Раскачиваясь из стороны в сторону, он сумел на какое-то время прижаться правым бедром к одному из йордисков. Последовал взрыв скрипучих звуков, и страшные когти безжалостно хлестнули Гэпа по лицу. От шока он вскрикнул и судорожно выгнулся.
Однако оно того стоило: прижавшись к йордиску, юноша почувствовал обнадеживающую твердость садового секатора, врезавшегося в ногу. Похитители так торопились убежать от гигера и его охотничьей своры, что даже не удосужились разоружить пленника. Стиснув зубы, Гэп постарался дышать размеренно: возможно, ещё остался шанс спастись.
Несколько мгновений спустя он почувствовал на лице порыв воздуха, несущего промозглую сырость подземных потоков. Гэп вздохнул полной грудью, не догадываясь о том, что его ожидает. Жесткая хватка йордисков неожиданно ослабла, и он мягкой грудой рухнул на пол.
Теперь Гэпа окружала бесконечная черная пустота. Со всех сторон раздавалось журчание бегущей воды. Рука незаметно потянулась к секатору...
— ЧРРРРК! ГХРРРЧНККК! — прощелкал один из йордисков. Голос гулким эхом унесся в пустоту и, отразившись от каменных сводов, растаял вдали.
— Иззррркс! Зпфкс! — последовал отклик из безликой черноты впереди.
Торопливое шарканье. Когти подхватили его снова. Так и не успевшего собраться с мыслями Гэпа — как был, ничком — скрутили веревками и ремнями. Откуда-то сверху послышался треск балки. Гэпу пришла в голову мысль о виселице. Снизу доносился отдаленный звук потока, бурлящего в беспросветных глубинах.
Затем на мгновенье йордиски прервали свое занятие и застыли в тишине. Гэп ничего не слышал и не мог понять, в чем причина остановки, но у него было отчетливое впечатление, что они к чему-то принюхиваются. Затем его мучители торопливо возобновили приготовления, однако теперь юноша точно знал, что они чем-то обеспокоены.
Он лежал и лихорадочно думал. Их беспокойство может сыграть на него. И когда лицо Гэпа прижали к твердому каменному полу, он решил, что не упустит шанса. Нужно действовать быстро, права на ошибку нет. Его ловкие пальцы украдкой нащупали деревянную рукоять секатора. Сердце заколотилось, по жилам заструился адреналин, и Гэп почувствовал, как тело напряглось...
И тут его рывком поставили на ноги и толкнули вперед. Разглядеть Гэп по-прежнему ничего не мог, но со страхом ощутил, что стоит на краю глубокого ущелья. Вот-вот должно было случиться что-то ужасное. Рука опять потянулась к секатору...
А затем воздух раскололся от яростного, демонического воя, который пригвоздил всех к месту и эхом пронесся по пещере. Волосы встали дыбом от ужаса. Кровь застучала в висках.
С еле слышным шумом что-то большое пролетело рядом, а затем раздался омерзительный хруст. Мгновение спустя тело одного из похитителей упало, разорванное надвое.
Шлёпп!
Это имя, вдруг ставшее самым прекрасным, самым звучным и поэтичным из всех имен, отозвалось ликованием в душе Гэпа. Вот он, его шанс! Мгновенно забыв про секатор, Гэп отодвинулся от края пропасти и громко позвал пса, пытаясь перекричать металлический звон невнятных голосов и рёв воды.
— Шлёпп! Шлёпп! Это я, Гэп! Ко мне, малыш, ко мне!
Пронзительные вопли йордисков наполнили пещеру, и звук разрываемой плоти возобновился с удвоенной силой. С другой стороны пропасти донесся шквал изумленных выкриков и трелей. Ад кромешный.
— Шлёпп! — ещё раз выкрикнул Гэп, скользя в растекающейся луже крови. — Ко мне! Ко мне!
Резкий удар скребанул по его и без того израненному лицу, и голова откинулась назад. А затем — вот тебе и шанс! — его с силой толкнули прямо в пропасть.
Раскрыв рот в безмолвном крике, Гэп нырнул вперед головой в черноту разверстой бездны: ни верха, ни низа; лишь пустота и ветер, вырвавший последний воздух из его легких. Время замерло. Битва наверху затихла.
Ремни врезались под мышки, и Гэп понял, что летит по широкой дуге. Его прикрепили к некому подобию страховочной «сбруи», подвешенной на балках где-то высоко вверху, и импровизированные качели несли его к другой стороне пропасти.
Долетев до высшей точки дуги, он почти почувствовал состояние невесомости, и тут грубые руки выхватили его из тьмы. Новый удар, на этот раз чуть не лишивший юношу лица (по крайней мере так ему показалось). На мгновение Гэп потерял сознание, затем — сквозь пелену боли — с той стороны пропасти донеслись предсмертные крики разрываемых на части пропащих душ.
«Мой шанс! Как же так?!»
С него в спешке снимали веревки и волокли в очередной туннель, а в потерявшем ориентиры сознании крутилась одна и та же мысль. «Будет ли ещё один шанс?»
Пока Гэпа утягивали все дальше и дальше под землю, пес Юлфрика закончил свою жуткую расправу. Слишком поздно. Последнее завывание Шлёппа — тоскливая поминальная песня по проклятым душам — затихающим эхом догнало юношу в глубине туннеля.
Сердца стук, молоточков звук, тук-тук, по туннелям круг, хрип, охрип, бег, бьет под дых, много миль, целый век не пил, горькая желчь в рот, пересохший рот, вброд, холодный пот, за шиворот, кошмарный бред, нечем дышать, воздуха нет, вред, выхода нет, горло горит, легкие жжет, хрупкая оболочка плоти вот-вот взорвется, маленький мальчик зашел слишком далеко в лес, упал, пропал, в каменной норе исчез, один, не спастись, стонать нет сил...
Сознание почти покинуло Гэпа.
Снова возникло тусклое красное свечение — единственное, на чем Гэп сумел сосредоточиться. На этот раз свечение было ярче. И становилось ярче с каждой секундой.
Вскоре и у Гэпа в глазах прояснилось. Стены вокруг были ярко-красного цвета — интересно, не залиты ли они кровью?
Там, откуда шел свет, раздавалось монотонное, ритмичное биение: бум, бум, бум в такт ритму сердца. И вот ему уже отзывается весь туннель — от грохота Гэпа даже затошнило. Нахлынули первобытные воспоминания. Доисторические. Племенные. Всплыли древние страхи. Его собираются принести в жертву? Съесть? Или ему уготована более страшная участь?
Тошнота подкатывала к горлу и не желала отступать.
Стало теплее. Даже не теплее — жарче! Ползучие щупальца ядовитых испарений заползали в ноздри. Пахло грязью; кипящей грязей.
Звук ударов, становившийся все громче и громче, теперь сотрясал весь туннель, красное свечение накалилось почти добела. Вскоре они попали из удушливой тесноты в огромный открытый атриум, сердце логова йордисков.
После мрака туннелей здешний свет слепил, а жара казалась невыносимой. Звук ударов усилился до предела; ему вторил рев сотен жутких голосов, наполнивших пещеру оглушительным эхом. Мутным взором Гэп обвел помещение. Тело налилось свинцовой тяжестью, из глубин подсознания всплывали забытые кошмары.
Не нравилось ему это. Совсем не нравилось. Его притащили, наверное, в самую большую пещеру в мире — во всяком случае, если верить глазам, хотя нельзя сказать, что от его глаз теперь было много толку. Но и судя по шорохам, доносящимся со всех сторон, да гуляющему где-то в вышине гулкому эху, пещера простиралась в бесконечность. Странные огненные шары — или огненные колодцы? — высвечивали фигуры йордисков и яркими точками мерцали вдалеке. По-видимому, пещера имела множество уровней; огни были сверху, снизу, со всех сторон — они висели во мраке, подобно оранжевым звездам на ночном небе.
