— Разумеется, ты прав. Не приходит ли тебе на ум, что один твой поступок необходимо обсудить с глазу на глаз?
Янус склонил голову к собаке, потрепал мягкие уши. Мастифф принялся колотить хвостом по гранитной плите перед камином.
— Вы имеете в виду Маледикта.
— Именно, — согласился Арис. — Мишель хотел бы, чтобы я приказал тебе прекратить общаться с этим юношей. Причем не как твой дядя, а как глава государства.
— И вы так поступите? — небрежно спросил Янус.
Арис ответил не сразу; глядя на своего безмятежного племянника, он удивлялся, что в нем так восхищало Маледикта: какой огонь, какой источник страсти. Арис полагал, что Янус — приятное добавление к их убывающему семейству, однако, на его вкус и, как он думал, на вкус Маледикта, слишком водянистое. Едва заметное сомнение все же зародилось в его душе: что, если Янус лишь играет роль? Серьезность и честность были не самыми распространенными качествами у мужчин, выросших при королевском дворе — впрочем, в Развалинах дела наверняка обстояли так же. Потом, вспомнив спор Януса с Ластом, король вздохнул. Человек, взявшийся демонстрировать крайнюю степень дружелюбия, не станет совершать поступков, оскорбительных для кого бы то ни было.
— Дядя? — позвал Янус.
— Ты любишь Маледикта? — спросил Арис.
— До умопомрачения, — признался Янус.
— Молва утверждает, что ты околдован.
— Лишь старейшим из всех видов волшебства — любить и быть любимым.
Арис не смог сдержать улыбки от романтической простоты этого заявления. Он вспомнил, как спорил с Мишелем в большой, увитой плющом беседке Ластреста, приводя свои доводы в пользу женитьбы на Авроре Ворнатти — итарусинской дворянке, к тому же родственнице человека, которого ненавидел его брат.
— Теперь, когда погиб Критос, ты наследник Ласта, — заметил король.
— Пока еще я не наследник. Отец считает мои успехи недостаточными.
— Ты мог бы ему помочь.
— Отказавшись от Мэла? — спросил Янус. — Пожалуйста, не требуйте от меня подобного.
— Я и не стану, — удивляясь сам себе, ответил Арис. — Ты отнюдь не первый аристократ, заведший отношения с юношей. Однако ты должен убедить Мишеля, что намереваешься возвысить наш род. Понимаешь, о чем я? — Арис наклонился, положив руки на спину пса, словно это была кафедра, сам он — учитель, а Янус — ученик.
— Я должен жениться. Произвести наследника. Здорового наследника.
— Удачно жениться. На девушке с безупречной родословной — в противовес сомнительности твоей, — добавил Арис. — Я слышал о твоих подвигах в Итарусе. Если в них есть хоть толика правды, у тебя не возникнет затруднений с женой.
— Вы имеете в виду, в постели, — поправил Янус. Его губы, Долго сохранявшие серьезность, расплылись в улыбке. — Нет, с этим проблем не будет. А вот с выбором супруги…
— Я мог бы назвать одно подходящее имя, — сказал Арис.
Янус неуверенно попросил:
— Вы не дадите мне немного времени, чтобы выбрать самому?
Арис поставил кубок.
— Если ты обещаешь к концу года выбрать невесту и представить ее на мой суд, можешь искать сам. Если нет, я выберу за тебя, и будь благодарен, что это сделаю я, а не Мишель.
Собаки, повинуясь едва заметному сигналу короля, поднялись и стали потягиваться, вывалив языки. Янус встал, ожидая разрешения уйти.
— Ты… — Арис заколебался. — Ты уже встречался со своим кузеном?
— Нет, — ответил Янус.
— Тогда идем, он любит гостей.
Арис распахнул дверь, выпуская собак, и паж, отброшенный к стене, поспешил подняться.
— Сир, капитан Джаспер интересуется, не будете ли вы…
— Не сейчас, Маркус.
— Дядя, если вашего внимания требует какое-то дело… Полагаю, нужно заключить несколько соглашений, — проговорил Янус.
Арис шел по коридору, бросая короткие фразы.
— Дайнландцы хотят возобновить наше торговое соглашение, но, подобно Итарусу, лишь к собственной выгоде, а не к нашей. Они надеются воспользоваться тем, что я наложил запрет на импорт из Итаруса. Однако они сбросили со счетов Прииски, которые начинают приносить доход: знать может сколько угодно возмущаться экзотическими и безвкусными украшениями и диким видом аборигенов. Зато последние шесть кораблей доставили нам кукурузу, рис и пшеницу, которая особенно мила моему сердцу. Потому не вижу причин уступать необоснованным требованиям Дайнланда. Пусть подождут и лишний раз поразмыслят над собственной скупостью.
— А кирдская делегация? — спросил Янус.
Король остановился.
— Похоже, ты в курсе событий.
— Я сын Ласта, — ответил Янус. — Разве я не должен интересоваться делами Антира?
Арис улыбнулся.
— Я рад этому. Но кирдцы тоже повременят — если честно, я не вполне уверен, что они — не пешки Итаруса и Григора, который устал оттого, что никак не может нас аннексировать. Не вижу иной причины для Кирды интересоваться нашим кораблестроением.
Собаки взбежали вверх по лестнице и понеслись вперед по длинному коридору. Арис улыбнулся: при виде любимцев настроение у него опять улучшилось.
— Вообще-то это гончие Ади, они скучают, когда я держу их около себя.
Стражник у дверей детской впустил псов в комнату; было слышно, как их хвосты колотят по ковру. Гвардеец с поклоном распахнул дверь.
— Папа, — сказал мальчик, он валялся на толстом ковре, играя с собаками. Потом встал на четвереньки, заметил Януса и смолк.
Арис попытался взглянуть на сына глазами постороннего, и все же трагедия была налицо: миловидный двенадцатилетний подросток, которого нельзя заставить ни думать, ни учиться. Да что там учиться — Ади не умел вытирать салфеткой рот и не усвоил многих других действий, доступных даже двухлетке. Принц был слишком тонкокостный для своего возраста. Ему не хватало обычной подростковой угловатости, предшествующей возмужанию. Адиран никогда не повзрослеет — он обречен всю жизнь провести без будущего, в бесконечных детских забавах.
Мальчик кинулся к Арису и прижался к его боку, глядя на Януса. Янус поклонился.
— Ваше высочество.
— Они голубые! — Принц приблизился, протянул руку. В последний момент Янус мягко перехватил ее.
— Да, мои глаза такие же голубые, как у вас. — Ноздри Януса слегка раздулись, словно он чуял, подобно животному, изъян в наследнике престола.
— Адиран, это твой кузен Янус, — сказал Арис. — Ты поприветствуешь его?
Десять лет занятий, десять лет повторений, десять лет сосредоточенных усилий со стороны Ариса — и Адиран ответил на подсказку неловким поклоном.
Тут же развернувшись, мальчик принялся искать в карманах отца карамельки, которые очень любил. Арис усадил сына на колени. Мальчик спрятал лицо под подбородок отца и сосредоточенно сосал конфету, время от времени вытаскивая, чтобы взглянуть на нее, и убирая обратно в рот.
