Остальные наконец погрузились в лодку. Когда на борт ступил Перрен, суденышко зашаталось и глубоко осело. Элергиан приказал горовику сесть в самую середину и не шевелиться. Каспару дали весло и поставили на тупом носу корабля. Вскоре лодка попала в течение и, вертясь в водоворотах, тронулась вперед. Элергиан на корме направлял ее длинным веслом. Но его постоянное бормотание и пение ничуть не облегчало задачи.
Глаза Перрена блестели от слез. Не слушая приказов мага, он перегнулся через борт и опустил ладонь в воду. Лодка сильно накренилась.
– Море! – воскликнул горовик. – Подумать только! Я в колыбели морской! Спар, ты представляешь? Это же море!
Он улыбался, приставал ко всем со своими восторгами, как маленький ребенок с новой игрушкой.
– Если уж не можешь сидеть посередке, тогда хотя бы возьми весло, – приказал Элергиан.
Горовик отмахнулся.
– Я слишком занят. Сейчас я чувствую тысячи человек, тысячи желаний и стремлений, и страхов – и все это разом! Это так потрясающе… – Он не находил слов, глаза блестели от детского восторга. – Рейна, опусти руку в воду!
– Перрен! – сурово одернул его Каспар, выгребая веслом против течения и стараясь держаться одного ритма с магом.
Элергиан то и дело кричал, чтобы юноша высматривал подводные камни и отталкивался от них. Вес Перрена очень затруднял управление лодкой, к тому же горовик ничего не делал, чтобы помочь. Один раз они едва разминулись со скалой. Маг злился на неумелого Каспара.
– Парень, ты своей греблей только мешаешь, – ворчал он. Лодку подбросило сильной волной, и Каспар вцепился в скамью, чтобы не упасть. Рунка и Трог жались к его ногам. Волчонок в знак доверия положил острую белую морду ему на колено, поскуливая от волнения.
– Это единственный способ быстро добраться, куда нужно, – объяснял Рунке Каспар, высказывая вслух собственные мысли, и выругался, когда Перрен внезапно метнулся к другому борту и свесился в море.
Волны захлестнули лодку и намочили Каспару колени.
– Рейна, Рейна, – взывал горовик, – опусти руку в воду!
– Лучше сделай, как он просит, иначе мы перевернемся, – посоветовал ей Каспар.
Женщина согласно погрузила в воду узкую ладонь. Перрен заплескал горстью и улыбнулся.
– В море многое можно прочесть! Это в самом деле мальчик, и он здоров. С ним все будет в порядке. – Улыбка его вдруг потускнела, серые глаза затуманились. – С ним все будет хорошо… А вот с тобой…
– Со мной – вовсе не обязательно, – спокойно кивнула Рейна. – Я знаю.
– Ты же мне сказала, что здорова! – разъярился маг, злобно вцепляясь в румпель.
Лодка мотнулась на волнах. Каспар еще крепче вцепился в скамью под собой и постарался успокоить волчонка.
– Лучше бы мы шли по суше, – бормотал он себе под нос и умолял Элергиана быть внимательнее.
– Я выживу, – отважно настаивала Рейна. – Но только в том случае, если ты прислушаешься к совету юноши и будешь следить за лодкой.
Старик наконец выровнял ход судна и держался как можно ближе к берегу, следуя вдоль побережья.
Наполненные ветром и морской солью дни бежали быстро, мало чем отличаясь друг от друга. Каспар так и не научился доверять лодке. На закате море сияло алым золотом, это было захватывающе красиво. Когда солнце погружалось в океан, его отблески еще некоторое время плясали на волнах, окрашивая их цветами солнечных рубинов, играющих на темном бархате. По ночам в бездонной чаше моря отражались звезды, вся поверхность воды блистала. Лунный свет мешался с соленой водой, переплавляя ее в серебро. Бледные лучи погружали свои сверкающие пальцы в глубину, лаская воду.
Не в первый раз Каспар заметил, как падает лунный свет на волчонка, заставляя белую шкурку Рунки сверкать и окружая ее белым ореолом. Это напомнило юноше, как лунный свет все время отыскивал Брид, одевая ее облаком магии. Он взглянул на Лану и вздрогнул. Надежда на то, что она и есть новая Дева, потерпела крах. Как же Каспар раньше не заметил? Должно быть, был слишком занят другими делами. Лунный свет избегал девочки, и она никогда не проявляла к луне особого интереса.
Как он посмел быть столь самонадеянным? После неудачи с Нимуэ Каспар так хотел самолично отыскать новую Деву, что обманул себя, заранее назначив на это место Лану. Теперь он уже не был в этом уверен.
– Лана, опусти руку в воду, – попросил он, делая знак Перрену.
Горовик с готовностью сунул в море свою грубую ладонь.
– Чувствую страх. Страх перед волком с человеческим лицом, частые ночные кошмары. Глубокую скорбь, тоску по брату… Желание вернуться домой, – грустно перечислял Перрен.
Неудивительно, что девочка тиха, как мышка, печально подумал Каспар. Кто мог знать, что ей так тяжело?
– У нее есть какие-то особые силы? – тихонько спросил он горовика.
– Не больше, чем у тебя, – отозвался тот. Каспар мрачно смотрел в лунный лик.
– Прости, Морригвэн. Я тебя подвел.
Он вспомнил, как надеялся обрадовать Керидвэн и Брид, вернувшись домой с новой Девой, – и ему стало еще больнее.
Лодка все плыла и плыла вперед, и за несколько дней настроение у всех окончательно испортилось. Попытки Каспара установить между спутниками подобие теплого братства только раздражали их. Единственный, кто с ним не спорил, – это маленькая Лана. Она тихо сидела на дне лодки и возилась с общительным Трогом и более осторожной Рункой. Каспар больше не возлагал на девочку надежд, но чувствовал за нее ответственность, как за бедную сиротку. Он очень хотел поскорее отвезти ее в безопасное место.
День за днем юноша не отрывал глаз от побережья, но ни Урсула, ни Огнебой не показывались. Каспар ужасно волновался. Время шло, и ему начинало казаться, что они никогда не доберутся до Кастагвардии. Лодка еле ползла через густой прибрежный тростник. Юноша ничего не мог с этим поделать. Ему оставалось только спать и волноваться. Когда он слишком тосковал, то отвлекал себя мыслями о Май. Каспар представлял, как они лежат с ней на поле колокольчиков, сжимая друг друга в объятиях… С этой картиной в голове он и заснул, а пробудился с полузабытым ощущением покоя и счастья, которое исчезло очень скоро – едва юноша вспомнил, что Май пропала.
Интересно, думал Каспар, а не решил ли народ Торра-Альты, что он сбежал от ответственности? Юношу всегда учили, что на первом месте – благополучие народа баронства, и это было у него в крови. Это его люди, а теперь они могли подумать, что он бросил их! «Почему, о Великая Матерь, – мысленно вопросил Каспар, – почему же Ты возложила эту тяжесть на меня? Любая из высоких жриц подошла бы больше. Да кто угодно – мой отец или Халь…»
– Почему я? – вырвалось у него из уст.
Перрен внимательно взглянул на него.
– Опусти руку в воду.
