрый. Им, само собой, по борозде: Не вякай, носатый, тебя никто не спрашивает! А чтобы понятней мне было, дубинкой под ребра заехали. Девушка, добрый человек, пыталась вступиться за меня, так менты ее сучкой обругали и пообещали всяких неприятностей. Агрессивно так пообещали! Я за девушку обиделся, взбеленился, рожи им начистил, пистолетики отобрал. А вот рации забыл. Да хоть бы и не забыл, что, в метро телефона не найдется? Они, козе понятно, большой вой устроили в эфире. Если бы не Игорь Игоревич, с которым ты, как я понимаю, тоже знаком, крышка бы мне была обеспечена железная, возможно, даже оцинкованная… Родителям написал, что нашел отличную работу. В парижском армянском журнале Севани. Не знаю, есть ли такой? Они не поверили, конечно… Все равно открытки шлю, деньги перевожу.
Девушка? Снова девушка? Занятно! Уж не моя ли Жанна побывала в роли приманки? – подумал Филипп и поспешил поделиться с Генриком гениальным озарением, описав, насколько хватило небогатого красноречия, прекрасную блондинку.
– Вах! – восхитился Гена. – За такую принцессу не жалко и трех депутатов изувечить! До полной стерильности. Чтобы не плодились более. Нет, моя хоть и тоже хороша была, но совсем другая. Черненькая, худенькая. Татарочка, похоже.
– Может, совпадение… – засомневался Филипп.
– Не может, совпадение, а определенно, совпадение! Как у тебя только мозги поворачиваются о девушках плохо думать? Ай-ай-ай! А еще мужчина!… – Да, Генрик всегда был джентльменом в самом возвышенном, идеальном смысле слова.
– Ну, не знаю… – сказал Филипп неуверенно и задвинул свои сомнения в отдаленный и тихий уголок сознания – до поры, опять же, до времени.
* * *
– Личному составу взвода! К вечерним занятиям приступить! – скомандовал Генрик в микрофон. – Бородач, ты, как всегда, старший. Тема: Отработка десантирования в воду. Наша машина, как всегда, двойка, водила, как всегда, Петруха Меньшиков. Я сегодня с вами не поеду.
– Как всегда, – съязвил из интеркома чей-то голос.
– Я поведу новичка в арсенал! – обиженно воскликнул Генрик.
Захлопали двери.
– Отдельные оружейные комнаты в расположении взводов не положены, – разъяснил Генрик Филиппу. – Может, это и правильно. Братьям видней.
Доступ в арсенал оберегался серьезно. Хмурый дежурный, пара кошмарных собачек вроде кавказцев-переростков, куча следящей аппаратуры. Стальные двери открылись при одновременном наложении рук дежурного и Генрика.
– Наша инициатива, – сказал он. – У Братьев тут раньше разве что овцы не паслись.
Оставив позади настороженных собак и неразговорчивого дежурного, друзья вошли в прохладное и ослепительно стерильное хранилище.
В высоких шкафах за прозрачными дверями стояли внушительные орудия убийства, прекрасные эстетически, совершенные эргономически и утилитарно. Зализанные формы; никаких выступающих частей, за исключением пистолетных рукояток и объемистых коробчатых магазинов, крупный, по всей видимости, калибр.
– Штурмовой гладкоствольный карабин калибра 13,55 миллиметра Дракон! – с пафосом представил оружие Генрик. – Боеприпас – оперенный биметаллический (железо-вольфрам) снаряд, выбрасываемый скользящим электромагнитным полем со скоростью восемьсот пятьдесят метров в секунду. Наиболее эффективная прицельная дальность – до пятисот метров. Прицел – электронно-оптический, с увеличением плавающей кратности и лазерным целеуказателем. Предусмотрена работа совместно со сканером, регистрирующим движение, тепло, звук и определенный тип феромонов. Сканер, встроенный в шлем, корректируется вдобавок спутниковой космической и многоуровневой атмосферной системами слежения СКАМСС. В его памяти может храниться до двух десятков зарегистрированных целей одновременно. Основной тип снаряда – кумулятивный. Кстати, он вполне способен пробить лобовую броню легкого танка или бронетранспортера. Земного, как ты понимаешь. Специальный снаряд, по сути – ракета, с твердотопливным движителем и биотронным процессором, корректируемый СКАМСС, на четырех километрах попадет в копейку! Грязь, песок, вода и прочие пакости карабину не страшны: дульный срез постоянно заперт векторным, направленным вовне, силовым полем неопределенной пока для земного человечества природы. Батарея практически вечная – до тысячи выстрелов без подзарядки! Крайне низкий уровень шума! Почти полное отсутствие отдачи! Безупречная защита от постороннего доступа: каждый карабин имеет индивидуального владельца, в чужих руках становясь не более чем шестикилограммовой дубиной. Обрати внимание на ремень. Придумавшие его ребята имеют чертовски умные головы и большой боевой опыт: на практике с Драконом можно управляться одной рукой – начиная от ведения огня и кончая перезаряжанием. Незанятой конечностью при этом хоть пуп чеши, хоть письмо пиши, хоть мастурбируй!
