– Располагайтесь, – вкрадчиво раздалось над ухом. Вздрогнув, я сделал шаг в глубину зала.
Первая же подошедшая девушка получила мое согласие проводить ее в отдельную комнату – зрелище бесстыдно обнимающихся на виду друг у друга посетителей оказалось для меня слишком шокирующим. Только на втором этаже, в маленькой, но так же шикарно отделанной спальне я сумел разглядеть свою ночную подружку. Как я и ожидал (уровень заведения давал к тому основания), девушка была очень привлекательна, и наряд отнюдь не скрывал, а лишь подчеркивал ее прелести.
– Меня зовут Френи, – улыбаясь сочно накрашенными губами, сообщила она. – А у вас красивые глаза, господин, синие. При темных волосах – это редкость. Говорят, такое сочетание сулит счастье.
– Действительно…
– Здесь жарко, я помогу вам раздеться. – Она стянула с моих плеч промокший сверху кафтан, потянулась к поясу на брюках.
– Я сам. – Мне никак не удавалось расслабиться, хотя все в комнате было направлено именно на это. Огромная, королевских размеров кровать звала сатиновыми простынями. В изголовье высилась горка из подушек и подушечек всевозможных форм и размеров. В маленькой жаровне, установленной в углу, дымились какие-то благовония, я на всякий случай принюхался – слышал, будто в подобных заведениях добавляют «небесную дурь» в кадильницы. Говорят, щепотка этой дряни резко повышает любовное влечение. Но в смеси ароматов не было специфической «нотки», по которой даже дилетант легко опознает наркотический корень. От самой Френи пахло приторно-сладко и одновременно терпко. Вряд ли мне бы понравилось, будь у Хильды такие духи, но для такой женщины они казались очень уместны. Пожав плечами, ночная подружка отошла, чтобы разлить по кубкам запасенное вино.
Освободившись на время от ее заботливого внимания, я огляделся и постарался настроиться на нужный лад. Начал стягивать через голову рубаху, подбородок застрял в недорасстегнутой горловине; я как раз выдирался из Удушающего воротника, когда раздался истошный визг. Дернул ткань, обрывая пуговицы.
Френи стояла, вжавшись в угол, и отчаянно голосила на очень высокой ноте. Рядом никого не наблюдалось, вообще, кроме нас, в комнате никого не было. Но на всякий случай я потянулся ко все еще болтавшемуся на поясе кинжалу. Крик оборвался булькающим звуком. Дверь распахнулась, на пороге стоял давешний светловолосый парень, за его спиной маячили два амбала – лавина мышц, перекатывающаяся от шеи по рукам и торсу. Однако в комнату вошел только юный клерк.
– Что случилось? – Лицо паренька неуловимо изменилось, жесткий цепкий взгляд разом охватил все предметы обстановки, на секунду задержался на мне, потом уставился на истерично всхлипывающую в дальнем углу Френи.
– Он… у него… – Девушка потянула на себя занавеску, словно могла отгородиться ею от опасности; тонкий палец указывал на меня. Я осмотрел собственную обнаженную грудь – сомнительно, чтобы голое тело могло произвести такое впечатление на ночную подружку, потом очередь дошла до левого плеча, и меня пронзила догадка. – Он проклятый! – выговорила наконец Френи.
«Вот и насладился любовными утехами!» – усмехнулся я про себя, медленно поворачиваясь плечом к белобрысому парню, чтобы и тот мог полюбоваться моим «проклятием». Светлые брови сдвинулись к переносице.
– Ты из-за этого подняла крик? – Шлюха перестала всхлипывать, юный блондин больше не был добрым мальчиком, и мне пришлось переменить спешно составленное о нем мнение. Парень вполне мог оказаться владельцем борделя: выдержки и властности ему было не занимать. – Выйди на минуточку. – Теперь его улыбка пугала. Девушка протиснулась мимо занимавшей большую часть комнаты кровати к выходу. Блондин, ухватив ее за локоть, почти вышвырнул за дверь в руки двум гороподобным вышибалам и высунулся сам, отдавая какие-то распоряжения. Все это я фиксировал чисто механически, выворачивая и вновь надевая на себя сброшенную рубаху. Лицо (хочется надеяться) оставалось невозмутимым, но внутри бушевал целый ураган. – Приношу свои глубочайшие извинения, господин. – Юный управитель вновь был сама любезность. – Эта девушка у нас недавно. Ручаюсь, больше не будет никаких проблем. Вам сейчас же пришлют другую. Скажем, Нелли – гордость нашего заведения. Или, если желаете, спустимся вниз, чтобы вы могли сделать новый выбор. А чтобы загладить это досадное недоразумение, с вас возьмут лишь половинную плату.
– Благодарю, мне что-то расхотелось развлекаться. – Потребность вырваться из красного, сладко надушенного марева стала почти непреодолимой.
– Могу я еще чем-то вам услужить?
Я подозрительно взглянул на парня. В его голосе прозвучало искреннее сострадание, неожиданное в служителе борделя. Хотя что я знаю о борделях и их содержателях? Мой первый и единственный опыт знакомства с ними оказался неудачным. В любом случае я не нуждался ни в чьей, тем более его, жалости!
– Спасибо, – сухо поблагодарил я, – но мне нужно идти. – Я собирался уже надеть кафтан, и тут в голову пришла новая мысль: – Не могли бы вы принести мне какой-нибудь бинт? – спросил у не успевшего уйти блондина. – Не хочу больше никого пугать своим украшением. – Я демонстративно подвигал левой рукой.
Парень понимающе кивнул и вышел. Спустя несколько минут он сам принес мне тонкий белый шарф. Пришлось опять стянуть один рукав. Я попытался забинтовать печать, но действовать одной рукой было неудобно.
– Позвольте мне. – Белобрысый умело наложил на плечо повязку: не туго, но так, чтобы не сползала при движении. – Сейчас не лучшее время для прогулок по нашему кварталу, – заметил он, – а вы прибыли без извозчика. Комната в нашем заведении, даже без девушки, стоит довольно дорого, но ведь у вас есть скидка.
– Мне нужно идти, – повторил я, поднимаясь и натягивая непросохший кафтан. Легче было вынести чужой страх, чем сочувствие.
Юноша кивнул и молча проводил меня до своего места в холле.
– Сколько я вам должен?
– Ничего. – Парень отрицательно покачал головой. – Я сожалею…
Я бросился бежать от преследующей меня фразы, как от своры голодных тварей из Бездны.
А время и впрямь было малоподходящее для пеших прогулок. Вдоль темных улиц задувал холодный ветер, рвал полы кафтана, леденил кожу на открытой шее и щеках. Говорят, в Веселых кварталах всю ночь кипит жизнь, но я не видел света в окнах встречавшихся мне домов. Ставни везде были закрыты, лишь флюгеры тоскливо стонали на ветру. Оскальзываясь на покрывшейся наледью мостовой, я успел миновать не менее четырех перекрестков, когда впереди замаячила очередная темная арка. В полукруглом проеме царила угольная чернота. Ответвляющаяся влево улица, напротив, оказалась, пусть и тускло, освещена торчащим на углу фонарем, но я лишь мельком взглянул в ту сторону. Короткий путь к Рыночной площади, на которую выходили окна сразу четырех крупных трактиров, где можно было найти ночлег и ужин, вел под арку. Не раздумывая, я двинулся во тьму.
– Хэй, мужик!
Двое шагнули ко мне в подворотне. Лица почти неразличимы, просто темно-серые пятна на фоне еще более темного силуэта. Судя по общим очертаниям, оба были парнями не хилыми.
