— Где ты задержался, черт тебя побери? — раздраженно спросил его король, мрачно сидящий над кубком вина.
Вино было так себе, кисловатое, и это не добавляло Ричарду хорошего настроения. Кроме того, он заказал поросенка, но хозяин бесцеремонно напомнил постояльцу об обязанности каждого доброго христианина по пятницам обходиться без мясной пищи и предложил запечь карпа.
Ричард терпеть не мог рыбу.
— Государь… — шепотом ответил слуга, но король перебил его:
— Поменял ты монеты?
— Да, государь, но…
— Ты купил на рынке то, что я велел?
— Нет, государь, но…
— Как ты посмел не выполнить моего приказа?
— Ваше величество, меня заподозрили и отвели к судье.
— Ты что-то украл, болван?
— Ваше величество… — Слуга сделал оскорбленное лицо. Нутром чувствуя, что король зависит от него, он стал немного нахальнее. Но притом прекрасно понимал, что перегибать палку не стоит — его господин весьма вспыльчив и в какой-то момент может рубануть, не разбираясь, кто ему нужен, а без кого он может обойтись.
— Тогда зачем тебя потащили к судье?
— Из-за золота. Мне пришлось сказать, что я служу богатому купцу, ваше величество, и что мой господин прибудет лишь через три дня… Ваше величество, люди здесь слишком бдительны. Пусть и большой город, но затеряться здесь, похоже, не так просто. Умоляю, государь, давайте поспешим уехать отсюда!
— Вот еще! — Король фыркнул и сунул нос в кубок. Все-таки вино здесь плохое. Или может, хозяин постоялого двора из осторожности не подает своего лучшего? Ничего, когда увидит настоящее серебро, сразу станет покладистым. — Ты поменял золото?
— Да, ваше величество.
— Так что же еще надо? Больше нет причин нас в чем-либо подозревать. Ты будешь расплачиваться местным серебром… — Он вдруг дотянулся и сжал горло Слуги, да так, что тот разом побагровел. — И не распускать язык. Ты понял меня?
— Да, ваше величество, — прохрипел тот, жалея, что вообще полез с советами. Король ненавидит советы.
— Вот и замечательно. — Плантагенет отпустил слугу и вернулся к своему вину. — Мы вполне можем отдохнуть здесь несколько дней. Никто ни о чем не догадается.
Но как бы Ричард ни старался быть незаметным, он все равно вызывал подозрения. Трактирщик сдержанно поглядывал на него — впрочем, лишь чуть чаще, чем на остальных постояльцев. За слугой, любящим хвастаться деньгами, присматривали попрошайки и беднота, которыми кишели городские улицы и в особенности рынок, — вдруг да решит кинуть монетку. Возможно, если б король Английский внял совету своего слуги и покинул город в тот же день, он еще побыл бы на свободе… по крайней мере, какое-то время. Но он задержался в Вене, и финал стал неизбежным.
В одно прекрасное утро постоялый двор был окружен войсками герцога Австрийского…
Глава 6
Дик оттолкнулся рукой от пола и вскочил на ноги. Он находился в трактирной комнатушке под самой крышей. Над ним темнели старые стропила, а дальше были видны жерди и солома, покрывавшая крышу. Он понял, что это всего лишь сон, когда увидел кровать, а на ней — крепко спящую Серпиану.
От напряжения у него дрожало все тело, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Молодой рыцарь прижал ладонь ко лбу и переступил с ноги на ногу. От его резкого движения девушка проснулась. Она приподнялась на локте, глядя сонно и немного сердито. Она спала в одной камизе,
[13]
тонкой, сшитой словно бы из настоящего шелка.
— Что с тобой? — спросила она испуганно.
Он молча смотрел на девушку дурными от удивления глазами.
— Что-то случилось? — Серпиана спустила с кровати голые ноги.
— Ничего. — Он очнулся. — Прости, что испугал.
— Что происходит?
— Я видел… Я видел короля, и его путешествие по Империи, и то, как его взяли в плен.
— С ним случилось что-то непоправимое?
— Нет. Но я видел. Это был не сон, сны такими не бывают.
— Они бывают очень разными, — решительно сказала девушка.
— Но это был не сон. Я видел все четко, подробно. Я видел несколько дней его путешествия, от Горицы до Вены, видел все, что…
— Я понимаю, — перебила она. — Но это просто видение, вот и все.
Рыцарь-маг, потирая висок, неотрывно смотрел на свою бывшую невесту.
— Видение, понимаешь? — повторила она, подтягивая одеяло к груди и прикрывая то, что по меркам чопорного Средневековья вполне могло считаться наготой. — Обычное дело. Их можно вызывать и силой воли, если владеешь необходимым умением и концентрацией, понимаешь?
— Понимаю.
Он медленно опустился на свою солому и теперь смотрел на нее снизу верх. В бледном свете, просачивающемся сквозь рейки ставней, она была волшебно-прекрасной, нежной и трепетной, как утренний туман. Казалось, дунь — и не останется даже следа. И оттого, как она далека от него сейчас, хоть лежит под одеялом на расстоянии вытянутой руки, было больно.
— Прости меня.
— За что? — Серпиана приподняла бровь. Девушка была спокойна, но почему же ему все казалось, что она вот-вот обернется огромным черным удавом?
— За то, как я вернул тебя к жизни. Прости меня.
— Как я могу на тебя сердиться? Ведь ты фактически дал мне вторую жизнь.
— Но вопрос в том, как именно это произошло. То, что я сделал, просто издевательство.
— Ты не знал, — ответила она. В изгибе ее темных губ витала ирония, легкая насмешка, но не над ним — над собой.
— Прости меня. — Он протянул к ней ладонь.
Она вздохнула и пожала его пальцы.
— Все в порядке. К этому надо просто привыкнуть.
— К чему? Ведь все уже исправлено.
— Да, конечно. — Она отвернулась и улеглась на тюфяке. — Позволь, я все-таки досплю.
Он замолчал.
А наутро они двинулись дальше — мимо Реккьо и горы Монтальто, мимо Мелиды и аббатства Святой Троицы. Трагерну пришлось купить лошадь. Средств у Дика хватило бы и на французского жеребца, которого в Мелиде предлагали за огромные деньги — двадцать три ливра, — но друид предпочел спокойного италийского меринка с лохматой гривой и пушистым хвостом, послушного и ласкового. Герефорд не торговался, поэтому в придачу торговец дал ему седло и сбрую.
Дороги в Калабрии были на удивление хороши — почти нет выбоин, мало пыли, землл, выжженная солнцем до звонкости терракоты, красивые кусты, растущие по обочинам. Дальше тянулись оливковые рощи, пашни и пастбища, иногда деревеньки, прячущие от чужих глаз соломенные крыши в зарослях фруктовых деревьев. Все это они уже видели на пути в Мессину, но тогда Дик не имел возможности всматриваться — он был очень занят. При таком беспокойном короле, как Ричард, до созерцания окрестностей дело не доходило. Теперь он с удовольствием вертел головой, то и дело тянулся за веточкой оливы или цветком шиповника — просто так, от полноты чувств.
