Ипполит ушел. Я рассеянно взяла чашку, но кофе совсем остыл и покрылся неаппетитной пленкой. Я поставила чашку на пол. В камине, рассыпая яркие искры, треснуло полено. В коридоре было совсем тихо. Я посмотрела на часы. Они остановились. «То мира бесконечный час... Как я осмелюсь заставить бить тот бесконечный час, когда слежу за временем в полночный час, все для тебя, мой суверен...»
— Линда, — сказал Уильям. Он подошел, сел рядом со мной на диван и взял мои холодные руки в свои. Теплые, надежные руки, сильные и нежные. — Линда, — произнес он еще раз и откашлялся.
Я пришла в себя: будто что-то холодное вдруг коснулось спины. Я выпрямилась и сказала:
— Уильям, я хочу от всего сердца поблагодарить вас за то, что вы сделали. Честное слово, не знаю, что бы я сегодня делала без вас. Я не имела никакого права просить о помощи, но чувствовала себя такой одинокой, а вы — мой единственный друг.
— Кого же звать, как не друзей, — сказал Уильям. Он выпустил мои руки. Наступило молчание. — Если вы останетесь с Филиппом, — нерешительно добавил он, — я смогу иногда навещать вас, верно?
— Не думаю, что я останусь с ним.
— Нет?
— Нет.
— Понятно. — Он встал и улыбнулся мне. — Отвезти вас на виллу Мирей на джипе?
— Нет, спасибо, Уильям. Я подожду.
— Ладно. Тогда желаю вам спокойной ночи. Увидимся перед отъездом, хорошо?
— Конечно. Спокойной ночи. И... большое спасибо, Уильям. Спасибо за все.
Я забыла о нем сразу же, как только закрылась дверь. Кто-то вышел из библиотеки. Я слышала голоса Ипполита и Рауля. Они тихо разговаривали о чем-то между собой. Сейчас они шли по коридору.
У меня сжалось сердце. Я вскочила и подошла к двери. Ипполит что-то говорил об Элоизе. Я прислонилась к стене возле двери, чтобы они не заметили меня, проходя мимо.
— ...в лечебнице, — говорил Ипполит. — Я поручил ее доктору Форе. Он позаботится о ней.
Было еще сказано что-то о «небольшой пенсии»... потом «где-нибудь подальше от Парижа, Вальми и Канна», и наконец, когда они были уже в самом конце коридора, я расслышала слова «сердце», «теперь уже недолго».
Они прошли в холл. Ипполит пожелал спокойной ночи. Я тихо вышла в коридор и остановилась там, ожидая, пока он уедет. Я вся дрожала. Леон и Элоиза отошли в прошлое, превратились в жалкие призраки, не способные даже испугать, но я должна найти в себе силы на борьбу еще с одним призраком.
Рауль что-то спросил. В ответ Седдон произнес что-то неразборчиво, я поняла только слово «уехал». Снова резкий вопрос Рауля, голос Седдона:
— Да, сэр. Несколько минут назад.
— Понятно, — мрачно произнес Рауль. — Благодарю вас. Спокойной ночи, Седдон.
Потом я поняла, о чем он спрашивал. Я забыла, что Ипполит еще здесь, что Седдон еще не ушел из холла, я бросилась бежать по коридору.
— Рауль! — отчаянно крикнула я. Стук входной двери заглушил мой крик.
Я добежала до холла и в эту минуту услышала шум мотора. Удивленный голос Седдона произнес:
— Как, это вы, мисс Мартин? Я думал, вы уехали с мистером Блейком!
Я не ответила, пробежала холл, рванула дверь и выбежала в темноту.
«Кадиллак» уже тронулся с места. Когда я добежала до низа большой лестницы, он отъезжал от дома. Я снова позвала Рауля, но он не расслышал; во всяком случае, машина не остановилась, наоборот, прибавила скорость. Я бросилась бежать за ним.
Я была не больше чем в двенадцати ярдах от машины, когда она осторожно въехала на первый поворот и скрылась из виду.
Если бы я тогда могла соображать, то ни за что не сделала бы подобного. Но я была не в состоянии рассуждать. Я знала только, что должна сказать ему то, что должно быть сказано, — иначе не смогу больше жить. И, не задумываясь, повернулась и побежала по лесной дорожке, которая коротким путем вела к шоссе.
Это была узкая тропинка, круто спускавшаяся к мосту Вальми. Я много раз ходила по ней вместе с Филиппом. Ее недавно расчистили, и ступеньки, положенные в самых опасных местах, были крепкими и широкими, но скользкими. Идти по этой тропинке ночью в туман равносильно самоубийству.
Обо всем этом я не думала. По странной случайности в кармане оказался фонарик Филиппа, и при его слабом, неверном свете я почти бежала по головокружительно крутому спуску, будто за мной по пятам гнался целый сонм привидений.
Слева я видела свет фар «кадиллака», спускавшегося по первому, самому длинному отрезку зигзага. Мотора почти не было слышно. Я пробиралась через кусты, не обращая внимания на ушибы и царапины.
Конечно, я не смогу его догнать. Он все еще подо мной, на первом повороте, лучи фар освещали северную сторону дороги, и тени деревьев, мимо которых я пробегала, плясали и ложились на тропинку у моих ног, словно спутанная сеть.
Дорога вилась змеей. Казалось, весь лес ожил и бежит рядом со мной, как в кошмаре. Машина проехала первый отрезок зигзага и готовилась преодолеть следующий поворот. В свете фонарика я увидела, что дорожка круто изгибается, спускаясь примерно на десять футов. Я решила не пользоваться ступенями, а срезать угол и почти скатилась на спине на новый извив тропинки. Таким образом я сберегла несколько драгоценных секунд, пока машина въезжала на следующий поворот.
Самым длинным отрезком зигзага был третий. Он шел налево, примерно на одном уровне, без заметного спуска. Я скользнула, ломая каблуки, к следующей лесенке и, ухватившись за перила, чтобы не упасть, побежала вниз, перескакивая через три ступеньки. Я загнала занозу в руку, но почти не заметила этого. Ветка хлестнула по лицу, едва не ослепив, но я только моргнула и побежала дальше. Вниз по ступенькам, потом поворот, кусок прямой дорожки, вымощенной камнем... свет фар повернул на север, тени вновь затеяли вокруг меня безумный танец. Они расплывались и качались, обволакивая меня нитями огромной паутины. Я задыхалась; пульсирующий шум в висках заглушал звук мотора. Я как молитву вновь и вновь повторяла слова: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». Они вертелись у меня в голове, потеряв всякий смысл.
Я не останавливалась. Еще два поворота зигзага, затем мост Вальми — и он уедет. Я сбежала с дорожки, стала пробираться между деревьями и оказалась на каменистом обрыве прямо над мостом Вальми. Я крепко ухватилась за ствол березы, которая росла у самого края обрыва. Туман, поднимающийся от реки, заклубился, пронизанный серебряным светом: «кадиллак» мягко повернул на последний поворот перед мостом.
Я стала спускаться по обрыву. Камни странно светились в свете фар, пробивавшемся сквозь туман. Возможно, я сильно расшиблась и поцарапалась. Не знаю. Помню только, что один раз поскользнулась и изо всей силы уцепилась за куст, чтобы не покатиться вниз. Я еле удержала крик — и в ту же минуту услышала скрип тормозов.
Позже я узнала, что какой-то зверек перебежал дорогу перед машиной. Мне хочется думать, что это был тот же неизвестный зверек, который выскочил на мост в ночь, когда Рауль впервые поцеловал меня. Во всяком случае, из-за него машина остановилась на несколько драгоценных секунд.
