Словно чуя свою добычу, Маледикт направился в самый темный угол. Джилли последовал за юношей, замечая не толпу людей, но пистолеты в карманах пальто, ножи и мечи, висевшие на спинках стульев или брошенные на столы в качестве ставок. Повсюду вдоль стен мелькали служители — такие же громилы, как главный вышибала.
И Маледикт намеревался жульничать здесь? Джилли и прежде понимал, что это дурацкая затея, — теперь она казалась ему самоубийством.
За маленьким столиком в углу сидел Критос — один, спиной к облупленной стене. Маледикт скользнул на стул напротив.
— Что тебе нужно? — спросил Критос; его здоровый глаз помутился от вина и горя. Маледикт коснулся стола, словно ощутив все игры, что велись здесь прежде.
— Сыграть с тобой, что же еще, — ответил юноша.
Джилли встал у него за плечом, едва не вплотную, уткнувшись взглядом в напряженную спину.
— Притом, что Ворнатти дает тебе не больше денег, чем Ласт — мне? Я знаю, кто ты такой, и не стану терять времени даром. — Критос попытался встать из-за стола. Маледикт рывком двинул стол по ломаному паркету, толкнув Критоса обратно на стул.
— Ты слишком прислушиваешься к сплетням. Это признак дурака, — заметил Маледикт.
— Попридержи язык, — сказал Критос — но как-то устало, будто у него не хватало сил воспринять слова юноши как оскорбление. Джилли, наблюдавший за его лицом, подумал, что Критос собирается поставить на кон плату за ночлег.
— Наверняка у тебя есть какая-нибудь мелочь на ставку, иначе бы ты не пришел сюда, — продолжал Маледикт, наклонившись к Критосу через стол. — Я не так разборчив, как эти джентльмены. Согласен ставить не только деньги.
Критос расхохотался — хрипло и безрадостно.
— С чего бы? Что я могу у тебя выиграть?
Маледикт показал из-за края стола горстку монет. В полумраке они блеснули холодным лунным светом. — Не так мало, как медяки, — сказал Маледикт. — Не так опасно, как соли. Луны.
Критос облизнул губы.
— У меня нет денег.
— Когда подобные мелочи останавливали аристократа? — изумился Маледикт.
Критос помедлил еще с минуту, глядя на Маледикта. Джилли уловил тот миг, когда Критос решился; заметил быструю вспышку презрения на его лице, когда он отнес Маледикта к разряду тупиц и фатов.
— Если тебе так уж хочется сыграть… — Он взмахом руки подозвал одного из служителей «Геенны», человека с кривым шрамом через весь рот.
— Ставку дома мне, Смайлз.
— Твоя шкура, — проговорил Смайлз, выкидывая на стол сверток всевозможных монет. — Дом забирает тридцать процентов твоего выигрыша плюс ставку назад.
Критос отмахнулся от Смайлза, хотя при напоминании об условиях губы его сжались.
Спустя два часа Критос стал богаче на аккуратненькую кучку монеток и всякую мелочевку, которую Маледикт разрешил использовать вместо денег, когда Критос поднял ставки выше той суммы, что у него имелась: художественную миниатюру размером с ладонь, предназначенную для Ариса, морской компас, малахитовые пуговицы с его камзола и итарусинское кружево с манжет. Возле стола кружили, привлеченные запахом необычной игры, двое вышибал.
Джилли начинал думать, что Маледикт слишком затянул момент, позволил Критосу выигрывать чересчур часто и теперь рисковал выпустить его из своих сетей. Словно угадав мысли слуги, Критос снова попытался встать.
Маледикт вздохнул.
— Еще разок? — Он обозревал стол с необъяснимой жадностью в глазах. Наконец Джилли понял ее причину: внимание юноши привлек миниатюрный портрет и тот, кто, по-видимому, был на нем изображен. Новый член Дома Ласта, Янус Иксион.
— Думаю, нет, — сказал Критос, пододвигая к себе выигрыш.
Ни слова не говоря, Маледикт вытряхнул на стол все, что оставалось у него в кошельке. На сей раз это оказались соли; Критос застыл на месте.
— Прекрасно, — проговорил Критос. — Но я хочу новую колоду. Знаешь, просто чтобы быть уверенным.
— Разумеется, — отозвался Маледикт.
Несколько конов спустя Маледикт проиграл золото и вернул луны; теперь он сидел, насупившись, глядя в карты. Критос не мог сдержать улыбки.
— Полагаю, я снова выиграл, — заметил он, выкладывая одну за другой четыре стихии. — Земля, море, небо, огонь: все мои, — сказал он. — Все короли.
Джилли глянул в карты Маледикта и едва сдержался, чтобы не поморщиться: хотя у него в руках были все масти, ему не хватало совсем чуть-чуть — крупных карт, чтобы побить Критоса. Три королевы били трех королей, но самой лучшей картой последней масти, масти воздуха, была лишь россыпь семи морских птиц. Мало.
Маледикт заерзал на стуле. Вышибалы наклонились ниже, внимательно наблюдая за его руками, глаза Критоса сузились. Маледикт улыбнулся им всем и положил карты рубашками вниз. Потом достал карты огня — и королеву, карты земли — и королеву, морские — и королеву. Одну за другой выложил карты воздуха: бабочки, облака и звездные ночи. Подозрение в глазах Критоса лишь усиливалось. Карта с семью чайками задержалась в ладони Маледикта дольше других, и у Джилли по спине побежали мурашки при мысли, что юноша вот-вот попытается смухлевать — на глазах у всех. Маледикт лишь улыбнулся и выложил карту на стол.
Королева воздуха, Чернокрылая Ани. Черные перья заполняли всю карту. Критос вскочил со стула.
— Не может быть.
За его спиной, скрытая от остальных, выпорхнула и опустилась на пол темная карта. Королева воздуха, спрятанная, чтобы Маледикт не мог выиграть. Но пока она падала, Джилли видел, как цвет вытек из нее, и черные оконечности крыльев сменились освещенными солнцем спинами семи чаек.
Маледикт снова двинул стол — резче, прижимая Критоса спиной к стене, нанося удар под дых.
— Ты хочешь сказать, что я шулер? Уверен, эти джентльмены подтвердят, что ничего подобного не видели.
Неторопливо поднявшись, Маледикт смахнул монеты и безделушки в кошелек и отдал его Джилли. Миниатюру положил в карман.
— Доброй ночи.
— Еще кон, — потребовал Критос.
— Нет, — отрезал Маледикт и направился к выходу.
Джилли, спотыкаясь, брел следом. Каждую секунду он ожидал нападения. Его спина буквально горела предчувствием. Обернувшись, он увидел, как взбешенный Критос глядит им вслед, как вокруг него смыкается кольцо вышибал, требующих возвращения своей ставки.
Джилли поторопил Маледикта к выходу и принялся в поисках экипажа вглядываться во тьму. Он прислушивался к приближавшемуся цокоту копыт, однако уловил лишь отрывистый смех Маледикта.
— Я думал, ты собираешься убить его, — сказал Джилли, отчаявшись поймать экипаж.
— Верно, — ответил Маледикт, — так я и сделаю. Но, Джилли, правда ведь, было здорово? Надо же, такая глупость — и так меня позабавила. И все же игра шла хорошо.
