Вскоре осознал, что не выдерживаю заданного эльфом темпа. Меньше чем за восемь часов мы достигли мест, от которых нас отделял полуторадневный переход. Но все чаще теперь Ярвианн вынужденно останавливался и дожидался, пока я его догоню, сверля меня недовольным взглядом. Стоило нам поравняться, он снова упархивал вперед. Я изо всех сил старался не отставать и все-таки проигрывал гонку. К тому же в боку опять начал разгораться огонь. Когда я почти выдохся, клятый эльф решил наконец сделать привал. Точнее, это я подумал, что он присел отдохнуть, а когда, пыхтя и отдуваясь, достиг пригорка, у подножия которого поджидал спутник, тот сделал недвусмысленный знак, приложив указательный палец к губам.
– Шшш! – зашипел, призывая издавать поменьше шума. Я действительно сопел, как старый пароход. Поспешно пригнувшись, втянув в плечи голову и стараясь дышать потише, я огляделся – никого не было видно. Однако эльф с огромными предосторожностями почти по-пластунски вполз на вершину холма. Я, чуть отдышавшись, так же на животе последовал за ним. Охватившая меня тревога и возбуждение сделали боль от недавнего ожога почти незаметной. С вершины открывался вид на Целую череду земляных, покрытых травой холмиков и каменистых выступов, раскиданных на округлом плато диаметром в несколько миль. Дальний конец этой бугристой «проплешины» обильно зарос высоким кустарником плотные островки которого казались абсолютно непроходимыми.
Ярдах в ста – ста двадцати от нас полукругом выстроились шесть приземистых гномов в серо-коричневых куртках и таких же штанах, седьмой выступил вперед. Напротив, свалив к ногам кожаный мешок с семенами, расположился Суслик. Он был раза в полтора выше своего собеседника, но оттого не выглядел более внушительно. Суетливые жесты, которыми мой земляк сопровождал свою неслышную отсюда речь, еще больше портили картину. Гном перед ним стоял неподвижно, в опущенной руке был зажат боевой топорик. Его собратья тоже держали наготове чеканы. И все же беседа была явно мирной.
Ярвианн тронул меня за рукав (как всегда, едва коснувшись пальцами, брезгливый ублюдок!) и указал на поросший чертополохом бугор справа и наискосок от нашего. Этот холм располагался гораздо ближе к беседующим, и эльф явно хотел, чтобы мы переместились за него. Я кивнул, давая знать, что понял намек, и, закусив губу (бороздить по земле обожженным брюхом – все же не сахар, замечу вам), пополз в указанном направлении. Ножны с мечом, чтобы не мешали, я переместил на спину. Остроухий и тут обогнал меня больше чем на два корпуса, первым вполз на вершину соседнего пригорка. Теперь Суслика и семерых его визави было не только видно, но и слышно.
– Ты хочешь слишком много, человек, – разобрал я хиллсдунскую речь. – Много. Нет, – отрывисто повторил карлик на эрихейском. Гном, с которым мне однажды привелось общаться, прекрасно владел языком людей. Этот же говорил с явным акцентом.
– Да как же много?! – возмущенно затараторил Суслик. – Я ведь вам не репы мешок предлагаю! Сами посудите, господа хиллсдуны…
Я подумал, что мой дорожный приятель не мастак вести переговоры, да и вообще большим умом не отличается. Стал бы он иначе называть собеседника прозвищем, данным его народу заклятыми врагами? Если так и дальше пойдет, как бы «господин хиллсдун» не тюкнул его своим клевцом по темечку. Я повернулся к Ярвианну – узнать, что мы собираемся делать, но сказать ничего не успел. Эльф переменился в лице; причиной тому явно был непочтительный торг, устроенный носильщиком-вором и гномами из-за драгоценных для него семян. Дальнейших вопросов не требовалось, одного взгляда было достаточно, чтобы понять: Ярвианн собирается перестрелять всю компанию. Взведенный арбалет уже нащупывал первую цель. Я прикинул траекторию, первый болт предназначался злополучному похитителю. Тонкий палец нежно тронул спусковой крючок…
– Не надо! – Я ударил по прикладу, посылая болт в небо. Бешеный взгляд и сорвавшееся с губ «птичье» слово, которое я и расслышать толком не сумел, разом пригвоздили меня к земле. Оказалось, что я не могу не то что рукой пошевелить, но даже и моргнуть. А я-то считал, что эльф ничего не смыслит в колдовстве! До этой минуты он ни разу не воспользовался магической силой. Если нужно было дать кому-то пинка (мне, например) – бил ногой, а не заклинанием, зажечь костер – доставал огниво. Вот я и решил, что магией владеет только его сестра. Ярвианн между тем вскочил и с восклицанием, похожим на боевой клич, ринулся вниз по склону. Я изо всех сил напрягал мышцы, чтобы хоть одним глазом заглянуть за холм. Но безрезультатно. Невидимые мне хиллсдуны завизжали – этот визг я уже слышал во время нападения три дня назад, так что ошибиться было невозможно. Лязгнула сталь, долетавшие до меня невнятные обрывки слов и восклицания мало что объясняли в происходящем. Бой длился от силы минут пять-семь, потом все постепенно стихло – то ли бойцы отдалились, то ли живых не осталось. За мной никто не возвращался.
Прошло еще не меньше получаса. В душу успел вползти страх, что так и останусь лежать, пока не сдохну от жажды или пока до моего обездвиженного тела не доберутся дикие звери. В горах было предостаточно медведей, встречались и скальные кошки: их весенние песни, отличавшиеся от брачных рулад городских собратьев разве что более низким звучанием, часто будили караван по ночам. Как раз когда я дошел в размышлениях до этого места, действие заклинания кончилось, и я сумел подтянуть колени, а потом осторожно выглянул в просвет между стеблями бурьяна. Внизу никого не было. То есть ни живых, ни мертвых. Я вскочил. (Довольно опрометчиво, если вдуматься.) Плато, усыпанное холмами, словно лицо юноши угревой сыпью, расстилалось вдаль и в стороны. Покрытые травой бугры и перелески затрудняли обзор.
Я бросился туда, где в последний раз видел Суслика и гномов. На земле остались явные следы боя: капли крови, длинные борозды, вмятины, отпечатки подошв, но все так перемешано, что ничего не понять. Торопливо обежал предполагаемое место побоища, чтобы лишний раз убедиться – пусто. Под ложечкой неприятно засосало: кажется, я оказал своему приятелю Сулли дурную услугу, да еще и эльфа подставил! Видят боги, Ярвианна мне любить не за что, но выдавать его хиллсдунам у меня и в мыслях не было! Версию о том, что эльф перебил гномов и Суслика, подхватил мешок с семенами и, позабыв обо мне, отправился восвояси, я отбросил сразу. Не то чтобы Ярви был на это не способен, но куда, в таком случае, он дел мертвые тела? Спрятать их или вырыть могилу у него просто не было времени. Гораздо более правдоподобным представлялось, что гномы одержали верх над одиноким бойцом, после чего утащили пленника в свои пещеры. Суслик либо ушел вместе с ними, либо удрал – бывший плотник не отличался храбростью. Я старательно гнал от себя мысли о том, что он и эльф могли быть убиты. В конце концов, зачем хиллсдунам утруждать себя переноской чужих мертвецов?
Тщетно всматривался я в следы; единственное, что мог определить с относительной уверенностью, – это общее направление движения. Гномы двигались, не скрываясь. В том, что это были они, я убедился через несколько десятков ярдов, когда на одном из глинистых участков различил четкий оттиск каблука. Ботинки гномов имеют не меньше характерных особенностей, чем их наряды. Только подгорные обувщики вбивают столько гвоздиков в подошвы. Полагаю, таким образом они надеются продлить срок их службы. Прибавьте сюда неизменные металлические подковки на носке и по краю каблука, и вы никогда не спутаете след гномьего башмака ни с каким другим. Еще через дюжину шагов на глаза попалось сразу несколько бурых пятен. Кровь вполне могла принадлежать какому-нибудь раненому хиллсдуну, но я предпочитал думать, что это кровь пленника. Плохо, конечно, если Ярвианн ранен, но у трупа кровотечение уже прекратилось бы.
