– Сперва поверни его головой в открытое море, просто на всякий случай... Давай же, старина, поворачивайся... Ну вот. Отлично. А теперь держись, моя радость, я постараюсь побыстрей.
Дельфин недвижно лежал у меня на руках, вялое открытое дыхало еле-еле приподнималось над водой, тело тяжело покачивалось, совсем как давшая течь лодка перед тем, как пойти ко дну.
– Теперь с тобой будет все хорошо, – зашептала я ему еле слышно. – Ты ведь в море... в море! Теперь тебе нельзя умирать... никак нельзя...
– Перестань паниковать, – раздался с другой стороны дельфина обнадеживающий и жизнерадостный голос Макса. – Святой Спиридион приглядывает за своими питомцами. Бедный зверюга слегка вымотался, верно? Тем не менее, да сохранят его небеса именно таким, пока я не сниму с него эту чертову веревку. Замерзла?
– Не очень, – стуча зубами, отозвалась я.
Когда он снова склонился над веревкой, мне показалось, что дельфин чуть заметно пошевелился. В следующий момент я уже была уверена в этом. Под кожей начали перекатываться бугорки мышц, по могучей спине пробежала медленная дрожь, плавник дрогнул, пробуя воду, хозяйски опираясь на нее, обретая вес...
– Он шевелится! – восторженно вскрикнула я. – С ним все хорошо! Ой, Макс, скорее! Если он сейчас рванет...
– Если он сейчас рванет, мы уплывем вместе с ним. Веревка мокрая, ничего не получается, придется резать. Дай нож, пожалуйста.
В тот миг, когда он запустил лезвие ножа под веревку и принялся перепиливать ее, дельфин вдруг ожил. Огромные мускулы сократились, коснулись меня раз, другой, а потом я увидела, как подрагивают массивные плечи. Щель для воздуха сомкнулась.
– Быстрее! – настойчиво заторопила я. – Сейчас уплывет!
Дельфин плавно выскользнул у меня из рук. Холодная волна окатила меня по шею, огромное тело одним божественным нырком ушло под воду, в сторону открытого моря. Макс сдавленно чертыхнулся, рядом со мной раздался второй всплеск и плюх – это мой спутник, в свою очередь, с головой окунулся в воду. Меня омыла вторая волна, так что я зашаталась, чуть сама не свалившись, и на один ужасный миг испугалась, как бы дельфин не уволок крепко вцепившегося в веревку Макса за собой в море, точно пескаря на леске. Но когда я наконец обрела равновесие и попятилась на отмель, Макс вынырнул рядом со мной и выпрямился по пояс в воде, с обрезанной петлей в руке. Свободный конец веревки болтался рядом. Я схватилась за него, чуть не плача от радости и восторга.
– Ой, Макс!
Тут я снова оступилась, и его насквозь мокрая рука подхватила меня за талию. Я даже не обратила на это внимания, не сводя глаз с темной, залитой звездным светом морской дали, где горел и переливался, медленно тая во тьме, сияющий след длинных ликующих прыжков и изгибов.
– Ой, Макс... Гляди, вон он плывет, видишь свечение? Вон там... ой, исчез. Уплыл. Ну разве не чудесно?
Во второй раз за эту ночь меня схватили и насильно заставили замолчать – но на сей раз это были губы Макса. Они оказались холодные и соленые, и поцелуй длился целую вечность. Мы промокли до нитки и замерзли, но там, где наши тела соприкоснулись и прижались друг к другу, я ощутила жаркое тепло его тела и быстрый ток крови. Мы оба были все равно, что обнаженные.
Наконец он выпустил меня. Мы стояли, не сводя друг с друга глаз.
Я усилием воли заставила себя выйти из транса.
– Что это было? Штраф за розы?
– Вряд ли. Назовем это кульминацией бурной ночи. – Макс откинул мокрые волосы со лба, и я увидела, что он ухмыляется. – Отдых воина, мисс Уоринг. Вы не против?
– Сколько угодно.
«Не принимай этого всерьез, – думала я, – не принимай всерьез».
– Вы с Адони, похоже, долго рыбачили.
– Еще как долго. – Похоже, он вообще не думал о том, как воспринимать все произошедшее. Голос его звучал радостно и откровенно самодовольно. – Собственно говоря, это разрядка чувства, нараставшего целую неделю. А ты не заметила? Отец уследил.
– Твой отец? После нашей первой встречи? Я тебе не верю. У тебя был такой вид, как будто ты готов меня линчевать.
– Мои чувства, – произнес Макс, осторожно выбирая слова, – лучше всего описать как смешанные. И, проклятие, если ты не бросишь привычки приближаться ко мне непременно в полураздетом виде...
– Макс Гейл!
Он засмеялся.
– Люси Уоринг, тебе не говорили, что мужчины всего лишь люди? А в некоторых из них человеческого чуть-чуть больше, чем в прочих.
– Если ты называешь это человеческим, ты себе льстишь.
– Ну ладно, милая, назовем это штрафом за розы. Ты ведь собрала целую охапку, верно? Вот и чудесно. Иди-ка сюда.
– Макс, ты невозможен... Из всех самодовольных... Нет, это просто смешно! Выбрать такое время...
– Ну, любовь моя, поскольку ты испускаешь искры, как кошка, всякий раз, как я к тебе подхожу, то что мне оставалось, кроме как не окунуть тебя сперва?
– Сразу видно, как много ты смыслишь в электричестве.
– Угу. Нет, подожди еще минутку. А то твоего заряда хватит на смертельную дозу, верно?
– Если на то пошло, так ты и сам способен взорвать пару снарядов... Ради бога, мы, наверное, с ума сошли. – Я оттолкнула его. – Давай выйдем на берег. Мне бы хотелось умереть вместе с тобой и быть похороненными в одной могиле, но только не от воспаления легких, это не романтично... Нет, Макс! Признаю, что задолжала тебе все, что захочешь, но давай сочтемся на суше! Ради всего святого, идем на берег.
Он снова засмеялся и выпустил меня.
– Ну ладно. Идем. О боже, я утопил веревку... нет, вот она. И за нее тебе тоже придется платить, позволь заметить: моток новой прекрасной веревки, шестьдесят футов...
– Ты тут не один такой. Это платье стоило пять гиней, а босоножки – три фунта пять шиллингов, и не думаю, что им суждено когда-нибудь стать такими, как прежде.
– С превеликой охотой заплачу за них, – радостно заявил Макс, останавливаясь по колено в воде.
– Не сомневаюсь, но это счет не тебе. О, милый, не сходи с ума, вылезай!
– Жалко. А кто, по-твоему, улаживает дельфиньи счета? Аполлон или святой Спиридион? На твоем месте я бы выбрал Аполлона. Правда, если ты потеряла бриллиант твоей сестры, это здорово раздует счет.
– Дьявол! Ой, нет, вот он. – Огромное кольцо сверкнуло голубым светом в звездных лучах. – Ох, Макс, серьезно, большущее спасибо. Ты был великолепен. А я вела себя как полная идиотка! Как будто ты когда-нибудь мог...
Его рука предостерегающе сжалась на моем запястье, и в ту же секунду я заметила огонек, крохотный пляшущий огонек как от электрического фонарика, плывущий над тропой от виллы Рота. Вот он метнулся на скалы, помедлил на пришвартованной лодке (и я впервые разглядела ее название – «Ариэль»), скользнул по воде и наконец высветил нас, жалких и мокрых, шлепающих по отмели к берегу. Правда, к тому моменту мы с Максом находились уже футах в четырех друг от друга.
