Однако Беаган говорил уверенно, спокойно – он будто бы нисколько не стремился в чем-то убедить своего собеседника, просто изрекал истину. Говорить так, не чувствуя уверенности, просто невозможно. К тому же, он как-то обмолвился о повторении. Неужели подобное уже случалось? Но когда? И как это выглядело?
Спрашивать, конечно, бессмысленно. Он уже пытался, но слышал от альвов краткий ответ – ему этого знать не нужно.
Не нужно – так не нужно.
Дни бежали незаметно. Сложную железную конструкцию, уже с большим трудом разогреваемую до ковкого состояния даже в огне саламандр, едва умудрялись вытаскивать из гигантского, самого большого в кузне горна. Уже дважды карлики носили щедро смазанное жиром изделие к двери, – Агнар с ними не ходил – не мог себя заставить, – и, вернувшись, весьма толково объясняли, что где нужно подправить.
Викинг правил. Он совершенно не чувствовал, как бежит время, ел и спал, когда хотел, и потому не мог следить за тем, как день сменяется днем. Он не видел ни солнца, ни луны, ни восхода, ни заката, оттого в его сознании ход времени просто остановился. Иногда вспоминая о жизни за пределами альвийского подземелья, он задумывался – лето там или уже осень, а может, зима, но через много столетий после того, когда он спустился сюда. Может, именно в том и был смысл утверждения, что во владениях альвов время течет намного медленнее, чем в человеческом мире – здесь просто по-другому воспринималась смена суток.
Пока закаливались и дорабатывались замок и петли, он с любопытством наблюдал за тем, как карлики трудятся над дивной красоты украшениями. Здесь же, в кузне, они вставляли в оправы кусочки полированных полудрагоценных и драгоценных камней, вытянув тончайшую, как паутинка, проволоку, плели цепочки, одну из которых Агнар добрые полчаса пытался порвать, но не смог. Кое-что из альвийских приемов он подхватил и попытался повторить. Получилось, конечно, грубо и по сравнению с изделиями мастеров подземного народа просто убого, но с человеческой точки зрения результаты его трудов были подлинным произведением искусства.
Правда, он теперь и сам совершенно по-другому смотрел на свою работу. Как это бывает, мастеру гораздо сильнее в глаза бросаются недостатки изделия, чем достоинства, а уж по сравнению с искусством карликов… Но, однако, скандинав не собирался падать духом лишь потому, что кто-то оставил его далеко позади – он смотрел, слушал, учился и не собирался сдаваться.
«У меня ведь впереди целая вечность», – успокоил он себя однажды и воспрял духом. Действительно – если друиды сказали правду, у него в запасе очень много времени, чтоб освоить кузнечное дело.
А также решить свои проблемы – если их вообще можно решить.
– Ты ведь знаешь кое-кого из лесных альвов, – сказал он однажды, беседуя с Беаганом. – Может, даже и того, с которым мне пришлось иметь дело.
– Нет, – ответил старик. – Его я вряд ли знаю. И твою историю – тоже. Расскажи.
Выслушав, он очень по-человечески покачал головой и посмотрел на Агнара пронзительно и испытующе. Долго молчал, а потом задал вопрос, показавшийся викингу совершенно неожиданным.
– Чего ты хотел добиться?
– Я хотел вернуться к себе, в свое время. В свою… эту… эпоху.
Карлик хмыкнул.
– Ну, действовал ты самым что ни на есть человеческим методом.
– А что мне было делать? Уговаривать, умолять?
– Это не помогло бы.
– Я и сам понимаю. Так что?
– Попытаться убедить, что это в их интересах. Впрочем, я и сам не знаю, как бы это можно было сделать. Мы вообще с лесными и старшими ши ладим плохо. Но нам это и не нужно.
– Те, с кем я имел дело – это лесные альвы?
– Нет. Старшие… Или высшие – кто как их называет. Они более могущественны, чем мы, и больше похожи на вас, людей – по тем возможностям, которые им даны. Но именно поэтому они более далеки от вас, чем мы.
– Не понимаю, – честно сказал викинг.
Но пояснений от старика не дождался.
– Не понимаешь, ну и ладно, – отмахнулся тот.
– Но как же мне быть теперь?
– Не знаю.
– А это вообще возможно для меня – вернуться в мое время?
– Почему же нет? – лицо старика, едва видимое за густой седоватой растительностью, покрылось морщинами от улыбки. – Дожить, например.
Агнар понял, что альв шутит.
«А я действительно могу дожить? – подумал он с удивлением. – И встретиться с самим собой там, в далеком будущем? С ума сойти». Он думал об этом, когда малыши-альвы в последний раз примеряли к двери гигантский, затейливый, отлитый и выкованный по их указаниям железный запор – к холодному, смазанному жиром железу они с горем пополам могли прикасаться. А перед сном он перебрал список завтрашних дел. Запор он закончил, завтра карлики, должно быть, будут его ставить на дверь, а он – присматривать, не надо ли чего подправлять. А потом он пойдет в кузню и попробует вытянуть такую же тонкую проволоку из сплава золота, меди, олова и десятка присадок, какую совершенно спокойно делают любые подземные мастера…
Скандинав проснулся от того, что его лицо защекотала травинка, которую пошевелил ветер. В первый момент он подумал лишь о том, что солнышко пригревает, и день, должно быть, будет замечательный. А потом вдруг понял, кажется, что-то не так. Открыл глаза, резко сел… он лежал на траве, на полянке, окруженной вековыми деревьями, а рядом, старательно спутанный, пасся его оседланный конь, откормившийся и раздобревший на альвовых харчах.
Подскочив от неожиданности, викинг оглянулся. Все вещи были аккуратно сложены рядом – одежда, тючок с запасом продовольствия, щит и оба меча – один из узорного, другой из небесного железа, – а также тщательно завернутые в кусок странной, очень тонкой и нежной ткани выкованные им в альвийской кузне украшения. Пораженный, молодой мастер развязал ремни на обоих тючках и внимательно осмотрел их содержимое. В свертке с продовольствием оказалось довольно много еды, которую ему явно положили гостеприимные хозяева таинственных подземелий, а среди одежды – рубашка, штаны и плащ из ткани, которую они же сами ткали из ниток, как понял скандинав, сделанных из какого-то подземного лишайника – тонкой, плотной, теплой и очень нежной.
Упаковав вещи обратно в тюки, Агнар сел и, обхватив голову руками, замер. В голове была абсолютная ясность, и, наверное, именно поэтому он не мог понять, как же это так случилось, что заснул он в подземелье альвов, а проснулся уже здесь, под солнышком, – мол, иди-ка ты, человек, на все четыре стороны. В первый момент он испытывал одну только досаду и обиду на существ, воспользовавшихся его неоценимой помощью, а потом просто вышвырнувших за дверь. А где же обещанная награда?
Но постепенно эмоции отступили, и пришло осознание – с ним поступили вполне вежливо и достойно. Альвы – не люди, бог их знает, как у них принято прощаться. Здесь находились все его вещи, в том числе и те, которые ему помогли изготовить в подземной мастерской. Есть у него и продовольствие, его хватит на то, чтобы добраться до любого человеческого поселения. Есть у него одежда про запас – мало ли что. И – самое главное – у него есть знания, которые он получил «в гостях», и эти знания у него никто не отнимет, и они такие необычные, что за них любой хороший кузнец отдаст все, что угодно. А знания лучше любой материальной награды.
