– Я всего лишь остановилась отдышаться. Ваше воображение не знает границ, мистер Гейл.
– Очень может быть.
Не уверена, что он вообще заметил насмешку. Наклонив голову, он внимательно разглядывал руку, поворачивая кисть в разные стороны.
– Ну вот, и когда я уже думал, что ослышался, вы вдруг выскочили из кустов, точно олень во время гона. Поэтому я вас и схватил. Чистый рефлекс.
– Ясно. Полагаю, то, как вы вырвали у меня фонарик прежде, чем я успела что-либо разглядеть, тоже было чистым рефлексом?
– Безусловно, – деревянным голосом отозвался он.
– И то, что, даже разглядев, кто я, вы все равно продолжали действовать как... как гестапо?
Никакого ответа. Теперь я могу лишь предположить, что возбуждение и мгновенный испуг выбросили мне в кровь слишком много адреналина. Наверное, я немножко зарвалась. Помню, меня саму слегка удивляло, что я ничуть не боюсь своего собеседника. На каком-то уровне, должно быть, я объясняла свое бесстрашие тем, что этот человек (несмотря на сомнительное участие в авантюрах, которые Годфри назвал контрабандными вылазками) вряд ли являлся опасным преступником и явно не собирался делать мне ничего плохого. На сознательном же уровне говорила себе, что пусть меня повесят, если я соглашусь покорно отправляться домой, даже не выяснив, что тут происходит. Это уже слишком тесно затрагивало меня, чтобы не обращать внимания. Зачарованного мыльного пузыря как не бывало. Я начала подозревать, что его вообще никогда не существовало на свете.
Так что я спросила – таким тоном, словно вопрос носил чисто академический интерес:
– Мне бы все-таки хотелось знать, почему вас так волнует, где я была? Или то, что я могла узнать вас? Или, быть может, мне не полагалось видеть ваших спутников?
Несколько секунд мне казалось, что он не собирается ничего отвечать. Где-то в лесу несколько раз глухо прокричала сова. Лягушка в заводи попробовала было подать голос, но потом испугалась и снова нырнула.
– Спутников? – тихо переспросил Макс Гейл.
– Людей, которые прошли мимо, пока вы меня держали.
– Вы ошибаетесь.
– О нет, вовсе не ошибаюсь. Там был кто-то еще. Я видела его на тропе как раз в тот момент, когда вы на меня набросились.
– Тогда, наверное, не только видели, но и узнали. Это был Адони, наш садовник. Если не ошибаюсь, вы с ним уже встречались?
Вы бы и не заподозрили, что он лжет или хотя бы о чем-то умалчивает. Он говорил этаким прохладным светским тоном, словно желая поставить зарвавшуюся девчонку на место. Я почувствовала, как в крови у меня снова с опасной силой забурлил адреналин, а Макс Гейл хладнокровно добавил:
– Он всегда ездит со мной на рыбалку. В чем дело? Вы мне не верите?
– Да нет, – умудрилась ответить я самым приятным голосом, – просто удивляюсь, почему вы не пристали к берегу в вашей части бухты. Довольно странно возвращаться оттуда по этой тропинке – если, конечно, вы просто ловили рыбу.
– Ветер поднимался, так что было проще пристать с другой стороны мыса. А теперь, с вашего позволения...
– Вы хотите сказать, – переспросила я, – что оставили свою яхту на нашей стороне мыса? Должно быть, еще и пришвартовались к нашему причалу? Не слишком ли смело? Думаю, мистер Гейл, вам лучше немедленно снова спуститься вниз и убрать ее оттуда. Мы на вилле Форли не любим нарушителей.
Последовала короткая, напряженная пауза. Затем Гейл неожиданно рассмеялся:
– Отлично. Очко в вашу пользу. Но не сейчас. Уже поздно, а мне еще надо кое-что сделать.
– Полагаю, вам надо еще помочь Адони перенести домой рыбу? Или будет более правильно назвать это «добычей»?
Это его пробрало. Можно подумать, я его ударила. Он резко дернулся, не в мою сторону, но мышцы у меня разом напряглись, и, кажется, я даже отшатнулась на шаг. Теперь я сама не понимала, как это могла счесть Макса Гейла всего лишь бледной копией его отца. И вдруг мне стало очень страшно.
– Вам нечего волноваться, – быстро проговорила я. – Я не собираюсь вас выдавать! Зачем это мне? Мне до этого вовсе нет никакого дела, но, понимаете, ужасно неудобно чувствовать, что ты по уши увяз в чем-то, и потом узнать, в чем именно! Ну да, я все знаю, догадаться было не так уж трудно. Но я никому ничего не скажу – мне слишком дороги Миранда и ее мать и, коли уж на то пошло, ваш отец, чтобы вновь вызывать сюда полицию, которая станет задавать кучу вопросов. Какое мне дело до того, в чем вы замешаны? Но вот до Адони мне дело есть... Вы знаете, что он собирается жениться на Миранде? Зачем было втягивать еще и его? Разве и так мало неприятностей?
После того первого, невольного движения мой собеседник слушал молча, без единого жеста или комментария, но я видела, что он не спускает с меня глаз, сощуренных и внимательных в тусклом сумраке ночи. Когда я наконец умолкла, он едва слышно спросил:
– О чем, во имя всего святого, вы говорите?
– Сами прекрасно знаете. Полагаю, бедный Янни так и не выполнил ту работу, на которую отправился прошлой ночью, так что сегодня вы сами поплыли к албанскому побережью, чтобы ее выполнить. Я права?
– Где... где вы набрались подобных фантазий?
– Фантазий, скажите на милость, – возмутилась я. – Годфри Мэннинг мне сказал сегодня утром.
– Что?!
Если в прошлый раз я его просто задела, то теперь сразила наповал, в самое сердце. Одно-единственное короткое слово заставило меня снова попятиться, но Гейл шагнул вслед за мной. Я наткнулась спиной на дерево и слепо метнулась в сторону – наверное, собираясь бежать, но он проворным движением поймал мое запястье и крепко сжал, не больно, но так, что я не могла бы вырвать руку без борьбы, а скорее всего, даже и тогда.
– Мэннинг? Он вам сказал?
– Пустите!
– Нет, подождите минутку. Я не сделаю вам ничего плохого, не бойтесь. Но вам придется ответить мне. Что сказал Мэннинг?
– Пустите, пожалуйста!
Он немедленно повиновался, и я принялась растирать запястье, хотя мне было нисколько не больно. Но теперь меня так и трясло от страха. Случилось нечто такое, что изменило весь характер сцены: на смену легкому, непринужденному обмену милыми колкостями пришло что-то настойчивое, резкое и даже угрожающее. А причиной подобной перемены было имя Годфри.
– Что он сказал вам? – повторил Гейл.
– Про Янни? Что он был контрабандистом и, скорее всего, у него был «сообщник» или как там вы это называете, который привозил ему товар, и что он, Годфри, надеется, полиция не станет ворошить все это дело, потому что Спиро тоже был в нем замешан и если это выплывет наружу, то Мария очень огорчится.
– И все?
– Да.
– Когда он вам это сказал?
