Вскоре тьма вновь сменилась тусклым светом. Гэп вздохнул с облегчением, заметив слабый отблеск солнечных лучей на влажной мшистой стене туннеля.
Не мешкая ни секунды, Гэп вслед за Шлёппом поспешил к выходу. Ужас последних часов опустошил его и морально, и физически; он брел, пошатываясь, сквозь облако холодной водяной пыли, не задумываясь о том, что ждет впереди.
И вот он снаружи.
Минуты две Гэп не мог ничего разглядеть. Просто стоял, с трудом держась на ногах и щурясь от ослепительного солнечного света. Судя по завывающему в верхушках деревьев ветру, пещеры остались позади. Юноша полной грудью вдохнул упоительные ароматы прелой листвы, мокрого мха и грозовых облаков. За всю свою жизнь он не переживал мгновения прекраснее.
Только сейчас боль напомнила о себе — страшно жгло лицо. Гэп рухнул на колени возле ручья и принялся судорожно плескать ледяную воду на нестерпимо пылающие раны — снова и снова, стараясь смыть мерзкую мазь с ран, — пока не убедился, что от едкой гадости не осталось и следа.
Однако он все ещё не знал, где находится.
Поначалу непривычно яркий, свет уже не так бил в глаза, постепенно стали вырисовываться привычные очертания, но как-то слишком расплывчато...
Гэп снова ощупал лицо, и из груди вырвался стон разочарования.
Можно было и догадаться. Хлесткие скребки йордисков не просто его изуродовали — они сорвали очки.
Зато жив остался, вздохнул Гэп. Всё остальное было совершенно не важно.
— Шлёпп, — прохрипел он, расплываясь в улыбке и сквозь навернувшиеся на глаза слёзы пытаясь разглядеть пса, — ты чудо... просто чудо!
Гэп прислонился к скале у входа в пещеру и замер, подставляя продрогшие члены теплым лучам солнца.
— Клянусь Скайсой, не знаю, как это у тебя получилось, но я... по-моему, я тебя люблю.
В нос ударил запах прогорклого, с примесью гари, пота, въевшегося в одежду, напомнил об удушливой яме, из которой Шлёпп его вывел. Хотел бы Гэп об этом забыть — он невольно вздрогнул, и по спине разлился неприятный холодок.
И тут глаза юноши широко распахнулись: прямо на него, в упор, глядело, не отрываясь, новое создание.
* * *
Это был не йордиск.
Гэп даже без очков с первого взгляда заметил разницу. Примерно одного роста с Гэпом, разве что чуть более хрупкого телосложения, существо стояло, не шелохнувшись. Поначалу Гэп принял его за полга: в памяти всплыла внешность тех немногих представителей этой расы, что встречались ему в Нордвозе. Но нет, создание явно больше походило на зверя, чем на человека.
Существо стояло на двух ногах, слегка пригнувшись. Большие косолапые ноги, длинный хватательный хвост, которым оно нервно себя стегало, как кошка на охоте, бурая шкура, поросшая редкой курчавой шерстью. Большие заостренные уши с подрагивающими кончиками двигались независимо друг от друга. Создание пристально смотрело на Гэпа большими зелеными глазами.
В когтистой лапке оно сжимало короткое копье, скорее походившее на заточенную палку. Это, да ещё потертый кожаный мешочек на ремне у пояса — ни других вещей, ни одежды. И хотя по сравнению с полными йордисков пещерами вид существа не внушал страха, уверенности у юноши не прибавилось.
— Шлёпп! — позвал он. — Шлёпп?
Пес как сквозь землю провалился. Гэп торопливо огляделся, все ещё пытаясь хоть что-то различить в размытых контурах вокруг. Сильно прищурившись, он понял, что стоит в рощице, окаймленной невысокими скалами, за которыми простирается лес.
— Шлёпп! — завопил Гэп. — Что ты там делаешь? Иди сюда!
Оказалось, что Шлёпп как ни в чем не бывало вынюхивает что-то у входа в пещеру. Он наверняка не хуже Гэпа видел незнакомца, но не удостоил того вниманием. Похоже, возня в опавшей листве занимала пса гораздо больше, чем непрошенный гость.
«Здорово...» — отметил про себя юноша и снова повернулся к пришельцу. Они молча разглядывали друг друга, не решаясь сделать первый шаг. Впрочем, в итоге «получеловек», казалось, удовлетворился увиденным (после продолжительного сопения и покачивания головой) и осторожно отступил. Он двигался очень медленно, не переставая дрожать — или скорее трепетать — как летучая мышь.
Неожиданно он поднес руку ко рту и издал пронзительный свист — по-видимому, какой-то сигнал; звук заметался между деревьев и унесся вдаль. Гэп с удивлением заметил полупрозрачную кожистую перепонку, соединявшую поднятую руку и бок существа. Похоже скорее не на крыло летучей мыши, а на перепонку белки-летяги. Гэп смотрел, не в силах отвести взгляд; не верилось, что «получеловек» способен летать...
Так они и стояли, молча, выжидая. Пришелец снова поднес пальцы ко рту, но на этот раз Гэп ничего не услышал. Зато Шлёпп взвыл и залаял на существо, словно упрекая.
Вскоре ещё несколько созданий отделились от растущих неподалеку деревьев и примкнули к своему собрату. Гэп в страхе отступил. Казалось, они сгустились из воздуха. Двенадцать существ — теперь он сосчитал — неподвижно, настороже, стояли перед ним. Кое-кто был одет в шерстяные, отороченные мехом туники с чужого плеча — возможно, отобранные у людей или полгов, — но большинство, так сказать, «щеголяли наготой». У всех в руках были короткие копья, некоторые сжимали простые луки, духовые трубки, а один — даже болу.
Как ни странно, никто из них не обращал внимания на огромного лесного пса, внушившего такой ужас целому клану йордисков. Измученный молодой эскелец вдруг вспомнил слова Юлфрика (неужели это было сегодня?):
«...Есть и другие... они не так пугливы... На берегах рек обитают вэттеры. Странная раса, никогда меня не беспокоили, но я постоянно чувствовал, они где-то рядом... то силуэт мелькнет... то тень в кроне деревьев...»
Что ж, похоже, вэттеры не просто силуэты и тени; но собираются ли они по такому случаю «беспокоить» его, Гэпа? Оставалось лишь ждать.
«Эх, Юлфрик, где же ты? Уж ты-то знал бы, что делать...»
Он гадал, доведется ли им с псом ещё раз увидеть Юлфрика, и от мысли, что вряд ли, по спине юноши пробежал холодок. За последние несколько недель Гэп привык полагаться на неимоверную силу гигера, и теперь, когда того не было рядом, вдруг почувствовал себя жутко одиноким.
Остался лишь пес.
«Пожалуйста, Шлёпп, — взмолился юноша, глядя, как огромный зверь с присущей ему невозмутимостью продолжает что-то вынюхивать в сухой листве, — не бросай меня... ты все, что у меня есть».
Теперь первый вэттер приблизился и наставил копье прямо на грудь Гэпу.
— Шлёпп! — взвизгнул юноша, выхватив наконец свой серп-секатор, который ему так и не довелось испытать на йордисках.
Ни вэттер, ни пес не отреагировали; казалось, его дерзкий вызов никого не впечатлил. Гэп начал было подумывать, а не ошибся ли он насчет преданности Шлёппа. В пещерах тот вел себя как вернейший из слуг, однако теперь, вдали от хозяина...
