– Мать Венсана слышала голоса?
Старушка кивнула, не отрывая взгляда от зеленой ложбинки между холмами:
– Ей и двадцати пяти тогда не исполнилось… Женщина редкой красоты… Но это была опасная красота – за ней таился дьявол! – Она поддалась воздействию собственного рассказа, ее морщины углубились, лицо стало гневным, на бледной шее забилась жилка. – Жанна д’Арк, я вспомнила! Все в деревне называли ее Жанной д’Арк… Она была уверена, что… – Одетта перекрестилась, – Господь избрал ее вместе с шестью другими вестниками, чтобы подвергнуть людей испытанию грехами. Семь смертных грехов… – И стала считать, медленно загибая пальцы: – Сребролюбие… гнев… зависть… чревоугодие… блуд… гордыня… и лень… Все это была полная бессмыслица, там… – бесцветным голосом продолжила она, показав рукой на полку с Библией, – не говорится ни о каких смертных грехах, к Богу они не имеют никакого отношения, и до шестого века ни один из Отцов Церкви о них не упоминает. Чистейшее безумие в сочетании с грубым заблуждением! А эта… помешанная уверяла, будто говорит от имени Господа! И осмеливалась по воскресеньям появляться в церкви и притаскивать туда своего несчастного мальчика! За это одно я ее ненавидела…
Одетта поднесла к губам дрожащую руку:
– У меня мороз по коже оттого, что в этом копаюсь…
Теперь она обеими руками обхватила себя за плечи, глядя куда-то вдаль.
– И никто ее не лечил? Она не обращалась к врачам, к специалистам?
– Это тянулось много лет. Она… как бы вам объяснить?.. не все время была помешанной. Работала, растила сына, хозяйничала дома. Но когда случались припадки, она становилась другим человеком. Вы себе не представляете этот ужас! А потом, намного позже, пришли люди в белых халатах и дали название ее болезни… Шизофрения…
– Люди в белых халатах? Откуда они взялись?
Старушка, упершись руками в подлокотники и страдальчески сморщившись, выбралась из качалки, налила себе большой стакан воды. Горлышко кувшина стукнулось о край стакана, немного воды выплеснулось на стол.
– Вы… вам налить?
– Да, пожалуйста… Кто были эти люди в белых халатах?
Она медленно выдохнула:
– Если вам охота вытащить на поверхность эту злополучную историю, я расскажу… Но тогда давайте по порядку.
– Хорошо-хорошо… Только перед этим – одна-единственная подробность. Его фамилия… Фамилия Венсана…
Одетта хмуро взглянула на меня:
– Ну да, конечно. Вам, полицейским, только имена подавай! Имена! До остального вам и дела нет!
– Ошибаетесь! Вы и представить себе не можете, до чего мне хочется узнать его как следует, узнать, кем он был, почему так страдал. Он ведь страдал, правда?
Она отодвинула занавеску на одном из выходивших на улицу окон.
– Очень страдал… Его звали Венсан… Крук. Да, Венсан Крук.
Наконец-то!
– Вот это да, – пристально глядя в окно, воскликнула она, – в дома заходят люди в военной форме! Можете вы объяснить, что происходит?
– Пожалуйста, не обращайте внимания! Продолжайте рассказывать! Я хочу дослушать вашу историю!
– Не раньше, чем я услышу от вас объяснение. Похоже, они и ко мне собираются зайти?
– Черт!
Я, кипя яростью, выбежал наружу. Ко мне устремились двое, и вид у них был весьма суровый.
– Лаллен, начальник уголовной полиции Гренобля, – представился тот, что повыше, в синем костюме и полосатом галстуке, и указал на второго, в камуфляже: – А это военный врач Брак.
– Какого черта здесь делает армия? – заорал я, не протягивая руки.
– Мы предпочитаем максимально контролировать информацию, – не допускающим возражений тоном ответил Брак. – Приказ министерства: доставить всех жителей этой деревни в отделение паразитологии гренобльского военного госпиталя!
Далеко, очень далеко небо расколола гроза. Меня обдало волной холодного воздуха.
– Понятно, – сухо произнес я. – Прошу меня извинить, но я вернусь в дом и закончу допрос!
– Минутку! – перебил меня полицейский. – Мне надо, чтобы вы подробно доложили мне о ходе вашего расследования, Шарко, и как можно быстрее!
Нервы у меня начинали сдавать. Я отвел эту парочку немного в сторону:
– Сейчас не время приставать ко мне с этим, ясно? Занимайтесь своим делом, увозите людей, а я закончу свою работу! Когда люди рядом умирают, есть занятия более срочные, чем препираться!
Одетта Фаньен смотрела на нас в окно, прижав кулачки к груди, а другие жители деревни с помощью людей в белых халатах и в военной форме садились в выстроившиеся длинной белой вереницей машины «скорой помощи». Мужчины, женщины и даже дети. Слышались приглушенные рыдания, жалобно скулили те, кому было совсем плохо, – над захваченной болезнью деревней повис зловещий гул, в котором смешивались стоны, исступленные мольбы и полные недоумения вопли.
Врач шагнул было в сторону дома Одетты Фаньен, но я его не пустил:
– Сюда пока нельзя! Я еще не закончил!
Он огрызнулся и направился к соседнему дому, а Лаллен, скинув пиджак и распустив галстук, сердито проворчал:
– Ну и влипли мы!
– Знаете что, Лаллен? Если вы дадите мне спокойно закончить допрос, прежде чем увезете мадам Фаньен, я потом расскажу вам все, что захотите.
– Договорились, Шарко. Только побыстрее! Мы не можем весь день здесь торчать.
Оставшись в одиночестве, я позвонил Леклерку и назвал ему фамилию Крука, затем вернулся в крохотный домик, съежившийся среди гор. Туда, где ожидало меня окончание истории…
И рождение чудовища…
Глава тридцатая
Старушка не отрывалась от окна. Все те, рядом с кем она провела всю свою жизнь, – соседи, друзья, собеседники – покидали ее, их отнимала месть одного-единственного человека.
– Что происходит на улице? Зачем кареты «скорой помощи»? Почему столько военных и докторов? Вы что-то сказали о болезни? О комарах?
– Да. О комарах – переносчиках паразита, который может вызывать у людей лихорадку, но у врачей есть сильнодействующее средство против этого. То, что там происходит, выглядит пугающе, но лучше принять меры предосторожности и отвезти вас в больницу для обследования.
– Куда? В больницу? А… а вы тогда при чем? Полиция?
Теперь она не успокоится, пока все не выспросит. Эти армейские кретины и в самом деле явились очень не вовремя.
– Я? Я разыскиваю Венсана. Мы думаем, что он недавно побывал в Белой Трубе и оставил здесь насекомых, чтобы отомстить за себя… Послушайте, мадам Фаньен, я понимаю, как вам сейчас трудно, но именно для того, чтобы остановить Венсана, я и прошу вас рассказать мне его историю.
Старушку захлестнули переживания, она страдала и гневалась одновременно, ее лицо сморщилось, она съежилась, готовая разрыдаться, и уже держала наготове платок:
