— Он — мой король. Я приносил ему присягу.
— Разве ты лично ему приносил присягу? Ты клялся любому королю, который будет сидеть на его месте. Ты клялся трону. А затруднения короля — дело самого короля.
— Я клялся…
— Он — очень плохой король! Просто отвратительный.
Дик поскреб подбородок. Он не брился уже больше недели, — а где здесь, в глуши, найдешь хотя бы сносного цирюльника? — и уже успел отрастить маленькую бородку.
— Возможно. Но — не самый плохой. Впрочем, даже это не имеет значения. Он — мой отец.
Серпиана поджала губы.
— Хорош отец. Он даже не знает об этом, не так ли? И матушку твою он не спрашивал, хочет ли она от него рожать. У меня на родине подобное поведение не одобряется. А виновному потом всю душу выматывают. Или делают что-нибудь похуже.
— Кто выматывает?
— Родственники.
— У Алисы Уэбо, урожденной Эшлии, не было таких родственников, которые могли бы вымотать душу сыну короля, — мрачно ответил Дик. — А у Этельвольда Уэбо и вовсе нет никаких родственников. Но это не имеет значения. Мне плевать, какой Ричард отец и король. Я клялся, и выполнить клятву нужно не кому-то, а мне. Мне самому. Только это имеет значение.
Она опустила глаза, больше не смея возражать. На миг ей показалось, что из его глаз на нее взглянул отец, глава Дома Живого Изумруда, который был и остался для нее самым лучшим в мире мужчиной… Впрочем, не только в мире — во вселенной. Она никогда не думала, что встретит человека, который станет для нее так же дорог, как отец, которого она будет так же уважать и так же любить…
Глава рода всегда говорил ей: «Неважно, что думают остальные. Главное — всегда поступать так, как требует твое сердце. Только совесть — твой судья. Клятву нужно сдерживать всегда и везде, но не потому, что кто-нибудь может узнать о твоем бесчестье. А потому, что иначе и быть не может».
Она все-таки взглянула ему в глаза.
— Да, конечно. — Голос девушки звучал устало. — Если так, то, конечно, ты должен спасти своего короля. Если я смогу чем-то помочь тебе…
— Я надеюсь на твою помощь.
— Итак, что же ты решил? Отправляемся в Италию?
— Сперва на Кипр. По твоему совету искупаюсь в источнике и приведу себя в порядок. Как я понимаю, если б не этот источник, я не смог бы справиться с Далханом?
— Само собой. Источник напитал тебя силой, а поскольку ты в первую очередь проводник, то есть способен накапливать в себе больше энергии, чем любой другой маг, тебе было чем сопротивляться.
— Значит, надо обновить запас. Потом заглянем на Италийскую Сицилию. А потом, пожалуй, мы с тобой отправимся в Истрийскую марку. Это не сама Италия, это рядом. Владение, граничащее с Венецианской республикой и Веронской маркой. Думаю, там мы сможем добыть самые свежие новости.
— Надеюсь…
— А теперь ложимся. Утром на Кипр отбывает корабль. — За последние несколько дней манеры Дика изменились, он стал похож на знатного человека, привыкшего распоряжаться и встречать повиновение. Его спутница не возражала. — Надо с утра пораньше успеть договориться с капитаном. Ты же не бросишь своего скакуна?
Серпиана дотянулась и погладила жеребца по храпу.
— Ни за что, — улыбаясь, сказала она.
— Кстати, — раскладывая плащ на песчаном полупещеры, припомнил молодой рыцарь. — Давно хотел тебя спросить…
— Да?
— Как тебя зовут на самом деле? Не Серпиана же, я прав?
Девушка рассмеялась:
— Что ж… Живем бок о бок уже почти три года. Самое время наконец узнать, а как же зовут девушку, с которой давно спишь…
— Ладно, Ана, я виноват. Признаю. Но теперь-то ты мне скажешь? У тебя ведь есть настоящее имя?
— Конечно, есть. — Она улыбалась и медлила. — Только оно длинное.
— Ну так назови. Уверен, я заучу с первого раза.
— Ну смотри… Ингреи Эмдей Иерел, Геалва Белая.
— Хм… Не так уж длинно. Постараюсь запомнить.
— Это неполное, — улыбнулась она. — Я назвала только личное. А есть еще родовое и два семейных — по матери и по отцу. — Девушка не выдержала и расхохоталась, глядя в его ошеломленное лицо. — Не трудись. Если захочешь, я тебе потом все растолкую.
— Но называть-то тебя как?
— Называй Серпианой. Или, если угодно, Йерел. Мне так привычнее.
— М-да… Где уж освоить все это за один раз. Я, пожалуй, буду сбиваться. Мне Серпиана удобнее.
— Серпиана тоже хорошо, — тихо сказала она. — Потому что я — последняя в своем роду. Таких оборотней, как я, больше не осталось. Все были на том поле.
Она поскучнела и, повернувшись спиной, улеглась отдыхать. Он чувствовал, что девушка на него нисколько не обиделась, но между ними появилась некоторая напряженность, она леденила его, словно холодный северный ветер.
Наутро они пустились в путь к акрской гавани, оттуда и должен был уйти в море корабль под флагом с огромным красным крестом тамплиеров. Договориться с моряками удалось быстро и сравнительно недорого. Дик назвал свое настоящее имя, и к нему отнеслись, как ко всем рыцарям Креста, возвращающимся на родину, с пониманием и снисходительно. А благодаря кладу Килани и былой щедрости короля Ричарда молодой граф и его спутница могли ни в чем себя не стеснять. На Кипре все еще распоряжались тамплиеры, хотя уже год, как остров по соглашению был передан во владение Ги де Лузиньяна. Возможно, дело было в том, что бывший король Иерусалимский никак не мог набрать денег на выкуп. Тамплиеры его не торопили — остров был богатый, а после показательного подавления мятежа налоги стали платить все.
О бунте и его подавлении все, кто не был коренным киприотом и не испытал этого на себе, говорили с восхищением. Рассказывали, как против огромных толп разъяренных жителей, вооруженных чем попало, без колебаний выступила одна-единственная сотня рыцарей Тампля — больше их на острове и не было. Закованные в железо, великолепно обученные и вооруженные, они строем пронеслись сквозь толпу. И крестьяне побежали. После этого несложно было справиться с остатками мятежа.
В Лимассоле все ничего не изменилось, разве что с берегов были убраны временные укрепления да пристань надстроена в длину. Здесь грузилось и разгружалось множество торговых кораблей, на ярмарках города вовсю шел торг, жителям было куда нести плоды своего труда, и если б не налоги и подати, они, наверное, даже были бы счастливы.
За деньги здесь, как в любом торговом городе, можно было получить что угодно. Купцы с удовольствием выкачивали из воинов Креста все награбленные ими ценности, словно волновались, как бы в Англию не попало слишком много золота. Дик и Серпиана сняли комнатушку в таверне, и девушка, едва захлопнув за слугой дверь, с облегчением принялась переодеваться в платье — последнее сохранившееся во вьюке.
