Вопреки всем законам природы его тёмное лицо стало теперь белым.
— Не знаю, — бросил Болдх на ходу, низко склонившись. — Во что он верил?
— О Куна, спаси нас всех! — Тяжело дыша, Финвольд направил жалобно ржущую Квинтессу за Болдхом, ещё пуще побледнев, до синевы.
* * *
Захватив по дороге отставших Эппу и Гэпа, они все вместе направились обратно к воинам. Мафусаил был уже забыт. Уткнувшись лицом в гриву, южанин инстинктивно держал поводья, находясь почти в бессознательном состоянии. Белун сам выбирал путь.
Неожиданно конь испуганно фыркнул и остановился как вкопанный. Впереди показалась стремительно приближающаяся стая волков. Белун тревожно заржал: дорога слишком узка, и он не сможет развернуться. Даже если бы и смог, то ему не уйти от волков. Да и хозяин сейчас ничем не поможет — обвиснув в седле, тот не осознаёт всей опасности.
Откуда-то сбоку потянуло влажным воздухом. Прижав уши, Белун повернул голову и увидел щель в скале. Она была такой узкой, что он не заметил бы её, если бы не остановился. Тем не менее он смог бы сюда протиснуться; судя по исходящему оттуда влажному воздуху, расщелина вела глубоко вниз.
Конь уже слышал злобное рычание волков, почуявших, что их добыча пытается ускользнуть. Звери побежали ещё быстрей. Отбросив сомнения, Белун неуклюже ступил в расщелину и сделал несколько шагов вперёд. Тут его что-то остановило. Запах этого места вызывал панический страх в голове животного и предупреждал об опасности. То ли липкие прикосновения потоков влажного воздуха пугали Белуна, то ли запах чего-то древнего и давно забытого. Но здесь явно чувствовалось присутствие, и животный инстинкт кричал: убегай отсюда, попробуй спастись снаружи.
Белун не привык сам принимать решения, но раздавшееся совсем близко злое рычание заставило его вмиг определиться. В последний раз оглянувшись на свет, конь отбросил всякую осторожность и ринулся вперёд.
Тотчас знобящая тьма окутала его, подобно тёмному савану смерти, мгновенно высосав последнее тепло. Злобное рычание волков, оставшихся без добычи, достигло расщелины и подстегнуло коня углубиться ещё дальше во тьму.
Там, снаружи, звери в ярости клацали челюстями. Они слишком хорошо знали, что может таиться во тьме Синих гор, и ничто на свете не заставило бы их последовать туда за конём.
Но Белун не знал ничего и потому скакал и скакал, погружаясь в сумрак. Он уже почти не видел дороги, однако пугающий рык по-прежнему гнал его вперёд. Обезумев от страха, конь не понимал, что волки бросили преследование. Пока он их слышал, остановиться не мог.
Для испуганного животного путь обернулся кошмаром: знобящий влажный воздух расщелины не давал дышать, словно конь нырнул в ледяное чёрное озеро. Но выбор был сделан, Белун продолжал нестись вниз по скользким мокрым камням навстречу неведанному.
* * *
Нибулусу нужно было быстро что-то придумать. Он старался так, как никогда прежде. Но лёжа, придавленный Молотобоем, глядя прямо в глаза приближающимся волкам, он терялся. Все размышления сводились к одному: «О демоны, пришла моя смерть!»
Он попытался вытащить онемевшие ноги, однако конь, явно обездвиженный на некоторое время, был слишком тяжёлым. Пеладан вытянул руку, чтобы схватить свой меч... Увы, тот лежал лишком далеко. Нибулус закричал, зовя на помощь, и только эхо ответило ему.
Воин выгнул голову, отчаянно пытаясь найти что-нибудь подходящее. Тут-то он и увидел необычный меч Паулуса на тропе, где наёмник выронил его во время падения. Остро заточенный клинок мог бы сгодиться в крайнем случае... Нибулус вытянул руку. Если бы он только сумел дотянулся до меча, то убедил бы волков поискать жертву попроще. Или, в конце концов, принял бы смерть, достойную пеладана, а не был растерзан, как пойманный в ловушку енот, на которого пустоголовый краснолицый хозяин-эскелец натравил собак.
Но доспехи ограничивали движения, их ремни стягивали руки, не позволяя дотянуться до оружия.
В то же время и волки, казалось, не знали, что делать дальше. Быстрая гибель их предводителя всё изменила. Некоторые замерли и прижались к земле, готовые смыться при малейших признаках магии. Другие решили не рисковать и уже удрали.
Остались самые опасные, которые продолжали крадучись приближаться, ещё не зная, способна ли их жертва на волшебство.
«Если бы я только смог убедить волков, что способен колдовать», — думал Нибулус. В отчаянии он поднял одетую в перчатку руку и стал водить указательным пальцем так же, как делал Лесовик. Если это сработает, то он выиграет ещё несколько минут жизни. Больше пеладан ничего не мог придумать.
Некоторые волки испугались и убежали, оставшиеся нерешительно замерли.
Чтобы усилить впечатление, Нибулус начал протяжно подвывать, подражая колдуну. Воин не знал слов заклинания, ведь те относились к древнему языку торка, которого он не понимал. Но стоит ему засомневаться и остановиться, как волки набросятся. Пеладан старался изо всех сил, напевая так громко и искренне, что уже начал чувствовать струящуюся по жилам магию. Он почти убедил самого себя.
К его глубокому удивлению, обман сработал. Последние волки наконец повернули и, поджав хвост, побежали прочь. Скоро они скрылись из виду.
Нибулус удивлённо смотрел им вслед, не смея поверить в происходящее. «Если бы ты только мог это видеть», — произнёс он вслух, обращаясь к неподвижно лежащему впереди колдуну.
Довольная улыбка сползла с его раскрасневшегося лица, стоило воину услышать рядом приглушённый стон. Пеладан быстро обернулся и внимательным взглядом окинул край тропы — никого.
— Кто здесь? — недоумевая, громко спросил он.
— А кто, демон побери, может быть? — раздался тихий, но уже более различимый голос. — Я, Паулус! Я вишу прямо под выступом и... вряд ли смогу... продержаться долго.
Но Нибулус, придавленный конём, ничем не мог ему помочь. Он был способен лишь заорать во всё горло, надеясь, что кто-нибудь из спутников его услышит.
— Зилва! Финвольд!
Тишина. Он попробовал ещё раз:
— Болдх!
Часто и тяжело дыша, воин откинулся назад. Пот заливал лицо.
Через несколько мгновений Нибулус услышал столь долгожданный стук копыт...
* * *
Вскоре Болдх, Гэп и два жреца добрались до воинов и втащили на дорогу Паулуса, который сыпал проклятиями, стараясь отдышаться. Взмокшего наховианца начали сотрясать нервные спазмы. Положив его на землю, прибывшие путники принялись вытаскивать Нибулуса из-под Молотобоя.
К счастью, обошлось без сломанных костей. Молотобой, хотя ещё и не мог подняться, тоже не получил при падении серьёзных ран, кроме глубокой ссадины на голове. Лесовик по-прежнему лежал без сознания, но его дыхание было глубоким и ровным.
Путники удивлённо оглянулись вокруг.
— А где волки? — наконец спросил Гэп.
