– Так что же получается, боги, которым люди поклонялись тысячи лет, это просто…
– Просто очень могущественные существа, – подтвердил Баюн. – Причем самого разного происхождения. Откуда взялись самые первые, естественно, никто не знает, но некоторые позднейшие развились из обычных обитателей земли – тех же Морозов, Яг, людей. И нам, баюнам, повезло в паре случаев. Про египетскую Баст слышал? Нашего роду-племени, кстати, моей троюродной бабке – дальняя родня по мужу.
– Куда же они все подевались?
– Я там не был, не знаю. Видать, надоело им народы тянуть: покровительствуют, покровительствуют, а толку никакого, то вымрет народ, то веру сменит. Опять же, и богам когда-то все приедается. Да и перед новой верой отступают они безропотно. Видно, в вашем единобожии и правда абсолютная истина содержится… Ну о том не мне судить. Главное, после ромеев пыла у древних богов поубавилось.
– А что с ромеями?
– Не слыхал, что ли? Это те, которые Юпитера почитали, Венеру, Марса…
– Нет, римлян-то я знаю, в нашем мире они тоже, что называется, оставили след в истории. А у вас что с ними случилось?
– Да что, обычная человеческая неблагодарность. Боги им, римлянам, такую империю отгрохали, а люди через несколько поколений перестали в них верить. Шибко умными стали, и деяния богов нелогичными им показались. Смешно – боги ведь и старались делать что-то незаурядное, новое, неожиданное… Впрочем, они и сами хороши: материально ромеев обеспечили, а воспитанием не озаботились. Так что и получили ровнехонько то, что им за такую империю причиталось.
– Слушай, а что, эллинские олимпийцы тоже здесь жили?
– Иногда, думаю, да. Но у древних богов не только этот остров был. Хо, они себе по всей земле поместий понаделали! Только обычно, если боги откуда-то уходят, место недоступным становится. А с Радугой почему-то иначе вышло.
– Вот колдуны сюда и зачастили. Хотят, как в старые времена, с богами сравняться?
– Похоже на то, – кивнул кот.
– А этот кем был? – спросил я. – Не знаешь?
– Знаю. Его многие на земле знают. Наиболее прославился под именем Локи, хотя это было отнюдь не единственное его воплощение. И, пожалуй, не самое значимое… Так что здесь поосторожнее, этот парень, хотя и любил дурака повалять, по мелочи не играл, и вещички у него должны быть серьезные.
– Тебе тут что-нибудь знакомо?
– Так не скажу, смотреть надо, – ответил кот, и мы стали смотреть.
Однако знакомых Баюну вещей не обнаружилось, а незнакомые трогать мы сочли неблагоразумным, так что рейд следовало признать пустым. И, пожалуй, он совсем стерся бы из моей памяти, если бы не лекция хвостатого беглеца и одно неожиданно пришедшее мне на ум обстоятельство. Я говорю «неожиданно», потому что обратить на него внимание следовало бы давно…
– Знаешь, котище, какая нестыковка получается? Заллус меня за могучее воображение нахваливал, а я никак не могу себе этого представить. Вот жили здесь боги, ладно, пускай. Жили, кстати, не одни, с людьми, это можно понять уже по жилищам. Вот они по каким-то своим причинам собрались уходить, причем вместе с людьми. Предметы культа унесли с собой – значит, на новом месте рассчитывали на то же поклонение, то есть на привычные условия жизни. И при этом оставили после себя огромное количество артефактов. Почему?
– Не нуждались в них, – предположил кот, склонив башку набок, что у него соответствовало пожиманию плечами.
– Вот и мне так кажется. Тогда другой вопрос: а зачем же они столько артефактов наделали, если не нуждались в них? Понимаешь, вот это и есть то самое, чего я никак не могу себе вообразить: чтобы боги, кем бы они там ни были, сидели на острове, как на заводе, и штамповали чудеса. Кроме того, ты сказал, что древние боги стремились совершать деяния уникальные, всегда придумывать что-то новое. Такой нрав – и лента конвейера? Не вяжется.
– Может, я и соглашусь с тобой, если ты мне расскажешь, что такое «лента конвейера», – ответил Баюн. – Но кто же еще мог сотворить такое количество предметов, которые ты почему-то упорно именуешь артефактами
[16]
?
– Вот и я задаюсь тем же вопросом…
Этот разговор мы вели, уже возвращаясь к терему. Баюн первым заметил впереди фигуру Платона, который стоял на взгорке между пальм и махал нам руками. Мы прибавили шагу, и вскоре услышали его крик:
– Семен вернулся!
В голосе его не было тревоги, и все-таки, памятуя, что прежние волшебные путешествия не приносили кольценосцам больших радостей, мы с котом перешли на бег. Платон дождался нас и пояснил:
– Жив и здоров Семен Алексеевич, только волнуется отчего-то сильно. Говорить не стал, попросил тебя, Чудо-юдо, позвать.
Поднимаясь на крыльцо, я услышал голоса Семена и Руди, кажется, они обсуждали достоинства и недостатки путешествия при помощи кольца. Но когда я вошел, разговор прекратился, и Семен Гривна, к немалому моему удивлению и смущению, рухнул на колени:
– Гой еси, Чудо морское, юдо островное! – возопил он. – Припадаю…
– Не надо мне тут припадков! Ну-ка, быстро поднимайся с пола. Сядь, успокойся, скажи, в чем дело. Покумекаем, сообразим, кто гой, кто юде.
С колен купец поднялся, но садиться никуда не стал, а согнулся в поясном поклоне и объявил:
– На твою доброту уповаю, Чудо-юдо! Дважды ты меня облагодетельствовал: когда в дом привел и выходил, и когда одарил столь щедро на прощание. Яви и в третий раз широту души…
– И долготу явлю, только ты скажи толком, в чем дело-то!
– Дочка моя любимая, Настасьюшка ненаглядная, свадебный наряд уже примеряет! – выпалил Семен. – Моя дура-то, слышь, чего удумала – по живому свечку ставить, как ей ведьма насоветовала, и так, знать, увидеть меня пожелала, что и впрямь я ей привиделся, а ей и в радость: амба, говорит, каюк и аминь! Теперь, говорит, все по-моему будет…
Семен был всклокочен, взволнован крайне и даже бледен, чего с ним не было и после крушения.
– Стоп! – Я по старой человеческой привычке попытался щелкнуть пальцами перед носом у купца. Получилось глухо лязгнуть когтями, но подействовало еще лучше. – Так мы с тобой далеко не уедем. Сядь за стол. Рудя, будь добр, дай кувшин. На, Семен, попей водички, успокойся и больше не части, береги патроны.
– Какие… Ты о чем? – опешил купец.
– Я говорю: еще ни слова не понял, что ты тут натараторил. Давай внятно рассказывай. С самого начала: дура – это кто?
– Да змея моя, жена подколодная… тьфу, то есть наоборот…
– Ясно. А ведьма кто?
