Джилли поднес бокал к губам, с трудом сделал глоток и снова опустил на колени.
— Ты ранен?
— Нет, только избит. — Маледикт уселся на кровать и осторожно потер шею. Другая рука продолжала трястись и подергиваться в остаточных нервных судорогах после перенапряжения. Юноша опять встал.
Джилли подал ему свой бокал бренди. Маледикт закашлялся, когда напиток обжег пострадавшую плоть, и вернул его Джилли.
— Это человек герцога Лава, — сказал Джилли, устраиваясь в кресле так, чтобы положить голову на подголовник. — Я узнал его, как только нанес удар. Забыл его имя — а лицо помню.
— Герцога? Его-то я чем обидел? — Маледикт чувствовал себя сбитым с толку словно ребенок; он перестал четко видеть картину битвы.
— Возможно, тем, что к тебе благоволит король, — предположил Джилли. — Самой скандальностью данного факта. Или, быть может, убийцу у него одолжил Ласт.
— Ласт, — повторил Маледикт, скорее даже довольный очередной причиной для ненависти, которую он питал к графу. Опустившись на колени возле тела, он принялся шарить по одежде убийцы. Во внутреннем кармане обнаружилась записка на хорошей бумаге. Маледикт развернул ее, стараясь не залить содержимое послания кровью, струившейся по руке.
— Что там? — спросил Джилли — шорох бумаги вывел его из состояния шока. Джилли взял записку у Маледикта. — Здесь только указания, никаких имен — даже твоего.
— Ну ладно. Если он не может нам помочь, давай вытаскивать его отсюда. Клянусь, от него уже начинает разить. — Маледикт подобрал кочергу. — У тебя нет при себе спичек?
— Надеюсь, ты не собираешься его сжечь?
Маледикт невольно улыбнулся ужасу на лице Джилли.
— Только кровь и волосы, что прилипли к кочерге. Он чересчур свеженький, его спалить не так-то просто. Впрочем, я готов выслушать твои предложения, Джилли. Ночь не бесконечна, а я устал. Ты все знаешь. Так скажи, что с ним делать? — Маледикт говорил мягким, примирительным тоном.
— Я не имел представления, как избавляться от трупов, пока служба не столкнула меня с тобой, — возразил Джилли. Он посмотрел на тело, на разбитую голову и сжал пальцы. — Будем инсценировать несчастный случай.
* * *
Пошатываясь от тяжелой ноши, провисавшей между ними, Джилли и Маледикт миновали темный, устланный коврами холл, широкую парадную лестницу и направились к узкой — ведущей на чердак. Мокрые от пота пальцы Джилли соскользнули с сапог трупа, и он едва успел подхватить их снова, не позволив с грохотом удариться о подступенок. Маледикт, едва живой от усталости, знаком приказал остановиться и передохнуть, прислонив тело к стене. Джилли отвел взгляд от неподвижных глаз, с отвращением думая, что это была его идея, и теперь нечего сетовать: мысль превратить убийцу в вора-неудачника, который упал и разбился насмерть, принадлежала именно ему.
Маледикт, задумчиво пиная остывающий труп, предложил в качестве точки предполагаемого проникновения вора окно спальни, однако Джилли вспомнил о мягком бархатистом газоне и розовых кустах внизу. Человек мог сломать шею, но никак не размозжить черепную коробку при падении на такую поверхность.
И тогда они потащили свою нелегкую ношу к высокому чердачному окошку, где прогнившая решетка делала вполне правдоподобными как попытку взлома, так и последующее падение на мощенную камнем дорожку.
Другое предложение Маледикта — заявить, что они оборонялись, и доставить Эхо удовольствие забрать тело, — Джилли отверг моментально, сославшись на то, что нежелательно вообще пускать Эхо во владения Маледикта, учитывая его стремление доказать виновность юноши хоть в чем-то — в чем угодно. Джилли затаил дыхание, ожидая ответа Маледикта, но по выражению проницательных, темных глаз понял, что его истинный мотив не остался незамеченным: если это был вор и несчастный случай, значит, Джилли не придется испытывать угрызений совести по поводу того, что он сотворил…
Джилли поднял голову: застывший взгляд потускневших глаз остановился на нем. Нечто липкое и мокрое скользнуло по мертвому лицу. Джилли подавил приступ возмущения: теперь понятно, почему аристократы предпочитали дуэли — можно убить человека и уйти, не успеет упасть его тело. Им не нужно было прибираться после убийства. Он испуганно вздрогнул от прикосновения холодных пальцев Маледикта.
— Хватит таращиться. Ты запятнал себя кровью, и теперь этого не искупить никакими душевными страданиями. Бери его за лодыжки и кончай фантазировать, — приказал Маледикт. — Только дай-ка я буду подниматься первым. Если мы потащим его головой вниз, потом придется мыть лестницу. Вечер у нас и без того затянулся.
Смерть… Аристократы превратили ее в развлечение, мелькнула в голове у Джилли шальная мысль. Он чересчур поспешно ступил, и Маледикт споткнулся.
Они находились слишком высоко, близко к комнатам прислуги, так что вместо извинения Джилли лишь пожал плечами. Маледикт снова потянул тело на себя и зашагал дальше; тень скрыла его волосы и глаза, а потом поглотила и укутала их обоих. На лестничной площадке они приостановились, высматривая полоску света: вдруг кто-то из горничных еще не спит. Но темнота была почти полной; лишь слабый отсвет ночного неба слегка вычерчивал балки перекрытия, когда Маледикт и Джилли крадучись миновали комнаты прислуги и поднялись по невысокой лесенке на сам чердак.
Маледикт со вздохом облегчения опустил тело, потянулся, разминая спину и плечи.
— Почему мертвецы всегда такие чертовски неподъемные?
— Не неподъемные, а неудобные, — поправил Джилли. — Ты или я могли бы дотащить его в одиночку, если бы не лестницы и не наша собственная брезгливость. Если взять его в руки, как возлюбленную, будет гораздо проще. — И снова, окинув взглядом легкий силуэт Маледикта, Джилли усомнился в уместности своих слов.
— Он начал окоченевать, — предупредил Маледикт, ткнув тело. Он обнял труп убийцы, так что руки сошлись, уткнувшись друг в друга белыми костяшками пальцев. — Давай покончим с этим.
Джилли перехватил ноги трупа с лодыжек за бедра — он постарался принять на себя большую тяжесть, увидев, как напряжение в руках Маледикта отзывается в его шее и плечах.
— Я заставлю Лава пожалеть об этом, — выдохнул Маледикт, когда они подтаскивали тело к узкому подоконнику.
Труп на мгновение застрял, потом повалился вниз, зашелестел плющом и внезапно поднял облако черных крыльев. Маледикт и Джилли отпрянули, когда в окно впорхнула стая растревоженных грачей. Биением крыльев птицы вторили ударам сердца Джилли.
— Ты знал, что у них там гнезда? — спросил Джилли, когда последний грач наконец отыскал обратный путь в ночное небо.
— Очень удобно. Отличное объяснение: испугался и упал, разбившись насмерть. Ты отлично помог мне сегодня, Джилли. Ты моя удача, мой верный друг. — Маледикт легко коснулся щеки Джилли губами.
Джилли поймал себя на мысли: из-за чего он так мучается? Неужели из-за смерти убийцы, который иначе сам убил бы Маледикта?
