– А я знаю! – заорал он на все кафе. – Я
знаю, что нащупал этот вшивый гений! Переоценка, Самсик, да? Переоценил, да?
Недооценил, да? Ну, гад, давай, играй! Ну, Самсик, снимай штаны!
Он чуть не плакал от каких-то своих собачьих чувств, но
гадко подмигивал Самсику, словно был с ним сообщником по грязному делу.
Вот чудеса, подумал Самсик, стукач, педрила, алкоголик
понимает меня и мою музыку лучше всех друзей. Он обвел взглядом все кафе и
вздрогнул. Показалось, что в глубине, из-за стойки гардероба глянули на него
дико знакомые жгучие маленькие глазки, укрытые складками пожухлой кожи, и
тошнотворный запах пережаренного нерпичьего жира прилетел сюда неизвестно как
через долгие годы и сжал ему горло.
– Хочешь послушать, стукач? – зло спросил он
Буздыкина. – Запишешь?
– Да уж попробую. – Тот вытер потные руки о
задницу. – Будь спок, запишу, куда следует.
Самсик вспрыгнул тогда на эстраду и вызывающе резко заиграл
начало темы, прямо в харю старого палача, туда, за шторки гардеробной, на
Колыму. Глазки – горячие вишенки – исчезли. Пропал и запах. Друзья побросали
свою жратву, выпивку и девчонок, бросились к нему на помощь.
Переоценка ценностей
я переоценил
я недооценил
закаты и рассветы над городами в перспективах улиц
лимонные лиловые бухие
верблюжьи морды
плоские эскадры далеких миноносок
вкупе с ветром качающим над маленькой Европой
слепые фонари под проводами
с трамвайным скрежетом
со стуком каблучков
с младенцем вкупе
жирным мамлакатом в купели цинковой
под солнцем сталинизма
под солюксом досмотров выраставшим
и нашей юностью зовущимся
я переоценил
я недооценил
библиотечный запах
развалы книг иАнатоля Франса
и ангела скользнувшего в проходе за буквой Щ
к началу алфавита
скромнейшим шагом так подслеповато скользящего
и в лабиринте этом с особым запахом
так волновавшим сердце
все эти тысячи совокуплений
полет с жужжаньем с жадностью желаний
нежнейшие контакты сборы меда
и пополненье знаний багажа
я переоценил
я недооценил
все дриблинги и пасы могучие броски удары сбоку
удары снизу
лобовые свинги
захват клещами
болевой приемчик
полет в пролет на уголь
сигарету прижатую к щеке как веский довод
что прижимает к стенке оппонента в ученом споре
призрак баррикады
и юношей-ровесников
уроки
дававших танкам
въехавшим под утро в их город
в молодость
и в память навсегда
я переоценил
я недооценил
ректификат колымский
Вдову Клико и самогон рязанский
коньячность звезд
латунные медали
останки раков – поле Куликово
и кружки с шапками как семь богатырей
и локти дружбы
дружбы алкогольной
совместное похмелье муки ада
которые конечно в коллективе с друзьями теплыми
нетрудно пережить
я переоценил
я недооценил
синедрион свирепый под куполом лазурным
и колонны секвойи белые
холодные секвойи
к секвойе ты взывал
взывай к акулам
акульи рты и стертость подбородков
так удивившая перед лицом зверинца растерянность
друзей
и рев зверинца
ату-ату-ату их заграницу
в психиатричку
в гроб
а нам а нам икорки
мясца послаще и жиров и соков
пусть через трубку в зад
пусть в ноздри в уши
в поры
лишь только бы текло
я переоценил
я недооценил
Унгены Брест-Литовский Чоп Галицийский
борщ по-белорусски
швейцарский харч и аргентинский хмель
квартал Синдзюко в шуме малохольном
подвальчик Сэто
и тебя Чигко
мех обезьянки и ее уловки
гуд лак
и пароксизм патриотизма в буфете в туалете
на вокзале
под мокрым снегом в колее белазов
под золотом Великого Ивана
под сокровенным полосканьем флага
за булочной в укромном уголке
и вышки тень и глазки…
глазки сталинской свиньи
проклятые зловонные солоп истории вам в орденоносные пасти
солоп истории на ваши традиции на ваши
рега-рега-рега-рега-рега-рега-кррушш-крушшкрушш-фтиррр-гррр-хррр-сссуки!
я переоценил
я недооценил
свою ночную лампу
запой иль схиму
радость покрыванья бумаги белой червячками знаков
жуками иероглифов морскими
кириллицы плетнями
и решеткой готической латиницы
и лестницу в ночи
все утешенья ночи
таинственный в ночи проход по парку
сквозь лунную мозаику
террас прикосновенья рук
до криков шантеклера
прикосновенья щек
и шепот и молчанье
таинственность в ночи…
Как многозвучна ночь!
