– Выступаем! – по-военному скомандовал десятник Алкит, и мы двинулись в сторону ущелья. Проходя мимо, десятник молча сунул мне в руки ножны с новым клинком.
Кирнейский перевал представлял собой довольно глубокое ущелье, по дну которого и пролегала дорога на другую сторону Гномьих Гор, где находилась Кирнея. Мы достигли его в ранних сумерках, однако в межгорном проходе было почти темно. Внизу снег успел стаять, но склоны, образующие ущелье, еще были укрыты им сверху больше чем наполовину. Пышные белые шапки опасно нависали над узкой тропой. Глядя на них, я поежился – явственно представилось, как белый карниз рушится, погребая под собой тонкую цепочку людей. Ильяланна, а за ней и весь караван остановились у самого входа в ущелье. Сломав строй, я со своим тюком на плечах подошел поближе. Эльфийская ведьма что-то ворожила, скармливая гулявшему здесь ветерку сухие листья неведомого растения. У ее ног, закручивая подол юбки, извивался воздушный поток, вот он ощутимо набрал силу, потом унесся куда-то вверх. Хмурясь, я силился понять, чего она добивается. Результат манипуляций стал более ясен спустя несколько минут, когда вернувшийся с окрестных вершин вихрь, теперь наполненный переливающейся снежной крупой, белой змеей втянулся в проход между горами. Но я все еще плохо понимал, что затевает ведьма. Если ее цель – стряхнуть в ущелье снежный карниз, чтобы впоследствии избежать обвала, то как она собирается вести караван по рухнувшей рыхлой снежной массе? Мысленно я прикинул, до какого уровня может подняться снежный покров – выходило не меньше семи – десяти ярдов: славно будет ухнуть с тюком в какую-нибудь полость!
– Что она делает? – поделился я своей тревогой с возницей. – Как мы переберемся на ту сторону, если ветер спустит в ущелье лавину?
– Леди почувствовала засаду на том конце. – Вага, как и все мы, пристально всматривался в мрачный проход.
– Гномы?
– Нет, хвала богам. Так, людское отребье – разбойники, ничего серьезного. Но в таком узком проходе и они способны доставить хлопот нашей охране. Вот госпожа Ильяланна и решила попугать их «предвестником бурана».
Я только недоверчиво покачал головой: немного снежной крошки в лицо – разве можно напугать этим бывалого грабителя?
– Напрасно сомневаешься, – обиделся за свою госпожу Вага. – Это здесь вихрь был послушным и тихим, а на том конце завьюжит будь здоров! Если и не напугает разбойничков, то все равно те решат, что в такую погоду никто через перевал не сунется.
Я не стал спорить, но проверил, легко ли меч выходит из ножен. Перебросил лямки мешка на одно плечо – чтобы можно было легко сбросить на случай внезапного боя.
Прошло не меньше получаса. Носильщики сложили к ногам свои тюки, но никто не разбредался, присели, не сходя с тропы, кто прямо на камни, кто на корточки. Фея все это время простояла неподвижно, прикрыв глаза, будто прислушиваясь к чему-то – возможно, к тому, что творилось на той стороне ущелья. Потом встрепенулась Снова полетели, подхваченные ветром, сухие листья. На этот раз ожидание было коротким, дохнуло из каменного устья холодным сквозняком, и ведьма, кивнув, словно получила подтверждение собственным мыслям, велела нам подниматься.
Я пристроился в голову готовящейся к маршу колонны. Тревожное ощущение, охватившее меня при виде ущелья, не проходило, а лишь усиливалось. Госпоже Ильяланне, конечно, виднее, но мое чутье, сильно обострившееся в последнее время, прямо-таки вопило об опасности. Ярвианн тоже не выглядел расслабленным. Два с половиной часа быстрого марша, почти бега, он прошел наравне со всеми и пока не проявлял признаков усталости. На этот раз эльф встал замыкающим. Вообще, длину колонны максимально сократили. Ширина ущелья позволяла идти четверым в ряд, и фея расставила носильщиков парами, а по бокам от каждого вышагивал стражник. Я шел в первой четверке; сзади, чуть не тыкаясь в навьюченный на меня мешок, напирала следующая шеренга. Не одного меня незримо подталкивала в спину тревога. Взгляд внимательно обшаривал склоны по обеим сторонам от прохода, не отпускало ожидание, что из-за какой-нибудь неприметной складки или камня вылетит стрела. Скалы не были отвесными, и мест для засады имелось предостаточно. Но беда, хоть и пришла со склона, оказалась не той, что я ждал. Наверху что-то натужно вздохнуло, коснулся щек почти ласковый порыв ветра, и я увидел, как сначала медленно, но с каждой секундой набирая скорость, вниз двинулся снежный пласт. Серебряная дымка заклубилась сначала по бокам от потревоженной массы снега, потом вся пластина распалась на буруны, а после все накрыло дымно-белое облако. Оно казалось почти невесомым, только вдоль нижней кромки иногда мелькали крутящиеся снежные комья с вмерзшими в них солидными камнями, и тогда становилось ясно, что на тебя надвигается не безобидное марево, а смертельная волна – стремительная и грозная.
Ильяланна метнулась в центр колонны.
– Все сюда! – закричала она, перекрывая вой приближающейся лавины.
Зачарованно уставившиеся на несущуюся с горы снежную массу, грозящую смертью, люди задвигались. Совместно пережитые в последние дни опасности научили носильщиков слушать приказы нанимательницы. Про стражников и говорить нечего, у них с дисциплиной изначально проблем не было. В считаные секунды караван сбился вокруг ведьмы. Носильщики побросали мешки. Кое-кто повалился на них, заранее прикрывая голову руками, большинство же, подобно мне, глядело, как неотвратимо надвигается всепожирающее облако. На лицах читались ужас и надежда. Интересно, надежда на что?
А Ильяланна тем временем плела новое заклинание, помогая себе пальцами, шепотом выговаривала свистящие фразы. Я не сразу заметил, как вокруг нашей группы закрутился настоящий вихрь; только когда ветер обжег скулу горстью колких льдинок, увидел, что снежная стена не только несется со склона, но и выросла вокруг нас. И продолжала расти, тянуться вверх, закрыв остатки солнца. В ущелье потемнело окончательно. Низкий гул, издаваемый то ли лавиной, то ли вращающимся на дне ущелья ураганом, давил на уши. Перед глазами бело-серыми смазанными росчерками проносились снежные струи. Ревел ветер. И лишь в центре этой круговерти оставался нетронутый участок диаметром не больше десяти-двенадцати ярдов – «глаз бури», на котором и сбился наш караван. Однако надвигающаяся лавина должна была подмять под себя и нас, и воронку разбушевавшегося урагана. И тут случилось чудо, то самое, на которое так надеялся в глубине души каждый из нас.
За мгновение перед тем, как многотонной массе снега обрушиться на нашу стоянку, вращающееся жерло вихря вдруг резко сузилось кверху, стены этой трубы наполнились зеленым светом, потом тянущиеся вверх снежные потоки перехлестнулись, скручиваясь в узел над нашими головами. Громко выкрикнула окончание магической формулы Ильяланна, в центр образовавшегося купола ударила зеленая молния. Дрогнули снежные стены и тут же застыли, покрывшись полупрозрачной коркой изумрудного льда. Не слышимый человеческим ухом, зато ощутимый взрыв хлестнул по барабанным перепонкам. Опоздавшие зажать уши караванщики теперь сдавливали ладонями голову, чтобы унять боль. А потом наступила тишина. Я отнял от висков руки, мы стояли под низким, высотой в полтора человеческих роста, куполом. Его ледяные стены излучали ядовито-зеленый свет, позволявший нам видеть друг друга. Люди быстро пришли в себя и теперь вертели головами, разглядывая свое необычное убежище. Никто не пострадал. Я прислушался, снаружи не доносилось ни звука, лишь облегченное сопение да приглушенный шепот окружавших меня товарищей по несчастью. Отыскал глазами Ильяланну. Ведьма, ссутулившись, сидела на горке тюков, плечи дрожали, словно силились стряхнуть непомерный груз.
