Книга Станция на горизонте, страница 44. Автор книги Эрих Мария Ремарк

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Станция на горизонте»

Cтраница 44

За два дня до гонок он прекратил тренировки.

Хольштейн и дальше оставался на трассе. Кай поехал в Палермо. Вечером он рано лег спать, а утром поздно встал. Потом час плавал, позавтракал. В течение дня выкурил не более пяти сигарет. Часами лежал на солнце, утром и вечером брал сеанс массажа. Во второй половине дня сидел на террасе и читал, ходил гулять. За весь период тренировок он не выпил ни капли спиртного. Зато накупил французских романов и иллюстрированных журналов и завел флирт с продавщицей апельсинов. Его не занимали ни почта, ни собственные мысли.

Однако от встречи с Мод Филби он ожидал чего-то необыкновенного. Ему было невероятно интересно, как она будет держать себя после всего, что произошло. Он ждал смущения, а то и растерянности.

Оказалось, что он глубоко заблуждался. Ни одна из его выкладок не подтвердилась. Мод Филби вышла к нему навстречу — живая, веселая и совершенно непринужденная.

Вначале он принял это за исключительное самообладание и предположил, что надолго его не хватит. К его удивлению, мисс Филби оставалась такой же и не изменилась, даже когда он затронул в разговоре рискованные темы.

Кай насторожился. Однако, по его мнению, ее уверенность не могла быть естественной.

Он размышлял и прикидывал, что за причина здесь кроется, но ни к какому результату не пришел. Они оставались в рамках великодушной, ни к чему не обязывающей дружбы с заметным оттенком взаимного интереса, и Мод Филби без труда придерживалась этого тона, словно между ними ничего другого никогда и не было.

Теперь Кай и сам едва не растерялся. Но решил обдумать это позднее, когда он будет один и у него найдется свободное время. Ему казалось непонятным, что Мод Филби столь решительно ступает по такой скользкой почве, хотя уже после сцены между ними в Монте-Карло она не могла относиться к нему беспристрастно.

Так что покуда ему не оставалось ничего другого, как предположить, что она забыла о своем влечении к нему, и неожиданно для себя он стал восхищаться Льевеном, который так быстро этого добился.

Однако эта новая ситуация задела его самолюбие. На него произвела впечатление изменчивость этой Филби, как на всякого человека вообще всегда производит впечатление, если он чувствует, что его разом столкнули с прочной позиции.

То, что до сих пор, и уже не одну неделю, интересовало его постольку поскольку, стало теперь желанным. В тот раз в Монте-Карло, когда все зависело только от него, он возымел снобистскую идею отвергнуть мисс Филби и удовольствоваться интеллектуальным злорадством. Сегодня, когда он убедился, что этот его жест пропал впустую, а из-за него он потерял все шансы, ему вдруг страстно захотелось не только эти шансы восстановить, но и постараться их использовать.

Вечер они провели вместе. Кай был в ударе; у них завязался добросовестный флирт на серьезной основе, который он настойчиво форсировал. Он сделал лучшее, что мог: не поминал прошлое как в разговоре, так и в мыслях, и начал с нуля, словно познакомился с Мод Филби всего какой-нибудь час назад.

Пальмы, поскрипывая, гнулись под теплым ветром. Какой-то тенор прокрался в сад отеля и пел итальянские народные песни. Его прогнали, но он вернулся и уже из других уголков снова и снова заливался долгой кантиленой. Под конец, начав петь «Санта-Лючию», он забылся, — тут-то персонал отеля набросился на него и вышвырнул вон.

Словно по уговору, в этот миг из танцевального зала зазвучали синкопы аргентинского оркестра — приглушенные, проникновенные, подгоняющие. Они сразу возбуждающе подействовали на Кая, они создавали фон и резонировали и дали ему почувствовать, насколько он увлечен разговором. Он уже не предавался размышлениям, для этого он был слишком занят, иначе его бы, наверное, слегка ошеломило, как быстро пошло дело.

Эту ситуацию отличал явный налет комизма, который укрылся от них обоих: ее составляло не настоящее, а отсвет того, что было раньше. Раньше они оба всячески изощряли свой ум, но это ни к чему не привело. Теперь же самые затасканные средства дали поразительный эффект, и его изюминка заключалась в том, что он был вызван заблуждениями обоих партнеров.

Кая сковывало то, что Мод Филби с такой легкостью все предавала забвению; к тому же было неясно, какую роль играл Льевен, и это заставляло принять то ли иное решение, чтобы увидеть вещи в более ясном свете. В том, что здесь присутствовало некоторое тщеславие, прятавшееся под маской самолюбия, Кай себе пока что не признавался. Зато он убеждал себя, что недооценил Мод Филби.

Она между тем на самом деле не блефовала, но по другой причине, о которой Кай не догадывался. Последняя сцена в Монте-Карло не только обидела ее — это еще можно было пережить, — она вселила в нее неуверенность. Мод не знала, как ей вести себя дальше, и действительно встретила бы Кая в том состоянии, какое он ожидал, не будь Льевена.

Его затаенные намерения были ей неизвестны. Она знала только, что он дружит с Каем. Этого пикантного сочетания ей было достаточно, чтобы остановить свой выбор на нем и таким образом отплатить за обиду, нанесенную ей Каем. Поскольку Мод по той же причине предполагала, что ей придется преодолевать сопротивление Льевена, то чересчур легкая победа над ним не только возвратила ей уверенность в себе, но и вооружила против Кая дразнящей тайной, не без примеси злобы. Дело дошло до того, что она даже посвятила Льевена в свои интриганские игры и внушила ему некоторые мысли, какие побудили его, — к сожалению, этого она не приняла в расчет, — затеять объяснение с Каем. Но ведь об этом Мод ничего не знала и потому сохраняла равновесие.

— Потанцуем?

— С удовольствием.

Музыка поглотила их, как светлый бурливый поток. Танцующих пар было немного, и на гладком полу оставалось достаточно места.

Мод Филби соблюдала такое расстояние между ними, что они едва касались друг друга, а это и рождает флюиды при любых танцах. Они ступали осторожной параллелью и нигде не прерывали ее позицией лицом к лицу, чувствовалось, как выскакивают, словно лани, длинные бедра и снова прячутся под тонким шелком, как одуряюще играют колени.

Ритмы танца последовали за ними, когда они вернулись на террасу, и окутали их мягким теплым настроением, приятным спокойствием, ласкою нежных чувств. Они были во власти мимолетных мечтаний, плыли по воле волн, тихонько прохаживались взад-вперед. На небе горели звезды, крупные, южные, у воздуха был вкус вина. Проходя мимо танцевальных площадок, человек невольно делал несколько па, руки будто сами собой принимали должное положение, соприкасались плечи — настолько привычными были позы танца, — и стоило только, остановившись, слегка повернуться, как глаза тоже оказывались совсем близко друг от друга.

Они не беспокоились о том, что звезды, пальмы и музыка были отнюдь не оригинальным реквизитом, а поскольку говорили они тоже не слишком много, то преждевременных объяснений не возникало. Вечер прошел в полной гармонии, и они походили на влюбленных, достигших запоздалого Почти.

Однако на следующее утро, во время плавания, начались осложнения. Мод Филби, которая прошлый вечер истолковала по-своему, сочла уместным заговорить о гонках.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация