Кот Баюн все это время тихо стонал от хохота. Если на меня шляпная магия действовала вполсилы, то на него не влияла вообще, и ему, видите ли, было совершенно непонятно, как можно попасться на такую простую уловку.
Но, как говаривал старина Вольтер, все к лучшему в этом лучшем из миров. А может, и не Вольтер это говорил, но все равно правда. Кот у нас тогда всего четвертый день жил, и в такой тоске пребывал, что жалко было на него смотреть. Хотя бы взбодрили мы его невольным спектаклем. Честное слово, этому даже Рудя обрадовался. Виду не подал, но я догадался по тому, что храбрый фатерляндец, избавившись от «черного заклятия», не стал обвинять меня во всех смертных грехах.
Но вперегонки с Рудей – это еще ерунда, за неделю до этого довелось мне за сапогами-скороходами погоняться, вот это да! Там такие тесемки есть, которыми голенища друг к другу притянуты, так вот, оказывается, их надо развязывать, только когда сапоги уже на ногах…
По счастью, скороходы боялись воды и с острова в любом случае никуда бы не делись. И все равно настичь их так и не удалось, пришлось звать Рудю и брать загоном, используя принесенную со склада же сеть. Хотя я сильно подозреваю, что, не будь эта сеть тоже волшебной, сапоги по сей день петляли бы между пальм.
На следующий день после истории со скороходами – а день выдался приличный: ломота в пояснице отпустила, море поуспокоилось, и мне пришло на ум, что Черномор воспользуется затишьем, навестит Чудо-юдо – я взялся экспериментировать с другими сапогами. Их там около дюжины пар, и я решил не рисковать, а подобрать для колдуна самый простой товар. Я обвязывал скороходы веревками и распускал тесемки, на глаз определяя прыткость. Потом еще выносливость – для этого насыпал доверху песка, привязывал грузы. Наконец отобрал самые квелые и принес их в терем, чтобы были под рукой.
Чайки в тот день, как назло, трижды давали ложный сигнал, все на какие-то бревна реагировали. Но я каждый раз подолгу стоял у зеркала, осматривая водную гладь. Это действительно были не древесные стволы, даже не бревна – гладко обтесанные доски. С непривычки я не сразу понял, что это может означать.
Но так больше ничего и никого не высмотрел.
А наутро чайки возвестили прибытие Черномора. Колдун остался верен своему плавсредству, только шатер на нем высился меховой, а магическое поле успокаивало волны в радиусе не менее пятнадцати метров. Персияночки были одеты в шерстяные платья, а мавры (синеватые от холода, но все равно гордые отменной мускулатурой) – в кожаные безрукавки. Я положил сапоги в мешок и вышел навстречу, слегка прихрамывая на левую лапу: в колене постреливало, не иначе, к вечеру с запада подует… Самый мерзкий этот ветер, который с запада…
– Счастлив лицезреть могучего Хранителя Радуги в добром здравии! – польстил Черномор.
– Счастлив лицезреть мудрого чародея в тепле и уюте, – отозвался я.
– Прошу тебя разделить со мной тепло очага и уют плавучего дома.
На сей раз он пригласил меня в шатер, где был установлен все тот же бронзовый очаг. Курились ароматические палочки, пахло пряностями и маслами, таинственно покачивались шелковые занавеси. Зеркало в золотой оправе было мутным и ничего не отражало. Подле него стоял кальян, а рядом с кальяном неподвижно сидел большой дымчатый кот.
Снова было угощение, и я объелся. Поговорили о погоде, о кулинарии. Я рассказал колдуну, что такое пицца. Он заинтересовался и в качестве ответной вежливости раскрыл мне некоторые тонкости использования скатертей-самобранок.
Я пытался вызнать у него, какова нынче в мире обстановка, но тут Черномор замкнулся, ограничившись простым:
– На морях неспокойно. Каждая держава хочет быть королевой морей, чему тут удивляться?
И более ничего внятного. Похоже, политика была колдуну безразлична. По-настоящему волновали его только дела волшебные. Когда персияночки заставили достархан сладостями и унесли пустые блюда, Черномор наклонился ко мне и зашептал:
– С прискорбием сообщаю, что пока ничем не могу помочь тебе, Чудо-юдо. Я не занимаюсь живым товаром и вопреки многочисленным гнусным слухам не ворую женщин… во всяком случае с тех пор, как остались за плечами золотые годы молодости. Однако поспешу обнадежить могучего Хранителя: вполне вероятно, к лету я смогу раздобыть то, что тебе нужно. Имею на примете сразу трех девиц, причем самых разнообразных. Юная ханша из Мавераннахра, именем Айгуль, прекрасная, как цветок, посвященная в тайны магии и астрологии. На нее есть заказ у одного джинна, и вполне вероятно, он справится с заданием. Я с ним сторгуюсь. Пусть лучше бедняжка послужит твоему освобождению от гнета чар, чем сластолюбию коварного султана-заказчика. Далее, в замке владетеля Кента проливает слезы над своей несчастной судьбой некая Анна-Мария, чей род по отцовской линии восходит к самому королю Артуру. Бедняжке грозит выгодное, но всем сердцем ненавидимое замужество. К жениху она поедет в мае и, думаю, когда увидит прохиндея вживую, легко согласится сбежать на волшебный остров. И наконец есть на примете одна русская, боярская дочка Софья. Ее отец на смертном одре, и родственники ждут не дождутся, когда придет пора наследство делить. Бедняжке ничего не светит. Тихоня, никаких особенных талантов за ней не замечено, волшебства в роду у нее не было. Но я подумал – пусть будет обычная девушка для разнообразия. Потом, если с этими не получится, еще по простолюдинкам пройдемся.
«Тоже бедняжкам, конечно», – подумал я.
– Давай не будем торопиться, Черномор. Как-то дико подумать, что из-за меня…
– Это в твоих интересах, – напомнил колдун. – Впрочем, понимаю твое состояние. Но смею заверить, это быстро пройдет.
– И все-таки, пока не прошло…
Он пристально всмотрелся мне в глаза и еще тише проговорил:
– А может быть, могучий Хранитель уже отыскал на острове что-то… любопытное? Что-то, из-за чего ему уже не требуется помощь ученого мага?
– Да нет, ничего я не нашел.
– Точно? Совсем-совсем ничего?
– Да говорю же, нет! Если бы нашел, так, наверное, это было бы видно!
– Наверное, было бы… – согласился Черномор и вздохнул: – Что ж, не будем торопиться. В конце концов, эти девушки уйдут – другие появятся. Девушек на свете много… Очень много… – Он одарил меня доброй улыбкой. – А пока поговорим о другом. Не подобрал ли ты для меня особого магического товара?
– Да нашлось кое-что. А ты со своей стороны что выставляешь?
– Как договаривались, табак и кофе. Ах да, ты же от табака отказался… Ну ничего, табак не заваляется. Тем более, в этом году он исключительно хорош – ах! – Он демонстративно закатил глаза. – Душистый, мягкий…
– Не надо, – твердо сказал я, подавляя уже почти забытые чувства. Никогда не был так близок к возобновлению дурной привычки.
– Как пожелаешь, – сказал Черномор голосом, подразумевающим: если – когда – передумаешь, только намекни, только глазами блесни… – А кофей вот, изволь, три жбанчика.
