Сын короля Ричарда перехватил меч и встряхнул затекшей кистью. Отдача пришлась по пальцам и запястью, но всей своей жизнью он был приучен ни за что, ни при каких обстоятельствах не выпускать оружия из рук. А вот Далхан этого, видимо, не усвоил. От удара в грудь жрец не только упал сам, но и меч выпустил. Подскочив к чужому клинку, рыцарь-маг от души пнул сапогом по рукояти. Оружие, красиво сверкая в солнечном свете, закувыркалось вниз со стены.
Правда, Дика постигло разочарование — когда он повернулся к поднимающемуся на поги Рэил, то обнаружил, что глава культа Ангела Зла встает, держа в руках другой меч — пошире и покороче прежнего и не такой изысканный, но зато, видимо, более тяжелый. Откуда он взялся, Дик не понимал, но ему в общем было все равно. Пытаясь перехватить инициативу, рыцарь-маг впервые напал на Далхана сам.
Они дрались яростно, ничего вокруг не замечая. Солдаты, какое-то время следившие за поединком предводителей, вскоре соскучились и начали коситься друг на друга. Сперва с опаской, потом с раздражением. А потом они вспомнили, зачем собрались здесь, и вяло попытались выпихнуть друг друга с занятой территории. Толчок за толчком, слово за слово — и у ворот разгорелась настоящая битва. И снова, как это обычно и бывает, никто не мог вспомнить, с чего все началось.
Дик напирал, и вскоре Далхан почувствовал, что устает. И, конечно, не физически — он был такой же крепкий, как его противник, — а от чародейства. Энергия не иссякала, ученики и последователи Рэил в любой момент могли наполнить его огромным количеством силы. Но маг не может колдовать бесконечно. С каждым заклинанием уходит часть его собственной силы, и когда уровень ее опасно понижается, человек слабеет: подгибаются ноги, темнеет в глазах, опускаются руки. Жрец понимал, что еще немного — и он переступит порог, за которым не сможет не только колдовать, даже просто махать мечом.
И так за время боя его клинок, казалось, стал вдвое тяжелее, а его противник по-прежнему двигался легко, словно его меч ничего и не весил.
Далхан отбросил смутную, еще теплившуюся надежду убить Ричарда-младшего таким образом, чтобы еще и выгоду получить. Его нужно просто убить, любым способом, или он снова ускользнет, а может, еще и прихватит с собой принцессу. О том, что враг может прикончить его, Далхан даже не думал. Как большинство людей, считающих себя бессмертными, он не представлял себе возможности собственной гибели.
Рэил сложил пальцы в знак огня, которым прежде постыдился бы пользоваться — слишком уж это был примитивный способ смести с дороги неугодного, совершенно не требовавший большого искусства. Мгновение — и пальцы жреца заболели от напора энергии. Сила, сконцентрированная им, была поистине чудовищной. Глава культа Ангела Зла не вложил в огненный знак больше лишь потому, что опасался за целостность собственного замка.
Чутье никогда не подводило Дика, иначе он не дожил бы и до восемнадцати лет. В последний момент предчувствие опасности опалило его лицо и он кинулся ничком на камни. Едва коснувшись руками пыли, откатился в сторону, спиной чувствуя, как его обжигает какое-то мощное заклинание. До слуха донесся вскрик Серпианы, отброшенной к стене. Обернулся — она прижалась к решетке и болезненно кривила губы, но, кажется, была невредима.
Далхан в растерянности смотрел на внешние укрепления замка, изрядная часть которых превратилась в развалины. Слева, целый и невредимый, поднимался с камня Ричард-младший. Он оглядел себя, отряхнул пыль, поморщился от боли в спине и поудобнее перехватил меч. Шагнул к Рэил.
Зазвенели клинки. Чтобы создать заклинание, уставшему Далхану нужно было теперь гораздо больше времени, чем раньше, и больше сил. Но и то и другое уже иссякло. Противник не давал ему ни мгновения, и оставалось только отмахиваться мечом, уповая на свою силу и реакцию. А так он не сражался уже много лет. Жрец даже не помнил, когда он в последний раз дрался с кем-то на мечах просто и без затей.
Дик едва не сбил его, ударив мечом по ногам. Глава культа Ангела Зла отпрыгнул, но, от усталости неловко поставив ногу, подвернул ее, качнулся и поневоле вскинул руки с оружием. Рыцарь-маг торопливо ударил сбоку, не рассчитывая пробить защиту, но вместо металла клинок встретил лишь плоть и ребра. Клинок ударил не слишком сильно, поскольку размах был невелик. Но даже это отбросило жреца к стене, до которой ему оставалось меньше полуфута.
Ужас вышиб воздух из легких Далхана. Кровь отхлынула от лица, и в глазах вспыхнули недоверие и отчаяние, перемешанные так причудливо, что Дику на миг даже стало его жалко. Рэил был из тех людей, которые ничего не знают о телесной боли и полагают себя слишком могучими, чтобы хоть когда-нибудь оказаться в опасности. Но жалость и все остальные чувства жили в англичанине сами по себе, они никак не влияли на его действия. Любой воин знал, что, если противник замешкался или отвлекся, это просто подарок судьбы, и надо бить, пока он не пришел в себя.
Дик полоснул его по животу — так, как было в этот момент удобнее, — локтем прижал к стене его правую руку, оберегая себя от ответного удара, и на миг заглянул врагу в глаза. Он желал ему смерти четыре года, но теперь, когда настал момент освобождения от вечно нависавшей над ним опасности, рыцарь-маг чувствовал абсолютное равнодушие. Из темных глаз обреченного Далхана на него смотрело множество лиц. Дик выпустил на свободу дремавшую в глубине мысль — убив Далхана, он лишь на время решил свои проблемы. Культ Ангела Зла не останется без главы.
Он отступил, позволив Рэил упасть, подождал, когда тот перестанет шевелиться, и повернулся к Серпиане. Чувствуя смертельную усталость, он с усилием поднял руку, потер лоб и, не сразу сконцентрировавшись, шевельнул ладонью. Стальной браслет, замыкавший запястье девушки, распался. Она прижала ноющую руку к груди, охнула, кинулась к рыцарю-магу и дрожа повисла у него на шее.
Дик с трудом устоял на ногах. Поединок с Далханом изнурил его, но, обняв девушку, уже готовую заплакать, он понял, что не может позволить себе слабости даже на пару минут. Она прижималась к нему, и он должен был ее защищать.
Глава 16
На стену, где Дик обнимал свою невесту и умирал Далхан Рэил, не решались подняться ни свои ни чужие. Пока рыцарь-маг бился со жрецом, солдаты Дома Живого Изумруда тараном вышибли ворота, захватили первый дворик, затем второй, самый большой. Нарроен Идилин распоряжался, попирая булыжное покрытие привратного двора. Он то и дело оглядывался назад, на стену, пытаясь разглядеть англичанина и его противника, не зная, кто из них жив, дерутся они еще или уже нет.
Заметив, что общий бой кипит уже на изрядном расстоянии от воротной башни и расколотых створок и им двоим ничего не угрожает, Дик со вздохом облегчения убрал меч в ножны. Он давно так не уставал и впервые с тех пор, как вышел из детского возраста и стал воином, вспомнил, что самый легкий клинок нормандского типа весит не менее восьми фунтов, а то и больше. Запястье ныло, и держать оружие было утомительно. Лишь освободив руку от тяжести, он заметил, что у него дрожат пальцы.
Серпиана плакала, прижимаясь к его плечу, но совсем тихо. Ни всхлипов, ни вздохов — лишь слезы струились по щекам и впитывались в его грязную куртку.
