– Да ладно тебе, только одним глазком взглянем! – настаивает она возбужденным тоном.
Мы уже прошли весь коридор и поднимаемся по лестнице, ведущей на верхний этаж, где находится спальня Леонардо. Не имея возможности остановить, я вынуждена идти за ней, в надежде помешать ей что-нибудь натворить или, еще хуже, оставить следы своего пребывания.
– Слушай, у меня из-за тебя будут неприятности, я же здесь работаю! – пытаюсь давить на жалость, совсем забыв, что тема моей работы ее мало волнует.
Дверь комнаты открыта. Сама спальня огромна, как я ее себе и представляла, похожа на номер люкс высококлассного отеля. Кровать в центре разобрана, перекрученные шелковые простыни свисают с одного конца. Повсюду – красные с золотом обои, которые отражаются бесчисленное множество раз в огромных зеркалах, расположенных по бокам от балдахина. Уютная и элегантная обстановка с ноткой фривольности. Брандолини, конечно же, не случайно поселил его здесь.
– Вот это стиль! – восклицает Гайя.
– Вот это бардак! – эхом отзываюсь я. Везде полный беспорядок. Похоже, Леонардо не очень-то беспокоится об уборке. На кресле из красного бархата десяток рубашек набросаны одна на другую, а на персидском ковре валяются две пары льняных брюк.
– Это нормально, что он такой несобранный, – говорит Гайя с умным видом, – он же артист!
– Вообще-то он повар, – отрезаю я, – и, думаю, все эти рассказы про гениев и беспорядок – полная чушь или просто предлог.
– Может быть, но в его случае это правда, – упорствует она. – Да ладно тебе! По нему с первого взгляда видно, какой он эксцентричный тип, творческая личность.
– Да ты что?! Ну значит, ты уже все о нем поняла!
– Некоторые вещи очевидны!
На тумбочке возвышается открытая бутылка «Moet & Chandon», а рядом – серебряный поднос, на котором стоят два бокала, один из них – со следами помады.
Гайя кидает на меня вопросительный взгляд, и я подтверждаю ее догадку.
– Сегодня утром с ним была женщина, и было сразу видно, что они провели ночь вместе.
Возможно, я нашла способ немного охладить ее пыл, поэтому добавляю с издевкой:
– К слову, она красивая, богатая и потрясающая. Практически недостижимая. Даже для тебя, моя дорогая, так что теперь можем идти.
– Ммм, игра становится все интересней… – Глаза Гайи загораются любопытством. Похоже, я добилась противоположного эффекта. – Может быть, это не его девушка. Иначе они жили бы вместе, разве нет? – продолжает она, цепляясь за свои догадки. – Для такого мужчины абсолютно нормально иметь любовницу.
На будущее надо бы запомнить, что, пытаясь ее обескуражить, я только подливаю масла в огонь.
Вместо того чтобы выйти из комнаты, Гайя направляется к шкафу и распахивает его. На минуту мой взгляд задерживается на пепельнице, стоящей посреди инкрустированного столика, и я замечаю в ней остатки травки. Ничего не говорю, чтобы не разжигать у Гайи еще больший интерес.
– Он фанат мятого льна! – объявляет она, высунувшись из-за одной из створок шкафа. Потом подходит к креслу, заваленному одеждой, и проводит рукой по вещам, которые надевал Леонардо, с мечтательным видом.
– Он элегантен и с хорошим вкусом. Поверь мне, это редкость в мужчинах.
– Гайя, хватит, ты меня достала! – И, отказавшись от попыток воздействовать на нее с помощью психологических уловок, говорю: – Пойдем отсюда, пожалуйста!
Подхожу к Гайе, чтобы взять ее под руку. И мои ноздри начинает приятно пощипывать насыщенный аромат, похожий на амбру. Я чувствую его очень ясно: это запах Леонардо, вся его одежда пропитана им. Вдруг я ощущаю такое смятение, как будто бы он сам здесь в этот момент. Тяну Гайю за рукав.
– Ну, перестань… Еще только минутку… – протестует она, стараясь освободиться.
Внезапно звук снаружи парализует нас. Слышен скрип закрываемой двери. О господи, Леонардо уже вернулся!
– Вот видишь?!! – рычу в панике.
Мы выбегаем из комнаты, слетаем по лестнице. Достигнув холла – с одышкой и бьющимся сердцем, – замечаем с долей сожаления, что это не Леонардо, а всего лишь смотритель дворца.
Я прихожу в себя и здороваюсь с ним, словно ничего не произошло:
– Добрый день, Франко!
– Добрый день, синьорина. Я зашел проверить. Все в порядке?
– Да. Спасибо, все хорошо, – мой голос срывается из-за недавней пробежки. – Я просто показывала палаццо подруге, которая зашла меня про-ведать.
– Здравствуйте, – говорит Гайя, взмахивая рукой в знак приветствия. Франко окидывает нас одобрительным взглядом, тем самым, которым он, я уверена, смотрит на приличных девушек.
– Хорошо, тогда я пойду, – заключает он, приближаясь к выходу, – если вам что-нибудь нужно…
– Спасибо, Франко, мне ничего не нужно. До завтра!
– До свидания!
После того как дверь закрывается, мы с Гаей смотрим друг на друга. Я умираю от желания разорвать ее на кусочки, но вместо этого чувствую, как мышцы лица расплываются в улыбке. Мы начинаем хохотать, прикрывая рот руками, как в детстве, натворив что-нибудь.
Я умираю от желания разорвать ее на кусочки, но вместо этого чувствую, как мышцы лица расплываются в улыбке.
Пытаюсь быть серьезной.
– А теперь убирайся. Понятно? – приказываю ей угрожающим тоном. И вдруг понимаю, что уже совсем поздно и мне надо наверстать все то, что я не успела сделать сегодня.
– Ладно, оставлю тебя в покое, – Гайя собирается уходить, но, прежде чем выйти, поворачивается ко мне. – Зато мы повеселились! И как всегда, благодаря мне, – говорит она, подмигивая.
– Брысь отсюда! – смеюсь я.
– До встречи, подружка!
* * *
Уже почти семь, и я смиряюсь с мыслью о том, что пора идти домой, хотя этот день и не был столь продуктивным, как я планировала. Это бесполезно и невозможно – работать с таким количеством народа, который ходит туда-сюда! Практически потеряла утро, и лишь после обеда мне удалось собраться с мыслями, но я решила пока оставить гранат. Я нанесла первый слой облачения Прозерпины – хоть это у меня получилось хорошо.
Открыв ворота, ведущие в переулок, понимаю, что напрасно не придала значения штормовому предупреждению, объявленному вчера Морским центром. Вода поднимается с пугающей быстротой. Надо было уже давно уходить, когда прозвучала первая сирена, похожая на те, что объявляют комендантский час. Но я, как обычно, уверена, что пройдет много времени, прежде чем вода начнет подниматься. Иногда наводнения вообще не случается. Однако я повела себя просто как идиотка. Резиновые сапоги, естественно, остались дома – с утра было солнце! Я их ношу с собой, только когда они не нужны, так же, как и зонтик.
На цыпочках в своих замшевых балетках я пытаюсь сделать несколько шагов по воде, которая уже начинает течь по улице, медленно, но неотвратимо. Это непросто, и когда я добираюсь до конца переулка, ноги у меня уже совсем вымокли. Можно поискать два пластиковых пакета и использовать их, привязав к щиколоткам. Но, думаю, уже слишком поздно, если принять во внимание, что за какие-то пять минут вода поднялась сантиметров на тридцать.
