Между двумя ящиками фиников пристроился окованный железом сундук. Тяжелый навесной замок говорил о том, что содержимое сундука может оправдать все неудобства тяжелой пыльной дороги. Извозчик ненавидел этот маршрут. Дорога ползла вверх, вдоль берега Кваладра, пересекала пустыню и была открыта для всяческих напастей, будь то дикие звери или грабители. Но худшее и наиболее вероятное бедствие — жажда; любой из жизненно важных водоемов, встречающихся в пути, мог иссякнуть. Стоила ли продажа того жалкого товара, что он вез, затраченных усилий и риска?
Хорошо хоть есть ещё те маленькие бутылочки с пахучей жидкостью в сундуке. Они, бережно завернутые металлические брусочки, странные мудрёные штуковины и банки с порошками. За такое можно выручить неплохие деньги, если алхимик все еще у дел.
Странный человек этот алхимик. Он жил в Кваладмире уже многие годы. Трудно сказать, откуда у него брались деньги, но он не скупился. Алхимик покупал многие забавные вещицы, на которые никто больше не обращал внимания. Иногда принесешь ему что-то действительно дорогое, стоящее не один золотой, а он только рассмеется в лицо; а в другой раз вдруг отыщет среди товара, совершеннейшую безделицу и отвалит кучу денег. Странный и уж точно не совсем нормальный, но на нем можно заработать.
К явному облегчению извозчика, впереди показались легко узнаваемые очертания горы Кваладмир, которую обвивал город с искрящимися фонтанами, стройными пальмами и сверкающими дворцами из бирюзы и золота. Что за чудесный вид после долгих дней изнурительного пути!.. Вскоре возница уже радостно направлял дромадеров, тащивших телегу, к огромной арке прохода через высокие городские стены. По крайней мере, здесь можно найти прибежище от голода, жажды и усталости, а в придачу позволить себе иные удовольствия, которые невозможно получить, путешествуя в компании трех мужчин, двух верблюдов и козла.
Но прежде чем разнеживаться, предстояла утомительная работа по добыванию денег, ибо только они могли открыть любую дверь в этом городе. Торговать приходилось на улицах, утопающих в грязи, пороке, бедности и болезнях. Путь на верхние ярусы, где процветало благополучие, роскошь и красота, лежал через толпы нищих, уличных торговцев и разных корыстолюбивых бездельников. А ещё нужно было добраться до дома алхимика.
— Пешта? Добрый день! — визгливо прокричал торговец в открытое окно лачуги алхимика.
Смахнув рукой огромную муху, что намеревалась проползти прямо по его испачканным медом губам, Пешта-Маэва оторвался от книги и вздохнул.
— О нет... пожалуйста, — пробормотал он обреченно. — Только не этот покрытый пылью, красноглазый фурункул! Да я скорее глаза себе выколю, чем буду с ним разговаривать.
Глядя на человека у входа, стоящего под палящими лучами знойного полуденного солнца, Пешта думал о роскошной прохладе, царящей внутри. Хотя жилище алхимика с его почти храмовой простотой и аскетизмом располагалось всего на втором уровне пятиярусного города, среди небогатых кварталов, оно служило удобным убежищем от шума, жары и пыли. Здесь он мог свободно совершенствовать свои навыки, писать исследования, мечтать, не потревоженный вонючими обитателями улиц. Кроме того, неприметные окрестности помогали ему оставаться незамеченным и прятаться от излишнего внимания любого из сильных культов, что контролировали город. Ведь его род занятий был уделом немногих, а мало кто испытывал доверие к отклонению от нормы.
— Что ж, дело есть дело. Может, на этот раз среди его барахла найдется что-нибудь занимательное и непонятное. Встреть торговца, будь добр, Нипа. Займи разговором, пока я доем эту... похлебку из сушёных ящериц, которую ты называешь обедом.
Алхимик вновь принялся ковырять ложкой стоящую перед ним еду, а долговязый юноша, прежде сидевший напротив него, мрачно поднялся со стула и направился встречать торговца, громко шаркая сандалиями по каменному полу.
— Здравствуйте, меня зовут Нипа Глемп, — обратился юноша к покрытому пылью незнакомцу и вежливо добавил: — Путешествие было приятным?
Взрыв смеха едва не поперхнувшегося Пешты помог юноше осознать, что подобный вопрос к человеку, несколько дней пробиравшемуся через самые опасные участки пустыни, звучит несколько неуместно. Нипа Глемп слыл «погруженным в себя» чудаком; общение никогда не было его сильной стороной.
— И вам здравствуйте, молодой господин, — ответил торговец с заученной улыбкой. — У меня в повозке есть несколько вещиц, что могли бы заинтересовать твоего хозяина. Не хотите вместе посмотреть?
Нипа нервно улыбнулся, не зная, что ответить.
— Слушай, впусти его, черт побери. Не мнись на пороге, — проворчал сзади Пешта.
Юноша отступил в сторону и пригласил гостя войти.
— Ну, Зэша, — Пешта поднес ко рту кружку с темным пивом, даже не намереваясь предложить напиток гостю, — какие ценные жемчужины, способные расширить границы человеческих познаний, припас ты для меня сегодня? Надеюсь, что-то стоящее? Может быть, ножки скорпионов или верблюжьи зубы? А может, даже — да не воспарят наши надежды слишком высоко — несколько круглых камешков странного цвета, что ты обнаружил, рыская в поисках отхожего места в Храме Великого Жреца Братства Наказания?
Пешта не отказывал себе в маленьких радостях — например, нанести оскорбление простолюдину, такому как Зэша. Тем более что в той части страны, где вырос торговец, иронию не всегда понимали.
— У меня был ящик высушенных благоухающих хорьков, — с готовностью ответил Зэша, — но, увы, я забросал ими пассажиров, которые решили сбежать, не заплатив.
— Ящик высушенных благоухающих хорьков! — воскликнул алхимик, прижимая руки к лицу в притворном восхищении. — Какое сокровище! Что за прелесть! Настоящий краеугольный камень в развитии алхимической науки! Мое сердце не наполнялось подобным восторгом с тех пор, как ты привез мне толченные морские водоросли!
— Что за морские водоросли? — неосмотрительно вмешался юноша.
— Водоросли, что росли в море, мой мальчик. Понимаешь: «водоросли» из «моря» — получается «морские водоросли». Выглядят так же отвратительно, как и то месиво, что ты подаешь мне на обед.
— Я нанимался сюда учеником алхимика, а не поваренком! — обиженно возразил Нипа.
— Рад, что ты это осознаешь, — ответил Пешта, — хотя я видел крайне мало свидетельств твоих успехов во время обучения. Уже пятнадцать лет от роду, а до сих пор ничего не можешь перевести с квиравианского!.. Ладно, Зэша, давай взглянем на твою груду сокровищ.
Они вышли из прохладного темного помещения под жгучие лучи солнца. На улице торговец подтащил к краю телеги тяжелый сундук, снял замок и отбросил крышку. Пешта сразу принялся изображать деланное равнодушие, еще не успев рассмотреть содержимое бутылочек.
— Хм, боюсь, здесь не так уж много... Нет, этой уже пользовались, и одной из этих... а вот к той я даже в перчатках прикасаться не стал бы. Отсюда мне ничего не понадобится, разве что...
Так начиналась умело разыгрываемая подготовка к торговле.
