Я посмотрела на список, который держала в руке. Там было указано еще несколько вещей, к счастью написанных по-французски. Я, старательно произнося французские слова, зачитала список: зубной порошок, шампунь, кому-то (надеюсь, кислолицей Альбертине) мозольный пластырь и йод, и так до конца списка, завершающегося неизменным аспирином, одеколоном и тем, что миссис Седдон называла просто «мои пилюли».
— И еще таблетки для миссис Седдон, — наконец сказала я.
Аптекарь показал мне бутылочку с аспирином.
— Нет, другие. — Я ведь не должна была знать, как по-французски «астма», и действительно понятия не имела, как будет «антигистамин». — Пилюли для ее груди.
— Вы же покупали их на прошлой неделе!
— Не думаю.
— А я знаю точно, что покупали!
Он сказал это коротко, почти грубо, но я не обратила внимания на его слова.
— Может быть, ей нужно еще? — вежливо возразила я.
— Если вы покупали таблетки на прошлой неделе, ей должно хватить.
— Вы в этом уверены, мсье? Она записала их сегодня собственной рукой!
— Она дала вам бумагу... рецепт?
— Нет, — призналась я.
— Я сказал вам, что она получила их на прошлой неделе, — нетерпеливо сказал аптекарь. — Вы сами взяли их. Вы тогда спешили и дали мне список вместе с рецептом мадам Седдон. Я отпустил ей таблетки. Может быть, вы забыли отдать их. У меня превосходная память — я помню, что дал вам лекарство, и, кроме того, веду записи.
— Простите, мсье. Просто не помню. Наверное, вы правы. Я подумала... о, подождите, у меня в сумке лежит какая-то бумажка. Вот, мсье, рецепт! Вуайе ву. Это он?
Я подала ему бумагу, стараясь, чтобы в моем поведении не сквозило: «Ну что, я ведь вам говорила?» И это было как нельзя более кстати, ибо он довольно ядовито сказал:
— Это не рецепт для мадам Седдон. Это рецепт сердечных капель для мадам де Вальми.
— Да? Даже не знала, что он у меня. Должно быть, он лежал вместе со списком. Спешила и не заметила его. Простите. — С видом победителя я улыбнулась ему. — Значит, вы все же дадите мне лекарство, мсье?
Он неохотно поднял глаза, похожие на устриц, и бросил на меня странный взгляд. Потом, думаю, для того, чтобы показать, что прислуга не должна спорить с солидными людьми, он надел очки и стал очень внимательно изучать рецепт. Глядя на солнечный день за окном, я ожидала, сдерживая раздражение. Он прочел рецепт снова. Можно было подумать, что я — известная отравительница Мадлена Смит, которая как бы между прочим просит отпустить ей полфунта мышьяку. До меня дошла вся нелепость ситуации, и я засмеялась:
— Все в порядке, мсье? Можете доверить мне капли? Я отдам их именно тому, для кого они предназначаются, так как не питаюсь дигиталисом, или что там у вас есть еще ядовитого.
— Да, не думаю, — хмуро ответил он и, осторожно сложив рецепт, пододвинул ко мне покупки. — Ну, вот и все. Я дам вам капли. Может быть, вы проследите за тем, чтобы мадам Седдон получила таблетки, которые я отослал ей в среду?
Собирая покупки, я заметила, что аптекарь снова как-то странно посмотрел на меня.
— И должен поздравить вас, — сухо добавил он. — Ваш французский язык стал намного лучше, мадемуазель.
— О, благодарю вас, мсье, — ответила я хладнокровно.— Я очень стараюсь и занимаюсь каждый день. Еще через три недели нельзя будет даже подумать, что я англичанка.
— Англез? — раздался позади меня мужской голос. Я удивленно оглянулась. В аптеке не было никого, кроме меня и мсье Гарсена, но в дверях, загораживая вход, стоял высокий мужчина; солнце било ему в спину, и его огромная тень, казалось, заполняла всю комнату. Он шагнул ко мне.
— Простите, но я слышал, как вы сказали: «Же сюи англез». Вы действительно англичанка?
— Да.
— О! Я... какая удача!
Он смущенно посмотрел на меня с высоты своего роста. Вблизи он уже не выглядел таким огромным, как этот гигантский силуэт, обрамленный дверной рамой и подсвеченный ярким солнечным светом, но все же его отнюдь нельзя было назвать маленьким. На нем были шорты и ветровка цвета хаки; головного убора не было, его заменяли собственные волосы, светлые и очень густые. Голубые глаза светились на загорелом лице. Руки и ноги тоже были покрыты темным загаром, на фоне которого в лучах солнца виднелись рыжеватые волоски.
Он полез рукой во внутренний карман ветровки и достал затрепанный конверт.
— Послушайте, не смогли бы вы мне помочь? Мне надо накупить кучу всяких вещей, но я не знаю, как они называются. Я не знаю почти ни слова по-французски, а вы, кажется, болтаете чертовски хорошо...
— Это вы так думаете, — решительно перебила я, — а на самом деле мсье Гарсен ни в грош не ставит мои знания.
Я лучезарно улыбнулась аптекарю, который все еще мрачно наблюдал за мной из-за коробок со слабительным. Ответа не последовало. Оставив всякую надежду, я снова повернулась к англичанину. Его не убедили мои слова.
— Однако я вижу результаты, — пробормотал он и указал на мои покупки.
— Вы бы не поверили, как это иногда бывает трудно. Но конечно, я помогу. Можно посмотреть ваш список? — улыбнулась я.
С облегчением он вручил мне бумагу, достав ее из конверта.
— Очень любезно с вашей стороны. — Его застенчивая улыбка была поистине обезоруживающей. — Обычно я должен просто бить себя в грудь, как Тарзан, и указывать пальцем.
— Вы очень решительный и смелый человек, если приехали сюда на отдых, совершенно не зная языка.
— На отдых? Я здесь работаю!
— Наемный убийца? — осведомилась я. — Или просто агент ноль-ноль-семь?
— Я... я... простите?
— Вот это. Звучит довольно странно. — Указав на список, я прочла вслух: — «Бинты — три по дюйму и полтора дюйма, клейкий пластырь, бактерицидный пластырь, мазь от ожогов, борная кислота...» Но вы забыли зонд.
— Зонд?
— Чтобы извлекать пули.
— Я всего лишь лесник, — засмеялся он. — Живу в горной хижине там, наверху, на высоте четырех тысяч футов. Мне не обойтись без перевязочных средств и всего необходимого, чтобы оказать первую помощь.
— Там настолько опасно?
— Кто его знает. Во всяком случае, я убежденный ипохондрик. Чувствую себя не в своей тарелке, если у меня нет запаса всяких пилюль, микстур и градусников.
Я взглянула на шестифутовую массу крепких костей и выпуклых мускулов:
— Да! Видно, что вам надо очень беречься, чтобы не заболеть. Вы действительно хотите, чтобы я попыталась выговорить по-французски все эти липкие и бактерицидные пластыри и мази от ожогов?
— Да, пожалуйста, будьте так добры. Хотя уверен, что единственным предметом из всего списка, который мне обязательно понадобится, будет тот, который обозначен в нем последним. А это я уж знаю, как называется, и смогу попросить сам.
