Слуга, разливавший вино по бокалам, куда-то пропал. Анна сама наполнила бокалы благородным напитком.
— Позволь тебе услужить, Риккардо, — натянуто улыбнулась она. Было заметно, что ей плохо.
— Анна, тебе нужно отдохнуть, я пришлю врача, — сказал Риккардо.
— Хорошо, — согласилась она. — Сейчас, один тост.
Друзья, соратники замерли, стоя с поднятыми бокалами. Гости, в большинстве своем, демонстративно отказались от вина. Риккардо, чуть улыбаясь, протянул руку к бокалу, правую. Вдруг почему-то убрал ее и взял бокал левой, от кисти до локтя заключенной в кожаный наруч, что хоть и был спрятан под одеждой, но все же проглядывал. Поднес бокал ко рту. Вдохнул аромат выдержанного вина. Закрыл глаза. Вдохнул еще раз. Опустил руку с бокалом.
— Сеньора, вы поспешили. Запах у гальта
[31]
тонкий, специфический. Его следовало бы добавить к белому вину, а не красному, — излишне спокойным голосом поведал он Анне, обращаясь также и ко всем присутствующим.
— Что случилось, Риккардо? — громко поинтересовался де Кундера. — Чего ты ждешь?
— Помолчи, — оборвал его Карл.
— Сеньора, не хотите отпить из моего бокала? — сказал Риккардо, глядя Анне в глаза. Он безмолвно спрашивал ее — почему? Безмолвно, потому что знал ответ.
Девушка протянула руку к бокалу. Но де Вега убрал от нее вино.
— Нет, это слишком простой выход. Мне жаль, Анна. — Он вздохнул печально и отступил на шаг. — Стража, взять ее! — Ставший чужим голос ударил, словно хлыст. Все вздрогнули, не веря в происходящее. Двое дюжих рыцарей взяли девушку под руки.
— Пусть женщины ее обыщут. Запереть под присмотром, не оставлять одну. Головой отвечаете!
— Риккардо, — предостерегающе поднял руку Карл, — не торопись! Друг, боюсь, ты ошибаешься, ведь гальт не имеет запаха.
— Для тебя, Карл, не имеет, а мне от отца досталась прекрасная коллекция ядов, — жестко отрезал де Вега. — Дадим это выпить собаке. Если та умрет, умрет и сеньора Рамирес.
— А если нет?
— Она умрет.
Анну увели, она не сопротивлялась. Де Вега вернулся к гостям. Все пошло своим чередом. На первый взгляд. Праздник был испорчен. Атмосфера веселья утрачена. Ее сменила череда масок, поддельных улыбок, натянутых речей. Перешептывания, слухи, сплетни. Гости стали быстро расходиться. Они не могли больше находиться рядом с графом Кардесом.
Сообщили, что у Анны в перстне нашли секрет — полость под яд. Одновременно с этим прибыл окровавленный гонец.
— Монсеньор, — обратился он к де Веге, — нападение на городскую тюрьму. Освободили почти два десятка узников!
— Утроить стражу, прочесать весь город и окрестности. Ворота закрыты. Значит, если они его и покинули, то только стену перелезли по веревкам. Найти. Далеко уйти не могли. Алонсо Рамиреса взять живым. Пятьсот флоренов тому, кто его схватит, — сразу же распорядился Риккардо.
Карл де Санчо не оставлял его, зная, как раним его друг в этих вопросах. Риккардо не ложился спать, бодрствовал в компании с ним и бутылкой вина. Много пил не пьянея. Чертил вином на белой скатерти схемы, объясняя ему, как именно должны расположиться войска в предстоящем сражении. Карл часто не соглашался, спорил, зачеркивал, рисовал заново. Многое из того, что предлагал Риккардо, противоречило тому, что он, де Санчо, считал непреложными принципами сражения. В пылу спора время идет быстро. Карл и не заметил, как рассвело. Почти одновременно с восходом солнца доложили: насильно напоенная вином легавая сдохла.
— Риккардо, не делай глупостей, — попросил Карл, разливая вино по бокалам.
— Ты о чем? — невозмутимо поинтересовался Риккардо.
— Об этой девушке, Анне. Кинь ее в крепость, и хватит.
— Она пыталась меня убить.
— Дурочка, на что надеялась, не знаю. Но, повторяю, не делай глупостей, — настаивал на своем Карл.
— Наоборот, очень умная девушка. Красивая дурочка меня бы не заинтересовала. Она держала связь с людьми короля или герцога. Ее брата сегодня выкрали из тюрьмы. Анна больше не была связана ничем, кроме слова, но держать его в отношении меня не принято — дурной тон. Через два-три дня здесь будет королевская армия во главе с Агриппой д'Обинье. Будет бой. Вывести меня из игры — большая подмога.
— Ты преувеличиваешь.
— Нет, я же говорю: она очень умный человек. Только с ядом промахнулась. Откуда ей было знать, что мой отец в свое время много экспериментировал с ядами, оставив мне в наследство богатую коллекцию и инструкции по их применению. Анна — умная девушка. Красивая. Гордая. Слишком гордая, — повторял Риккардо, и взгляд его был отстраненным и пустым, — поэтому она завтра умрет.
— Ты не поднимешь руку на женщину! — удивленно воскликнул Карл.
— Я — нет. Высоких дел мастер — да. Гильотина. Две причины… не перебивай, прошу. Первая — одного из нас пытались отравить, убить. За это всегда нужно мстить. Иначе завтра таких Анн будут сотни. Второе — она нарушила слово, предала меня, хотела отравить. Я не причинил ей зла — наоборот, спас гордеца-брата. Хоть единожды обидел, был груб? Никогда. Ты меня знаешь.
— Риккардо, ты оскорбил ее гордость, заставил унизиться.
— Вздор, я никогда никого не неволю.
— Ты создал причины. Но в сторону это. Не стоит ее казнить, друг, ты сам об этом пожалеешь, не говоря уже том, что опозоришь себя. С женщинами не воюют.
— До тех пор, пока они не лезут в мужские игры. Буду сожалеть… скорее всего, да. Но хватит разговоров об этом. — Граф Кардес решительно встал из-за стола.
Де Санчо отметил про себя, что за последние полгода характер де Веги резко изменился, и он, Карл, кажется, знает, в чем дело. Но не может поделиться этим даже с Ла Клавой, ибо наруч, что меняет человека, — слишком уж это похоже на сказку.
Винсент Ла Клава отметил, что в этот раз на площади было народу раза в три больше, чем в прошлый. Весь город собрался здесь. Скайцы оцепили эшафот в шесть рядов. Толпа была заведена и могла вспыхнуть, как сухой стог сена, не хватало только трута и кремня.
Прямо напротив гильотины в окружении свиты сидел на черном в белых яблоках коне Риккардо де Вега, граф Кардес. На лице его лежала ледяная печать отстраненности, холодного спокойствия и равнодушия. Де Кундера отказался ехать. Он и Карл еще не потеряли надежды на то, что Риккардо одумается.
Де Вега кутался в подбитый мехом плащ, хотя погода была необычайно теплая даже для Вильены, где зимы как таковой почти нет.
Первым на эшафот взошел Алонсо. Пятьсот флоренов за его голову — целое состояние — объявленная награда себя оправдала. Отыскали и взяли живым. Только чуть-чуть поцарапали. Плечо перевязано.
