Если Джулия подвергалась насилию в детстве, это объясняло ее булимию и склонность к промискуитету, а также делало ее кандидатом в самоубийцы.
— Объясните нам, пожалуйста, почему вы так уверены, что Джулия заходила в этот блог? — спросил Роган. — И мы вовсе не абсолютные луддиты
[13]
— мы знаем, что такое история поиска, временные ярлыки и так далее. Если вы нам все растолкуете, то очень поможете.
Петтинато махнул рукой, давая понять, что тут нечего объяснять.
— Хоть я и работаю в отделе сбора и хранения информации, но я еще и детектив. Итак, вы упомянули историю поиска, она здесь весьма запутанная. Откроем «Сафари»… это интернет-браузер, — он улыбнулся, поскольку его, очевидно, забавлял примитивный уровень проводимого им семинара, — кликнем на «показать всю историю» и затем посмотрим на колонку под названием «дата визита». Теперь мы имеем перечень всех сайтов, на которые она заходила, с указанием даты и времени, когда это происходило. Вы можете убедиться, что в субботу вечером она три раза читала этот блог.
Петер кликнул по ссылке, и сайт открылся. «Вторая попытка: Признания бывшей жертвы, преодолевшей трагедию». Петтинато медленно перемещал курсор вниз, чтобы собеседники могли понять, о чем идет речь.
— Можно ли узнать, долго ли она следила за этим блогом? — спросил Роган. — Или заходила и на другие сайты, имеющие отношение к сексуальным злоупотреблениям?
— Нет, только этот.
— Это могла быть чистая случайность, — предположила Элли.
Она сама много раз попадала на самые неожиданные сайты благодаря выбранным наугад гиперссылкам, неожиданно выскакивающим рекламным объявлениям, ошибкам при пользовании мышью и сбоям в процессе поиска.
— Вначале я тоже так подумал, — сказал Петтинато. — Но потом понял, что вы непременно захотите увидеть это.
Он вновь вывел на экран страницу истории, и Элли увидела, что блог «Вторая попытка» отмечен в перечне три раза подряд.
— Секунду. А почему указаны три «входа», если она посещала блог только один раз?
— Потому что три разных «входа» не означают три отдельных посещения блога. В противном случае мы бы увидели между ними названия других сайтов, если она их посещала. Эти три «входа» служат для осуществления навигации внутри самого блога. Смотрите, если мы кликнем по первому, — он установил курсор на первый «вход» и кликнул, — то откроем домашнюю страницу блога. Это главная страница, которая открывается каждый раз, когда вы вводите адрес сайта. Понятно? — Он взглянул сначала на Рогана, потом на Элли, дабы удостовериться, что они усвоили последовательность этой пошаговой операции. — Теперь мы возвращаемся к странице истории посещений, чтобы увидеть, что произошло дальше. Кликнем по второму «входу», и теперь мы видим комментарии к посту, помещенному в блоге в тот день.
Роган кивнул:
— Стало быть, Джулия сначала ознакомилась с постом того дня на домашней странице, а затем, кликнув еще раз, посмотрела комментарии.
— Совершенно верно. Теперь вот что интересно. Если вы кликнете по третьему «входу» на странице истории, в разделе комментариев откроется окно «оставьте свой комментарий».
— Это означает, что она поместила комментарий? — уточнил Джей Джей.
— Я не могу сказать вам это со стопроцентной уверенностью только на основании данных жесткого диска. Это можно выяснить только в том случае, если на ноутбуке установлена функция записи сигналов, поступающих с клавиатуры. Но я совершенно уверен, что она прокомментировала этот пост.
— Объясните, откуда вам это известно? — сказала Элли.
Петтинато был детективом, и, вероятно, талантливым, но она не хотела слушать его выводы. Ей нужно самой понять, что дважды два — четыре.
— Если я не ошибаюсь, мне причитается вознаграждение в сто тысяч долларов. Я только что увидел это в Интернете.
— А мне кажется, никто из нас не может на него претендовать.
— Единственное, что я знаю наверняка, — три «входа» на странице истории соответствуют трем действиям. Первое: она открыла домашнюю страницу в субботу в двадцать два ноль две. Второе: она открыла комментарии, тоже в двадцать два ноль две. И третье: она открыла страницу для ввода комментариев в двадцать два ноль три. Взгляните на пост, размещенный в блоге в субботу. В течение девяноста минут после его размещения появился только один комментарий, и его ввод был завершен в двадцать два ноль четыре.
Теперь Элли поняла, почему Петтинато пришел к выводу, что автором комментария, появившегося в двадцать два ноль четыре, была Джулия.
— А вот и он. — Петтинато откинулся назад, чтобы они могли прочитать текст на экране ноутбука. — Это комментарий, помещенный в тот вечер.
«Если ты считаешь, что ночь двадцать лет назад была плоха, подожди и увидишь, каковы мои планы. Ты не запомнишь ни одного показания времени на часах. Может быть, день на календаре, если тебе повезет. Может быть, неделю. Или, может быть, я задам тебе работу на месяц. Одно я знаю твердо: ты не доживешь до того момента, когда сможешь написать об этом».
Элли вспомнила, как учитель физики говорил о том, что Джулия скорее выступила бы в роли запугивающей, нежели запугиваемой. С большим трудом верилось, что такое могла написать шестнадцатилетняя девушка.
— Полагаю, вы не представляете, почему ваша жертва поместила этот комментарий? — спросил Петтинато.
Они оба покачали головой, продолжая вчитываться в текст на экране ноутбука.
— Все это действительно очень странно. Ваша жертва умерла ночью в воскресенье? Это вполне логично, если мы правы относительно того, что она поместила комментарий вечером в субботу. Но знаете что? Начиная с понедельника в блоге появились пять других угроз. Если только Джулия Уитмайр не пользуется Интернетом на том свете, кто-то другой продолжает ее дело.
Глава 23
Рамона редко сердилась. На протяжении многих лет ей говорили, что у нее много причин, чтобы сердиться. Иногда употреблялось также слово злиться .
Обычно это говорили люди, считавшие своим долгом внушать Рамоне, какие чувства ей следует испытывать.
Первым, кто сказал, что ей «позволено сердиться», был школьный воспитатель — кажется, в третьем классе. Да, точно, тогда она училась у мистера Мастерсона, значит, это было в третьем классе. Ей никак не давалось деление в столбик, и поэтому отец нанял ей репетитора. И когда, несмотря на репетитора, она так и не смогла преодолеть эту проблему, ею занялся школьный воспитатель.
Почему она выглядит такой рассеянной и отстраненной? Не сердится ли она на мать? «Тебе позволено сердиться», — говорили ей. В ту пору ей едва минуло девять лет. На что она должна была сердиться?
