Он похлопал себя по щеке, потом дотронулся до рта. Поплотнее завернувшись в халат, девушка наклонилась и коснулась губами его щеки и губ. Ворнатти улыбнулся.
— Я скажу тебе еще одну вещь, раз уж ты будешь мальчиком: чтобы сыграть роль, нужно в нее поверить. Ты должна забыть, кто ты. Наша страна кишит сплетнями и пересудами, даже о таких ничтожных бродяжках, как ты.
— Ту же ошибку совершил Критос, когда счел меня достаточно ничтожной, чтобы оставить в живых, — отозвалась она — нет, он; прорвавшаяся в голосе ярость стерла улыбку с губ Ворнатти.
* * *
Джилли, который ожидал у двери в покои барона, вошел, едва услышал стук захлопнувшейся двери. Ворнатти, задыхаясь, доковылял до кресла-каталки. Джилли взялся за ручки и повез барона к кровати. Ворнатти хохотал.
— Джилли, ты и не представляешь себе, какой приятный сюрприз под этим слоем грязи…
Дверь в ванную с грохотом распахнулась, из нее показался мальчик, облаченный в старые штаны и рубашку Джилли, из которых тот давным-давно вырос. Бросив на Ворнатти взгляд наполовину гневный, наполовину опасливый, мальчик удостоил слугу мрачным, исполненным одной лишь ярости, взором, перед которым тот отступил.
— Я устал, Джилли, — проговорил Ворнатти, воздев руки. — Я не буду ужинать.
Джилли уложил старика и отправился вслед за юношей. Тот оказался недалеко. Выйдя из покоев Ворнатти, Джилли отпрянул и прижался спиной к двери: на уровне груди на него смотрел клинок.
— Ключей было два, — проговорил мальчик. — А ты убедил меня…
— Хватит, — оборвал Джилли, слишком уставший, чтобы осторожничать. Он увернулся от меча и со стремительностью дикой кошки перехватил запястья мальчика. Тот пнул Джилли в голень. Вспомнив, как когда-то возился со вспыльчивым младшим братом, тот резко выкрутил руки, заставляя мальчишку выронить меч. Его противник продолжал борьбу, извивался и кусался, так что Джилли, подняв его за запястья, принялся раскачивать в воздухе. — Хватит, — повторил он. Такая мера всегда действовала на брата, на драчливых собак и диких кошек. Сработало и теперь. Мальчик обмяк на весу и лишь слегка подергивался.
Джилли отпустил его. Мальчик рухнул на пол и снизу вверх устремил на обидчика сверкающий гневом взгляд. Джилли поморщился.
— Извини, — бросил он и взял меч: изогнутая гарда оцарапала костяшки пальцев. Казалось, само оружие что-то нашептывает его ладони. — Вот, — сказал Джилли, — забери. — И вложил меч в руку мальчишке, пожалев, что вообще прикоснулся к оружию. Казалось, этот меч не был выкован из стали; нет, он таким и родился, без многократной закалки, сразу — и родился злобным. Возможно, он и впрямь божественного происхождения, только подобные вещи весьма редки и ревностно охраняются. Джилли сжал кулак, силясь избавиться от чувства, оставленного мечом. С растущим беспокойством он наблюдал за тем, как мальчик прячет клинок в ножны. Где ему удалось отыскать такое оружие? Джилли понимал, что спрашивать бесполезно: ответа ему не дождаться.
— Ты голоден? Обед на столе. Снова оленина. Зимой почти всегда одна сплошная оленина. К весне тебя будет от нее тошнить.
Мальчик стоял как вкопанный.
— Я не голоден, — сказал он.
— Да ты же просто кожа да кости, — возразил Джилли, попутно размышляя, обречен ли он вечно препираться с этим мальчишкой.
— Он тоже так сказал. Как будто я стану обрастать мясом, только чтобы доставить удовольствие этому развратному… — Мальчик резко замолчал, глаза его гневно сверкнули.
Джилли взял мальчика за локоть и повел в библиотеку. Ему хотелось если не подружиться с новым хозяйским фаворитом, то хотя бы сосуществовать с ним в мире — если, разумеется, крутой нрав мальчишки не станет тому помехой. Руководствуясь этой целью, Джилли сказал:
— Я знаю один способ улучшить тебе настроение.
Он провел мальчика мимо книжных полок к обледеневшим дверям. Они вышли в зимнюю ночь; теплый пар от их дыхания тянулся следом словно призрак.
Джилли нагнулся и поднял с земли горсть раскрошенного, припорошенного снегом мрамора.
— Это старая облицовка дома. А вот так я предпочитаю вымещать гнев. — Он выбрал несколько осколков, взвесил их в руке и, замахнувшись, метнул в сад словно снаряды. Камни ударились о ближайшее дерево. С веток посыпались мелкие сосульки.
Джилли подобрал еще горсть, вспоминая, как Ворнатти давал ему наказ относительно ключей и ванных комнат, и обрушил еще один дождь из сосулек на землю, топя свою вину в звоне ледяных брызг.
Следующий камень, холодный и влажный от снега, он подал мальчику.
— Представь, что ты отбрасываешь прочь свой гнев, свое недовольство. — В эту игру Джилли тоже играл с младшим братом, которого почти никогда не удавалось успокоить, зато можно было отвлечь, так что он на время забывал о своем дурном настроении.
Мальчик закрыл глаза, стиснув зубы с такой силой, что шрам вспыхнул красным, и — бросил. Описав ленивую дугу, камень несильно ударился о дерево. Каскадом брызнули сосульки. Прежде чем Джилли успел подать мальчику новый камень, соседнее дерево уже зазвенело ледяными зубчиками. А потом еще и еще, пока один-единственный кусок мрамора не устроил в саду целый ледяной ливень. Дрожали и осыпались все деревья, без исключения. Джилли судорожно глотал воздух при виде сверкающих руин, в которые мальчик обратил все вокруг.
* * *
Ворнатти, шурша бумагой, разворачивал у себя на коленях некое послание. Джилли заинтригованно следил за движениями барона. Обычно старый мерзавец передавал всю почту ему — чтобы рассортировать сплетни, счета, доклады Ариса относительно прибыли, поступившей в Итарус, и предпринять необходимые действия в ответ на редкие деловые письма. Однако же это послание было написано не на плотной антирской бумаге сливочного оттенка, как обычно, а на бумаге бледно-голубой, полупрозрачной — так что просвечивали ряды убористых букв.
— Что ты думаешь вот об этом? — поинтересовался Ворнатти, передавая Джилли письмо.
В другом углу библиотеки мальчик оторвался от изучения одной из книг Ворнатти.
— Прочти это письмо вслух, Джилли, раз оно занимает нашего юного друга.
Мальчик захлопнул книгу, не потрудившись заложить страницу. Да и зачем ему, подумал Джилли: ведь он может лишь разглядывать картинки, а не разбирать текст.
— Джилли, — предупреждающе повторил Ворнатти.
— Сэр, — начал Джилли. — Но это же из Итаруса, — удивленно заметил он. — Как вы…
— У меня немало возможностей, Джилли. На твоем месте я бы об этом не забывал. — Ворнатти прикрыл глаза. — Читай же.
— Это копия письма Критоса Ласту, — пояснил Джилли. Мальчик напряженно замер. Джилли наклонил письмо так, чтобы свет от камина лучше освещал вычеркнутые слова.
Кузен Мишель,
Я признателен Вам за то, что Вы прибыли в Итарус по моей просьбе, однако я не рассчитывал, что Вы станете терять время попусту на развлечения при иностранном дворе и оставите меня один на один с Вашим неуместно и незаконно рожденным, раздражительным сыном. Он неуправляем. Дикая собака испытывала бы большую благодарность на его месте. Бешеное животное было бы не столь свирепо. Нам пришлось запереть его в башенке на крыше, чтобы положить конец его попыткам к бегству. Если бы мы были не на Ледяном острове, он бы наверняка преуспел. Я даже не могу зайти к нему в комнату без того, чтобы не подвергнуться нападению.
