Дик едва удержался от смеха. Сохранить серьезное выражение лица было еще сложнее, но он и с этим справился.
— Государь, рана чешется оттого, что затягивается.
— Я прекрасно это знаю. И что?
— Я не могу сделать так, чтобы она не затягивалась.
Король Английский глотнул еще немного вина из кувшина и поморщился.
— Какое пойло... Так, Уэбо, теперь тебя больше никогда не будут ставить на какой-либо фланг. Ты должен быть всегда рядом со мной. Об этом у нас был разговор, не так ли?
— Да, ваше величество.
— Я дал тебе титул. Потом, когда вернемся в Англию, я отдам тебе и земли. Это богатые земли, хорошее графство. Если ты будешь верен мне, я тебя возвеличу. Если предашь, пожалеешь.
— Не предам.
Ричард испытующе посмотрел на него. Немного помолчал.
— У меня дурные предчувствия, — неохотно сказал он. — Поставишь свою палатку поблизости от моего шатра, разрешаю и приказываю, и опять будешь моим телохранителем. Я сперва злился на Монтгомери, сам понимаешь: ну к чему телохранители такому крепкому рыцарю, как я? А теперь думаю, что, если телохранитель так замечательно залечивает раны, он — полезный слуга и его надо держать при себе. — Плантагенет расхохотался, толкнул собеседника в плечо, и Дик тоже улыбнулся — слегка, чуть снисходительно. — Только вот что, не торчи возле меня постоянно. Разве что в бою и... Короче, когда я позову тебя.
— Да, государь.
— Иди отдыхай.
Граф Герефорд поклонился.
Снаружи ровное, любезное выражение стерлось с его лица, и Дик с досадой фыркнул. Ну конечно, у короля предчувствия, а он теперь собирай вещи, перетаскивай палатку, все сумки, доспехи, коня опять же... И, кроме того, этот короткий разговор с Далханом не выходил у рыцаря-мага из головы. Новая напасть. Если он смог пообщаться с предполагаемой жертвой таким вот необычным образом, значит, сможет добиться личной встречи.
Впрочем, чего же ты ждал, думал Дик, когда лез покорять кипрский источник? Знал же, что в окружении такой мощной энергии тебя кто угодно разглядит. Тем более тот, кто специально ищет. Знал — но решился. Покорил источник. Молодец! Теперь расхлебывай.
Дик опустил глаза и пнул камешек, валявшийся у него под ногами. Если Далхан вышел на него, значит, надо немедленно отправляться к Иерусалиму, к таинственному месту, где положена магическая печать. Печать необходимо снять, теперь Дик уже не сомневался в этом. Теперь это нужно не только кучке вымирающих друидов или прячущимся неизвестно где магам, но и самому Уэбо. Он, как и предсказывал старый Гвальхир, и сам прекрасно понимает, почему должен отправляться неизвестно куда и снимать какую-то печать.
Правильно, как же он будет без магии, ведь он уже привык к ее постоянному присутствию вокруг него. Он привык к мысли, что в любой момент может окружить себя непроницаемой для оружия стеной, может исцелить любую рану, может переместиться с места на место... Может? Рыцарь-маг кинул испытующий взгляд на свое запястье, и на смуглой коже, только что невидимый, появился узкий серебряный браслет с друидическими символами. Драгоценный металл сверкнул, как лунный диск. Да, может.
И остаться без всего этого? Нет. Уже немыслимо. Вкусившему власти, силы, необычных возможностей уже не оторваться от упоительной чаши.
Но Дик не может просто так, ни с того ни с сего оседлать коня и поскакать в Иерусалим. Тем более теперь, когда он на виду у короля. Он держится только государевой милостью. Одаривая его золотом и титулом, обещая земли и еще бог знает чего, Ричард поставил своего любимца в сложное положение. Очень сложное. Теперь у доброй трети знатных англичан (да и среди французов наберется достаточно завистников) есть причины недолюбливать рыцаря-выскочку или даже ненавидеть его, как, к примеру, у родственников настоящего графа Герефорда. Того самого, что сидит в Англии «на хозяйстве» и знать не знает, что его графство уже не его. И если король внезапно отвернется от Уэбо, не один только Йорк с удовольствием откусит ему голову. Найдутся еще желающие.
А значит, надо сделать так, чтоб сам Ричард поскорее засобирался в Иерусалим. Это он сделает только после взятия Акры. Значит, надо помочь ему захватить город, хоть он об этом и не просит.
Дик задумался. Не так проста эта задача, как кажется на первый взгляд. Магия — как приправа к блюду, она не может решить всех проблем осаждающих. Да что там говорить, в руках молодого рыцаря-мага сосредоточена довольно скромная сила, если учесть, что все это волшебство не должно быть заметно.
Но отказываться от своей идеи Герефорд не собирался. Если есть задумка, непременно найдутся пути ее осуществления.
Глава 14
Король выздоравливал медленно, и, в очередной раз, пытаясь врачевать Ричарда, Дик изумлялся, насколько тяжело идет дело. Однажды, посмотрев на государя своим особенным, магическим взглядом, рыцарь-маг был изумлен до глубины души. Его чародейское зрение пронизало кожу и плоть, и Дик увидел, как по телу отца, пульсируя, струится кровь... Она мерцала. Едва-едва, но мерцание было заметно отчетливо. На какой-то миг Уэбо подумал, что в крови короля — мелкая серебряная пыль, а потом понял, что это ерунда. Абсурд. Такого попросту не может быть. Об увиденном он не рассказал ни Трагерну, ни Серпиане, но на второй день в их присутствии не выдержал и выразил свое удивление по поводу медленного выздоровления короля.
— А чего тут странного? — лениво проговорил молодой друид. — Он же обладатель каких-то там магических возможностей, так?
— Да. Раньше был. Ну то есть...
— Я помню эту историю. Неважно, был или есть. След магии в теле остается навсегда. Если б, к примеру, нам с Аной пришлось лечить тебя, это бы тоже пошло тяжело. Даже тяжелее, чем с королем. Так что не давай себя ранить, ладно? Ни к чему нам лишняя головная боль.
— Но в прошлый раз, на Кипре, все получилось по-другому!
— Так то на Кипре. Хоть и в Лефкосии, все равно близко от Лимассола. Не через морской пролив. Источник — это источник, тебе любой маг скажет.
Дик взъерошил отросшие волосы.
— Так что же мне делать? — спросил он.
— А ничего. Терпи и жди.
— Боюсь, у нас нет времени.
— Что еще случилось?
Герефорд посмотрел на томно раскинувшегося Трагерна, которого дневная жара донимала особенно сильно — без своих лесов, в каменистой пыльной пустыне он чувствовал себя очень неуютно. Посмотрел на Серпиану, осунувшуюся, зато загорелую, с удовольствием греющуюся на солнце, умиротворенную его опаляющим жаром, — и не стал ничего говорить о Далхане. Ему не хотелось лишний раз тревожить их.
— Нам же надо поскорее добраться до Иерусалима, я верно понимаю? До какой-то пещеры, а где она находится, вроде бы знает наш глубокоуважаемый Трагерн.
— Вовсе нет, — живо отозвался Трагерн. — Честно говоря, понятия не имею.
