– Что-то случилось? – поинтересовалась у него Гюда.
Тощий отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, вытер рукав о штанину, направился к борту, приспустил порты.
Что же такого могло произойти, что он взобрался на борт, даже не успев облегчиться на берегу? Косясь то на него, то на изменяющиеся берега, Гюда пыталась разрешить эту загадку. Не могла…
Выстроившись птичьим клином, драккары вошли в устье Бегны – реки куда более узкой и быстрой, чем Халлингдалсэльв. Наверное, свое имя река получила из-за спорого течения – воинам Орма приходилось крепко трудиться, чтоб драккары шли вперед. Берега Бегны были высокими, сплошь поросшими старым лесом. Высоченные деревья поднимались над речной гладью, широкими кронами закрывали солнечный свет, бросая тени на черную воду. Несколько раз из пещерок в откосах вылетали испуганные быстрокрылые ласточки, вились над драккарами, пищали, отгоняя неясную опасность от своих гнезд.
Понемногу течение усилилось – гребли уже почти все, кроме Гюды, кормщика и стоящего на носу Орма. Местами из быстрых вод Бегны высовывались острые камни в юбках из белых пенных кружев. Предупреждая о препятствии, Орм вскрикивал, кормщик налегал на рулевое весло, драккар сипел, неуклюже разворачиваясь в узком русле реки.
Впереди замаячили два больших каменных уступа, нависшие над водой, подобно огромным воротам без верхней, арочной, части. Вместо нее над уступами смыкались кронами могучие столетние сосны. Под воротами вода была черной и страшной, от проплывающих мимо скал пахло плесенью. Мелкие трещины в камнях темнели мертвыми провалами. Невольно Гюде подумалось, что здесь не выжила бы ни одна живая душа, уж больно походило оно на те ворота, что ведут в жуткое царство Морены…
Сверху на палубу посыпались сброшенные чьей-то неосторожной ногой мелкие камушки. Гюда запрокинула голову, посмотрела наверх. Скалы отвесно вздымались над кораблем на три, а то и четыре человеческих роста. Еще в шесть иль семь ростов вверх поднимались тонкие, как казалось отсюда, древесные стволы. В разрывах сосновых ветвей, словно через прорехи в старой изношенной ткани, просвечивало небо.
Наверху что-то заскрежетало.
– Вперед! – выкрикнул Орм, поднял над головой узкий, похожий на восточный меч. На лезвии блеснул чудом пробившийся сквозь пелену облаков и толщу древесных крон солнечный луч. – Не жалейте рук, дети Одина!
[120]
Они не жалели – весла гнулись под их напором, драккары мчались против течения, вспенивая черноту вод острыми носами.
Гюда увидела, как со скалы накренилось что-то большое, темное и округлое. Зашаталось прямо над корабельной палубой, накрыло ее страшной тенью.
– Быстрее, дети Одина! Быстрее, если не хотите попасть в объятия синекожей Хель! – Орм кинулся к свободному месту у весел, сел рядом с гребцами, схватил истертую множеством ладоней деревянную рукоять.
Гребцы громко крякали под каждый весельный всплеск, кормщик тщетно тянул шею, надеясь через высоко задранную голову дракона на носу углядеть опасные мели. А Гюда никак не могла отвести глаз от качающейся и постепенно все больше и больше нависающей над нею громады валуна. Теперь она отчетливо видела, что это именно валун – серый, древний, гигантский. Иногда княжне удавалось различить и людей около валуна – их лица то появлялись, то исчезали за обрывом скалы. Они перекликались – издали были слышны неясные людские выкрики. Несколько раз со скалы на драккары сбросили горящие то ли палки, то ли стрелы, однако две из них с шипением угодили в воду возле борта, а другие попросту погасли, не достигнув корабельной палубы, и шлепнулись на нос драккара, не причинив кораблю никакого вреда.. .
Княжна первой увидела, как, раскачиваемый на-падниками, валун закряхтел, перевалился через край скалы и сорвался вниз. На лету каменная глыба стукнулась об отвесный склон, раскололась надвое. Два обломка, похожие на громадные грибные шляпки, со свистом мчались к кораблю.
Гюда завизжала, втиснула голову в плечи и зажмурилась. Где-то позади и сбоку от нее громко плеснула вода, драккар закачался и тут же накренился на борт от второго всплеска. В лицо Гюде полетели брызги, нахлынувшая волна окатила ее плечи.
– Ставь весла! – загремел над головой княжны крик Орма.
Весла громыхнули, поднимаясь. Драккар швырнуло в сторону, хрястнуло о скалу. Выставленные от борта весла воткнулись в каменную преграду, затрещали. Удерживавшие их гребцы взвыли от напряжения. Еще не понимая, что осталась жива, Гюда открыла глаза. Наверное, ее впрямь опекала Хлин – богиня-хранительница, что служит жене Одина, прекрасноликой Фригг, поскольку Гюде везло даже в мелочах – драккар бросило на скалу противоположным от княжны бортом. Там лишь несколько гребцов еще стояли, отчаянно упираясь веслами в каменную стену. Большинство же лежали на палубе, средь деревянных обломков весельных рукоятей, стонали от боли. У одного, ближнего, Гюда увидела выпирающую из плеча длинную щепу, другой кашлял кровью, стискивая ладонями переломанные веслом ребра.
– Левый борт! – Орм чудом удерживался на ногах на мокрой и усеянной телами и щепками палубе. Кривил в крике лицо: – Поднять весла!
Словно услышав крик хозяина, драккар отскочил от скалы справа. Течение стало разворачивать искалеченный корабль и, накренив, поволокло к левому берегу. Кормщик пытался изменить ход драккара, однако без продвижения вперед это не удавалось. Гребцы с левого борта предусмотрительно выставили весла – чтоб драккар не столкнулся с каменной преградой бортом. Над их головами завывали и визжали неведомые нападники.
Шатаясь и тяжело бухая сапогами по влажным доскам, Орм пробежал мимо Гюды, оттолкнул кормщика, резко повел рукоять рулевого весла влево, словно помогая течению раскрутить драккар. На его шее вздулись синие жилы, все тело напряглось. Повинуясь совместным усилиям хозяина и реки, корабль неохотно нырнул кормой в воду. Крутнулся, развернулся бортом к течению и поплыл, уставившись носом в берег и по-утиному переваливаясь через пенные буруны.
– Мель с кормы! – выкрикнул кто-то.
Несколько хирдманнов выхватили весла из уключин, держа их наперевес, словно длинные шесты, облепили левый борт. Ткнувшись в преграду, весла затрещали, драккар дернулся, остановился.
– Эй, Белоголовый!
Гюда обернулась на окрик. По тропе, ведущей с утеса, сбегали люди. Их фигуры мелькали меж древесных стволов. Меж утесом и мелью, где застрял драккар, пенилась река, вбок от нее отходил быстрый ручей, преграждал путь неведомым ворогам. Один из них – длинноволосый, широколицый, в меховой безрукавке на голое тело и длинных портах из шерсти – прыгнул на торчащий из ручья каменистый выступ, взмахнул руками. Удержался, ощерил зубы:
– Эй, Орм! Мне нужен твой совет: отныне я не знаю, как звать тебя – Белоголовый или Трусливый!
Остановившись на берегу, его приятели засмеялись.
– Я тоже не знаю, как отныне называть тебя: Хаки – Убийца Спящих или Страшащийся Бодрствующих! – в ответ выкрикнул Орм.
