И неудивительно, подумала я. Сердце у меня забилось чаще.
– Продолжай. Так что он нашел?
Лицо девушки на миг стало торжественно-серьезным, а потом просветлело.
– Он нашел доказательства.
Я так и подпрыгнула.
– Доказательства?!
– Он так сказал. Я сама не думаю, что тут нужны какие-то доказательства, но он сказал именно так.
– Миранда! – Услышав, как пронзительно зазвучал мой голос, я постаралась взять себя в руки. – Объясни, пожалуйста. У меня нет ни малейшего представления, о чем ты говоришь. Доказательства чего нашел Адони?
– Доказательства святого Спиридиона и его чудес.
Я снова опустилась на стул. Миранда торжественно глядела на меня. В наступившем молчании я чувствовала, как сердцебиение постепенно вновь приходит в норму. Меня разбирало полуистерическое желание расхохотаться, но я сумела сдержаться.
Наконец я ласково произнесла:
– Ну, продолжай. Скажи-ка... нет-нет, не суетись, я уже доела, спасибо. Послушай, а как ты смотришь на то, чтобы принести кофе, а потом сесть тут со мной и рассказать все по порядку?
Она торопливо вышла, но, когда вернулась с кофе, наотрез отказалась выпить его со мной или хотя бы присесть, а осталась стоять за спинкой стула, судорожно вцепившись в нее и явно умирая от нетерпения выложить мне свою историю.
Я налила себе кофе.
– Рассказывай. Так что насчет святого?
– Вы же были на процессии в Вербное воскресенье.
– Да.
– Тогда вы, верно, знаете про святого, покровителя нашего острова?
– Да, знаю. Я очень много читала про этот остров, прежде чем приехать сюда. Он ведь, если не ошибаюсь, был епископом Кипра, которого замучили римляне, а после смерти тело его набальзамировали и возили с места на место, пока оно не попало на Корфу. У нас в Англии есть похожий святой, его зовут Катберт. Существует множество легенд про него и чудеса, которые творит его тело.
– И в Англии тоже? – Было совершенно очевидно, что Миранда и поверить не могла, что столь холодная и туманная страна могла похвастаться чем-то таким согревающим душу, как настоящий святой. – Тогда вы понимаете, что мы на Корфу еще детьми учим все про нашего святого и много историй про всякие чудеса. И все они – правда. Я это знаю.
– Ну конечно.
Она сглотнула.
– Но есть и другие истории, – истории, которые сэр Джулиан рассказал мне о святом, а я никогда раньше их не слышала. Он – мой roumbaros – рассказы вал нам кучу сказок, когда мы были детьми, Спиро и я. Он очень ученый человек, такой же ученый, как papas (священник), и знает много преданий про Грецию, все, что мы учим в школе, про Перикла, и Александра, и Одиссея, и Агамемнона, а еще истории про нашего святого, которые произошли много-много лет назад на этом самом месте, которые papas никогда нам не рассказывал. Их я раньше не слышала.
Она замолчала.
– Да? – сказала я, хотя уже знала, что последует дальше.
– Он нам рассказал, как здесь в пещере жил святой, и с ним его дочь, принцесса, очень красивая. Ему подчинялись ангелы и демоны, и он много колдовал, поднимал и прекращал бури и спасал потерпевших крушение моряков.
Тут она снова замолчала, теперь с сомнением.
– Правда, насчет дочери мне все-таки не очень верится. Святой ведь был епископом, а у них не бывает дочерей. Наверное, она была святой монахиней... Возможно ли, чтобы сэр Джулиан чуть-чуть перепутал?
– Очень даже возможно, – согласилась я. – А эту дочь звали Мирандой?
– Да! Меня назвали как раз в честь этой святой женщины, корфиотки! Так значит, вы тоже знаете эту историю?
– Отчасти. – Я гадала про себя, слегка даже пугаясь этой мысли, как именно могла исказиться в сознании Миранды причудливая и богатая шекспировская теория сэра Джулиана. – В английской истории мы зовем его Просперо, и он был волшебником, но не епископом, а герцогом, родом из Милана, в Италии. Так что, понимаешь, это просто-напросто...
– Он жил в пещере за лаймовой рощей вдоль подножия утеса. – Она махнула рукой на север, и я узнала смелое толкование сэра Джулиана относительно места действия «Бури». – И там занимался всем своим колдовством, но в старости обратился к Богу и утопил свои книги и магический жезл.
– Но, Миранда... – начала я, однако тут же осеклась.
Не время вылавливать расхождения между этой историей и историей епископа Кипра, который (не говоря уже обо всем прочем) уже несколько лет почил в бозе к тому времени, как его тело попало на остров. Я надеялась, что ее слова помогут объяснить, как это легенды вырастают вокруг одной центральной фигуры, точно кристаллы квасцов вокруг нити.
– Да? – повторила я.
Девушка перегнулась через спинку стула.
– Адони говорит, что мистер Макс делает из этой истории пьесу, как... – Она порылась в памяти и, как настоящая гречанка, выудила наилучший пример: – Как «Эдип», это пьеса о старых богах, ее играют в Афинах. Я спросила сэра Джулиана об этой пьесе, а когда он мне ее рассказал, сказала, что ее должны знать священники, потому что я о ней не слышала, и papas в моей деревне тоже не слышал, а ему непременно надо ее рассказать, чтобы он мог спросить у епископа. Почему вы улыбаетесь, мисс Люси?
– Да нет, ничего. – Я думала, что, в общем-то, мне вряд ли стоит волноваться. В конце-то концов, это ведь греки изобрели цинизм. Каждый грек рождается с пытливым умом, точно так же, как каждый фокстерьер – с пронырливым характером. – Продолжай. Так что ответил сэр Джулиан?
– Засмеялся и сказал, что эта история – с волшебством и книгами – не настоящая правда, или, может быть, лишь отчасти правда, измененная временем, и что поэт, который ее написал, добавил туда всякие вещи из других историй или из головы, чтобы она стала еще красивей. – Миранда пылко поглядела на меня. – Так бывает. Мой roumbaros говорит, что это вроде истории Одиссея – это еще одна история нашего острова, которую мы учим в школе, но вы ее не знаете.
– Знаю.
Девушка остолбенела.
– Вы тоже ее знаете? А все англичане такие ученые, мисс Люси?
– Это очень знаменитая история, – рассмеялась я. – Мы тоже учим ее в школе.
Миранда чуть не задохнулась. Вот это действительно слава!
– Мы учим все ваши греческие предания, – продолжила я. – Знаешь, рассказ сэра Джулиана про волшебника, может, и заключает в себе крошечную частицу правды, вроде легенд об Одиссее, но, честно говоря, думаю, что не больше. Я уверена, он вовсе не хотел, чтобы ты поверила в каждое слово. Та история, которую он тебе рассказал и к фильму по которой мистер Макс пишет музыку, просто что-то вроде поэтического вымысла и, скорее всего, не имеет с настоящим святым Спиридионом ничего общего. Ты сама должна понять, что та часть про пещеру и принцессу не может быть правдой...
